В мочи-ке остался последний кристалл боевого озарения — «Огненный Смерч». Пятое гнездо занято «Унятием Крови», которое уже сработало несколько раз… («Четыре раза» — напомнил Внутренний Голос), закрыв особенно глубокие раны, нанесённые крючьями портовых воинов. А шестое гнездо отдано под «Обновление Крови», которое давно выдохлось, спасая меня от отравлений.
С громадным усилием я приподнял мочи-ку, которую уже охватили несколько рук, пытаясь отобрать, и выпустил «Огненный Смерч». Меня окутал жар, дохнуло горелым мясом и тряпками. Огненная воронка спалила людей передо мной и прочертила сквозь остальную толпу дымящуюся просеку. А на стволе мочи-ки остались висеть оторванные руки низких с почерневшей от пламени кожей.
К сожалению, «Огненный Смерч» оказался не той модификации, которая распространяла огонь вокруг озарённого. Этот стандартный вариант бил широким, но ограниченным фронтом.
Мне бы повернуться и расчистить всё пространство вокруг себя, но не позволяли сети и цепи, на которых примотаны крючья. Портовые бойцы использовали их так: обмотав высшего цепью, вбивали крюк в землю или зацепляли за корень или ветку дерева, не давая взлететь.
Кристалл «Огненного Смерча» был на шесть использований, но я послал только три, на четвёртый — по моей руке, опутанной сетями и цепями, ударил метко брошенный издалека топор. Кожаный наруч давно был уничтожен, теперь и защитная обмотка не выдержала — моя кисть повисла подрубленной веткой. Мочи-ка выскользнула из пальцев, успев напоследок окатить меня «Унятием Крови».
Вместе с омертвелой рукой перестал работать надетый на неё браслет, укреплявший Линию Духа. А Внутренний Голос напомнил, что так же с моей шеи сорван амулет, тоже ускорявший восполнение Линии Духа. Неприятная потеря…
Главное не перестать сопротивляться! Я вложил остатки линий в «Тяжёлый Удар» и начал отчаянно распихивать плечами и бёдрами обступивших меня низких. Благодаря озарению, толчки получались такими сильными, что могли бы отшвырнуть врагов на десяток метров. Но их столпилось так много, что отшвыривать было некуда. С болезненным криком они просто впечатывались в ряды товарищей и падали им под ноги, а товарищи, рвущиеся к телу поверженного высшего, затаптывали их насмерть.
Да, я продолжал убивать врагов, но свободы мне это не давало.
— Глуши птицеподобного, как непокорную рыбу, солёный сиабхи! — расслышал я визг новой Матушкиной собеседницы.
И солёные сиабхи послушно стали бить меня по голове, чтобы я потерял сознание и перестал брыкаться.
Интуитивно сработал кристалл мерцающей «Телесной Крепости», встроенный в уцелевший амулет, одновременно я отчаянно мотал головой, стараясь уберечь её от ударов.
Всё бесполезно, в голове гудело, глаза залило кровью, впрочем, я и так давно не видел света, заваленный телами живых и мёртвых сиабхи.
От побоев и потери крови мои линии окончательно надорвались. «Тайник Света» перестал работать — из меня посыпались шкатулки, колбочки с озарённой обмоткой, кинжалы и части тяжёлых доспехов. Как я пожалел, что не надел их перед битвой. Боялся, что увидят моё скрытое озарение!
Сиабхи отвлеклись от избиения, схватились за бесценные предметы. Радовались, как игроки, завалившие рейдового босса. Вспыхнули ссоры между теми, кто схватился за один и тот же предмет.
Мой «Тяжёлый Удар» ещё действовал, я энергично раскачался и почувствовал, что вырвал из земли несколько крючьев.
Матушкина собеседница завопила:
— Ваш враг — носогордый крадун! Он — расхититель блага, а не твой брат, другой солёный сиабхи! Рви врага, а не сокровище из братских рук! — Вслед за словами последовали брызги зомби-воды. — Убей носогордого, и все вещи летающей тверди будут твоими!
Солёные сиабхи перестали драться между собой. Бросили сокровища и продолжили рвать мою обмотку. Вот и всё, ещё немного…
Тьма от навалившихся от меня тел вдруг стала светлеть. Давление ослабло, я смог повести плечами. Матушкина собеседница завизжала что-то непонятное, потом всхлипнула и её визг резко отдалился. Гул радостных голосов, предвкушавших поедание мяса высшего человека, сменился криками ужаса и боли.
Толпа вокруг меня рассеялась настолько, что я увидел кусочек неба, по которому мелькнул контур призрачной морды — гракк, созданный Этрой Кохуру! Вместо того чтобы, как было приказано, направить всех громадных призванных зверей на армию сиабхи, окружившую наше воинство, она отправила своего гракка мне на помощь.
Молчаливая тварь за несколько секунд раскидала, раздавила и разорвала пастью всех, кто мешал мне освободиться. Я одной левой разорвал сети и начал вытягивать из земли крючья с цепями. Призрачный гракк бегал по кругу, разгоняя остатки врагов.
Избавившись от пут, я попробовал взлететь, но линии слишком истощены. Взлетать и не надо — вокруг меня не осталось ни одного живого сиабхи, а только груды искорёженных тел. Коломёты и лучники давно переключились на громадных буйволов и совершенно исполинского энгара Пендека, надвигавшихся на орду сиабхи с тыла. При этом с фронта на них надвигалась такая же стена огромных призрачных зверей, призванных воинами из нашего окружённого воинства.
