Толстая броня из чёрного железа, полностью закрывала её тело и голову, превратив в боевого человекоподобного робота. Вот уж кому не страшны отравленные стрелы!
Маджа выглядела страшно, но низкие рассчитывали смять малочисленный отряд пеших высших. Быть может, в другое время так оно и произошло бы, но сейчас этого не допустили Молниеносные Соколы, каждый налёт которых убивал пару сотен низких, не меньше. Вдобавок кольцо окружения разомкнулось, наше воинство убрало «Стены Воздуха», отряды перестроились в атакующие формации и двинулись вперёд.
С высоты особенно заметно, как низкое воинство походило на живой и очень медленно думающий организм. По толпе речных прокатилась паническая судорога. Вести о поражении передавались от солдата к солдату. Они вдруг осознали, что им нельзя бежать назад, так как дорога к городским воротам перекрыта. Им нельзя бежать вперёд, так как, сняв плотное окружение, они потеряли преимущество, теперь инициатива у нас. Свободными оставались фланги, можно бежать в болото, которое сами речные жители и сделали непроходимым, наводнив его ловушками.
Речная армия замерла. Потом заволновалась и начла расползаться в стороны.
Лучшего исхода мы и не могли ожидать. Ведь нет ничего легче, чем добивать бегущего врага.
✦ ✦ ✦
Правда, паника продлилась недолго.
Как и все низкие, речные сиабхи были сильно мотивированными фанатиками. Матушкины собеседницы визгливо надрываясь, собрали вокруг себя бойцов и повели в атаку, вместо растерявшихся командиров. Эти жрицы сами были фанатичными психопатками. Размахивая жезлами и поливая бойцов морской водой из баклажек, которыми они увешаны, как шахидки взрывчаткой, собеседницы впереди всех ринулись по дороге к Речному Городу, увлекая за собой нерешительных и распаляя безумие храбрых.
Не без уважения я отметил, как быстро жрицы уняли панику. Судорожное сокращение толпы низких воинов перекатилось. В едином порыве, не обращая внимания на смертоносные атаки Молниеносных Соколов, они начали прорываться к городским воротам.
Низкие со всех сторон обтекли мини-отряд Маджи, закованный в самую страшную в Дивии броню. Если верить, что каждый небесный воин якобы получал благоволение, соразмерное его участию в битве, то мини-отряд Маджи не получит ничего, так как низкие просто отказались с ними биться. Зато стрельцы на Соколах валили боевыми озарениями от души. А погонщики упражнялись в вождении, выписывая кренделя в воздухе.
Удачный прорыв к городской стене не принёс низким избавления, на ней уже орудовали остальные отряды летучей кавалерии. На одной из стен они уничтожили всех защитников и коломёты. Несколько грязных колдунов, прикрывшись тонкой «Стеной Воздуха» пытались сбить Соколов мерцающими «Ударами Молнии». Я заметил нескольких наших воинов, которые стояли у стены и молотили по ней, кажется, «Ударами Грома». Через минуту воины отскочили и взлетели на «Крыльях Ветра», а стена затряслась, словно при вспышке ярости и обрушилась, погребя всех грязных колдунов.
Разрушение стены — финальная стадия сражения.
Я увидел, как несколько Светоносных Орлов рода Кохуру направились в сторону дворца наместника Речного Города. На одном из Орлов летел сам Экре Патунга, который не помещался в Сокола, но отлично помещался в Орла. Вероятно, сам Экре и пара десятков отборных ветеранов всех родов самолично будут зачищать дворец наместника. Ну а нам придётся добивать остатки речной армии.
Матушкины собеседницы ещё визжали и бесновались, призывая воинов, «очистить наш святой город от теней» и «защитить наместника и его святую семью, смоченную водой с глубин Нашего Моря». Но выполнять их приказы некому. Все речные воины перешли в оборону, точнее — отчаянно боролись за выживание. Никто уже не думал о том, чтобы поймать и убить высшего и забрать его вещи и грани. Некоторые низкие, будто бы осознав свои заблуждения, начали падать на колени и молить высших не убивать их.
И тут мы снова проявили несвойственное для прежних поколений высших людей поведение. Вместо того чтобы убить всех вставших на колени, как это небесные воины делали во все времена, они пощадили их и пробежали мимо. Вслед за воинами шли подручные и набрасывали на сдавшихся вязки. Связав между собой двух-трёх пленных, поручные тащили их по грязи в сторону нашего тыла.
Впервые за много поколений высшие люди не убивали низших, а брали в плен. Это так изумило речных бойцов, что они стали всё чаще отбрасывать орудие и становиться на колени.
Матушкины собеседницы заорали на них:
— Несчастные отступники! Убейте их, братья!
Кто-то из речных воинов послушался и казнил сдавшихся, но остальные не обратили на призывы собеседниц внимания.
Наступил тот момент битвы, когда побеждаемая сторона заколебалась: биться ли насмерть или бежать?
Но Матушкины собеседницы снова показали силу своей веры. Сорвав с себя последние кувшины морской воды, они сняли одежду. Причём сделали это так быстро, будто тряпки, наглухо скрывавшие тела женщин, имели специальные застёжки, как на одежде стриптизёрш, позволявшие снимать весь наряд одним рывком.