Задумка удалась: мы взяли сиабхи в клещи из громадных зверей. Ранее мы никогда не применяли сразу всех призывателей, а использовали их точечно, в основном для разрушения стен крепостей и других укреплений. Против живой силы они менее эффективны, так как низкие не вступали с гигантами в бой, а просто убегали и ждали конца озарения. Но теперь, когда исполины двигались строем, да ещё с двух направлений, бежать особо некуда. Лучники, коломёты, бронированные гракки, грязные колдуны, выучки и, наконец, полчища простых воинов, все вынуждены воевать с призрачными гигантами. А наше воинство, получив пять минут свободы, перестроилось в атакующие формации и присоединилось к атаке титанов.
Если низкие не выкинут ещё какой-то сюрприз, то битву можно считать законченной, ведь она перешла из стадии противостояния в стадию уничтожения врага.
✦ ✦ ✦
Пендек, Этра Кохуру и другие призыватели зверей полулежали на земле возле Соколов, окружённые целителями. Пендека, судя по всему, только что вернули из мёртвых. Этра не погибла после порождения громадного гракка, но была на грани потери сознания. Целители действовали быстро и умело — все призыватели в сознании и управляли своими созданиями.
Такова цена за призыв призрачных титанов — линии опустошались полностью, какими бы толстыми они не были, Просто чем толще, тем мощнее получался зверь. Ну и время возвращения озарения зависело от Морального Права. Но даже у самых высокоморальных оно исчислялось десятком часов.
Остальные стрельцы тоже пострадали при защите призывателей. Целитель рода Разех проводил первоначальное исцеление. Увидев меня, призывно помахал рукой.
Борясь с головокружением, я всё же не ринулся сразу под его исцеляющие ладони, а переворошил трупы низких. Отыскал свою мочи-ку и шейную цепь Моваха.
Правая рука уже отошла от ядовитого паралича, а левая всё так же ужасающе болталась на обломке кости и обрывке сухожилия. Подобрав предметы правой рукой, побрёл к Соколам.
Проходя мимо Этры Кохуру, поклонился:
— Спасибо, что спасла.
Она слабо кивнула.
Я и Кохуру — смертельные враги. Нет сомнений, когда вернёмся в Дивию, они объявят Саран родовую войну. Но над нашей враждой сейчас возвышался долг. Я — небесный воин, член одного с ними сословия. И какими бы Кохуру ни были читерами, промышлявшими грязным колдовством, и каким бы я не был подлецом, тайно казнившим славного высшего человека, мы подчинялись нашему предназначению во славу Дивии. Наша вражда не должна мешать общему делу.
Мы оскорбляли друг друга и злобно подшучивали. Но никому из Кохуру не пришло бы в голову завалить меня под шумок битвы и сказать, что это низкие грязесосы завернули Самирана из рода Саран в покрывало смерти. Да и у меня были сотни шансов, спалить Рангата Кохуру «Ударом Молнии» в спину. Его интуитивная защита не помогла бы, так как моё Моральное Право толще и длиннее его.
Но я ни секунды не сомневался, помогая Светоносному Орлу Кохуру, а Этра, вопреки приказу, направил своего гракка на моё спасение. Моя смерть была бы выгодна роду Кохуру, но была бы огромной потерей для сословия и вообще для летающей тверди.
Подойдя к Соколам, я увидел лежащего в беспамятстве стрельца рода Патунга, одного из братьев Маджи. Его ноги обрублены по колено. Целители не спешили приклеивать обрубки, из чего можно сделать вывод, что ноги разжевал гракк.
Я ещё раз мысленно поблагодарил Этру. На месте этого несчастного мог бы быть я. Когда вернёмся в Дивию, надо послать ей богатый и уважительный ларец дружественного дара. Кто знает, может, мы помиримся и без родовой войны? В конце концов, я так и не настучал о грязном колдовстве Кохуру, а они помалкивали о моём демонизме.
Одно омрачало радужную перспективу: если Кохуру узнают, кто убил Вишала, то о мире можно не мечтать.
Целитель рода Разех наложил на меня «Мягкие Руки». Потом приставил обрубок кисти и начал колдовать, сращивая кости и мясо. Я морщился от жуткой боли, но не издал звука. Ведь даже мужик с отрубленными ногами не стонал, а мрачно смотрел на битву вдали и бормотал:
— Всех низких надо сжечь смертоносным ветром, чтобы ни один не ходил по поверхности большой тверди!
Большой жалости к инвалиду я не испытал, ведь он из рода Патунга. Да, его военная карьера окончена, но он всё равно будет жить в богатом дворце и ходить на самых лучших механических протезах, какие только способны сотворить ремесленники Дивии.
Целитель достал из своей сумки цилиндрик озарённой обмотки и начал приматывать заживлённую руку к груди:
— Нужно покой, а то кисть отвалится. Сможешь одной рукой править акрабом?
— Смогу.
Целитель зафиксировал руку и обмотал остальные части моего тела. Кто-то поделился со мной халатом. Я подумал, не вернуться ли за частями доспехов, брошенными среди трупов? Нет, лучше не надо. Вдруг кто-то спросит, как я пронёс доспехи, ведь в Соколе нет для них места?