Почти все жрицы оказались молодыми и относительно красивыми. Поливая себя остатками морской воды, голые собеседницы ещё исступлённее завизжали молитвы, я даже не смог разобрать слов. Понятно лишь, что они призывали всех настоящих сиабхи защитить Морскую Матушку от позора. Мол, обнажённые тела собеседницы — это тело самой Матушки, подставленное под похотливые удочки небесных воров.
Как я упоминал, у сиабхи царил странный матриархат. Публичное обнажение женщины сиабхи было невероятнейшим кощунством. Или, как в этом случае, — острейшим религиозным переживанием.
Воины сиабхи и без этого были на взводе из-за угара битвы. Лицезрение голых и беззащитно хрупких Матушкиных собеседниц ввело их в состояние боевого транса. В религиозной ярости они даже не заметили, как сами затоптали несколько голых жриц. Впрочем, остальных они подняли на свои плечи и понесли в битву как знамёна.
Снова нужно отдать должное жрицам Морской Матушки — они умело воспитали в мужчинах сиабхи табуированное отношение к женской наготе. Сиськи стали мощным психологическим стимулом. Теперь почти каждый сиабхи жаждал прикончить мерзкого высшего, покусившегося на их женщин! Теперь воины Речного Города сражались не за свои жизни, а за честь Морской Матушки, а заодно за честь всех своих женщин, жён и дочерей, которых высшие люди готовы вот-вот изнасиловать. Последнее, впрочем, не совсем ложь.
Очумевшие от экстаза речные воины, развернулись от городской стены и ринулись обратно на наше воинство, которое к этому моменту весьма неудачно выстроилось в боевой порядок в виде цепи. Ведь мы готовились гнать врага, а не встречать его атаку! Массы низких легко разорвут цепь и затопчут небесных воинов.
✦ ✦ ✦
Мой Молниеносный Сокол вёл себя всё хуже и хуже. Высота полёта снижалась, а удерживать его в горизонтальном положении было всё труднее. Я и Пендек медленно опускались.
Наши противники и до этого выкрикивали какие-то боевые кличи, но теперь их голоса слились в единый рык, прокатившийся по болотам, словно некое боевое озарение. У меня в животе похолодело от его мощи. Щепки в щелях днища Молниеносного Сокола жалобно задребезжали, как деревянные рамы в старом доме, когда под окнами проезжает тачка, из которой валят мощные басы кальянного рэпа.
Даже отравленный Пендек, валявшийся на лавке, очнулся и спросил:
— Что это?
— Последний натиск низких во славу Морской Матушки и её грудей.
— Воинственно кричат, поглоти их грязь. Вот бы на них энгара наслать. Ещё не так бы закричали.
— И не думай об этом.
Я запретил Пендеку вызывать громадного энгара — у парня недостаточно толстые линии для этого. Каждый призыв заканчивался смертью Пендека, целителям стоило больших затрат вернуть его к жизни. А в суматохе битвы легко упустить момент и потерять Пендека навсегда. Что поделать: заозаряться вусмерть — реальная опасность для дивианца любого предназначения, не только военного. Но я сам с нетерпением отмечал каждое утолщение линий Пендека, чтобы наконец-то использовать его талант в полной мере. С другой стороны — сегодняшняя битва показала, что несколько охапок злых призрачных хомяков поражали низких не хуже громадных буйволов.
Мысль о применении «Призыва Зверя» посетила не только Пендека.
Так как Экре Патунга умчался на взятие дворца наместника, а я, его второй старший, далеко от поля боя, то командование перешло к неофициальной третьей старшей — Мадже Патунга. Это она опрометчиво выстроила воинство в цепь, не угадав, контратаки противника. Теперь она спешно собирала воинов в защитные порядки. А для того, чтобы остановить широкий вал низкой толпы, вывела вперёд трёх выдающихся мастеров «Призыва Зверя». Тужась и кряхтя, они породили трёх исполинских буйволов и направили их навстречу толпе низких.
Обезумевшие от религиозного экстаза речные воины не дрогнули и смело накинулись… точнее, кинулись под копыта исполинов. Презрев осторожность, врубились в призрачные ляжки буйволов копьями и топорами. Какие-то смельчаки умудрились даже взобраться по туше одного буйвола, используя кинжалы.
Безмолвные призрачные существа топтали и раскидывали скандирующих боевой клич людишек. Людишки исступлённо наносили по призрачной плоти два три удара, выбив, если повезёт один треугольничек, после чего погибали под копытами.
Воины, державшие голых Матушкиных собеседниц на плечах, с безрассудной отвагой стремились поближе к буйволу: верили, что боевые молитвы жрицы разрушат магическое создание.
— Даже герои устают создавать таких больших зверей, — сказал я Пендеку и показал пальцем.
Родив призрачных гигантов, мастера «Призыва Зверя» повалились на колени. Их тут же окружили целители и напитали «Живой Молнией», «Закалкой Духа» и «Закалкой Тела». Мастера будут восстанавливаться десяток часов — настолько долгий откат у яркой ступени «Призыва Зверя».
— Мне повезло, что не умер после призыва энгара, — согласился Пендек.