Центральную часть храма занял пруд, напомнивший мне водоём в скалистом храме гор Ач-Чи.
В центре пруда установлена раскрытая исполинская ракушка, как в подводном храме. Это значило, что здесь проводили обряды с появлением Морской Матушки из «Игры Света». Неужели Диаба, обещая, что я услышу что-то от его мёртвой жены, подразумевал это? Не мог же он быть таким наивным? «Игры Света» обманывали и пугали низких невежд, выросших в страхе перед различными богами, но не прирождённых жителей, пусть и падших. Даже жрецы Ач-Чи, поклоняясь «Играм Света» с дивианскими шлюхами, догадывались, что никакие они не богини.
Посмотрев на потолок, я моментально забыл об «Игре Света». Купол и верхняя часть стен затянуты красными занавесками и растяжками белой ткани с чёрными надписями. Именно этот зал, напомнивший мне обстановку актового зала в транспортном колледже, я видел в бреду. На этот раз я отчётливо прочитал намалёванные на ткани иероглифы.
ТЕЛО МОРСКОЙ МАТУШКИ РАСТВОРЯЕТСЯ В СОЛИ,
НО ДЕЛО ЕЁ ЖИВЁТ, РАСТВОРЯЯСЬ В НАС
Или:
ОЗАРЕНИЯ КАЖДОГО — ОЗАРЕНИЯ ВСЕХ!
А так же совершенно уже дикое:
ПОД ЗНАМЕНЕМ МОРСКОЙ МАТУШКИ, ПОД ПРЕДВОДИТЕЛЬСТВОМ ВЛАДЫКИ — ВПЕРЁД К ПОБЕДЕ НАД ЛЕТУЧИМИ УГНЕТАТЕЛЯМИ!
Эти странные лозунги, несомненно, обращались к низким, но написаны дивианскими иероглифами. Неужели жители Свободной Вершины владели языком высших людей? Если так, то на допросах они это не выдали…
Прочитать остальные надписи не дал Могад. Толкнув меня в спину, он сказал:
— Шагай, шагай далее, ты…
Он явно хотел добавить «говноед», но то ли застеснялся торжественности храма, то ли появления Диабы. Тот вышел к нам откуда-то из-за раковины, ступая по узенькому мостику, проложенному над водой. Он был в маске, но я узнал его по богатому халату, в котором он посещал меня во время полёта.
Могад подвёл меня и двух незнакомцев к краю водоёма. Я увидел, что дно было неглубоким, устланное песком и утыканное кораллами, привезёнными, кажется, из Портового Царства.
— Раздевайтесь, — приказал Могад, — сейчас вонзим Самирану озарения.
На лицах незнакомцев, выглядывавших из меховых капюшонов, выражение сильной усталости и полного безразличия к происходящему. Одновременно с этим лица у них болезненно опухшие и красные, какие бывает у много пьющих бомжей. Они покорно стянули одежду, слой за слоем, шкура за шкурой, открыв такие же истощённые и покрасневшие тела. Оказалось, что это мужчина и женщина.
— Вы с Дивии, уважаемые? — спросил я, снимая свой тёплый тулуп.
Женщина оставила вопрос без внимания, а мужчина с большим трудом кивнул.
— Давно?
На этот раз женщина кивнула, а мужчина сказал сиплым голосом бомжа-алкоголика:
— Я как с Дома Опыта вышел, так и попал сюда.
Могад выстроил нас плечом к плечу. В сравнении с товарищами по несчастью моё тело, хотя и перенёсшее долгую болезнь, выглядело совершенно молодым и здоровым.
Диаба был в маске, выражения его лица не видно, но я понял, что он сосредоточился на каком-то озарении. Вдруг мужчина рядом со мной вскрикнул и согнулся, будто его проткнули копьём. Не распрямляясь, он начал отплёвываться.
Мою голову пронзила боль, будто в неё тоже вонзили копьё.
Внутренний Голос бодро доложил:
— Ты усвоил яркое озарение «Тело Нутра».
Я не успел ничего спросить, как получил второй пронзительный удар.
— Ты усвоил светлое озарение «Перенос Неразрывного Образа».
И ещё несколько ударов, один за другим. Голос мерно комментировал:
— Ты усвоил светлое озарение «Объединение Вещества». Ты усвоил светлое озарение «Живая Молния». Ты усвоил светлое озарение «Стена Режущего Воздуха». Ты усвоил светлое озарение «Ясность Мышления». Ты усвоил светлое озарение «Смотритель Нутра».
С каждым «вонзанием» озарения меня потряхивало, и подступала тошнота. Когда всё закончилось, доступные грани исчезли, остались только заблокированные двенадцать тысяч.
Голос сказал:
«Этот человек желает увидеть все твои Линии и Внутренний Взор. Позволишь ли ты ему это сделать?»
Я, конечно, не позволил. И тут же получил от Могада удар железным кулаком в грудь:
— Эй, так не пойдёт, Показывай свои линии.
Я подчинился. Могад некоторое время разглядывал мой Внутренний Взор в своём Внутреннем Взоре.
— А чего это у тебя с гранями?
Я пожал плечами:
— С детства сие недоразумение. Сам не знаю.
— Это что же получается? У тебя в два раза больше граней? Ты можешь усвоить больше озарений?
— Я могу использовать только двенадцать тысяч, как все прирождённые жители. Лишние грани недоступны.
Могад с недоверием посмотрел на Диабу, ища подтверждения моих слов.
— Самиран демонами обуянный, — сказал Диаба. — У них и не такое бывает.
— А, точно. Ну ладно тогда.
И всё. Больше Могад не интересовался моим аномальным числом граней. Моя демоническая сущность его тоже не впечатлила. Эх, такую бы толерантность высшим людям.
Диаба торжественно удалился за ракушку.
Дрожа от холода, мужчина и женщина, чьи озарения перешли ко мне, спешно натягивали халаты и шкуры. Я последовал их примеру, так как уже закоченел.
Могад проводил меня до выхода из храма и передал под охрану выучек.
— Ты получил нужные озарения, — сказал он на прощание. — Возвращайся домой и отдыхай. Завтра приступишь к работе.
Шагая по скользким ото льда дорогам, я пытался обдумать случившееся… и засмеялся.
Жизненный Путь сына Похара Те-Танга и Мадхури Саран, сделал, если не кольцо, то некую извращённую петлю — Самиран всё-таки стал тружеником Нутра, то есть занялся предназначением рода Те-Танга. Что же, Похар, радуйся — ты всё-таки победил!
32. Эпилог и доведение до сведения
Мои руки дрожат. Ноги подкашиваются, я сажусь голой задницей на покрытый льдом мрачный камень. Но холода почти не чувствую. По обнажённому телу льётся горячий пот, от меня валит пар, будто я выбежал из бани на мороз.
Раскалённая сетка, свёрнутая в трубу, со скрежетом врастает в мрачный камень. Я кряхчу и постанываю, стараясь держать только что выращенный сегмент световодного пути вдоль линии, нарисованной на полу белой краской.
Могад, завёрнутый в десять тулупов, суетится рядом и орёт:
— Наваливайте, наваливайте, родимые!
С десяток тружеников, раздетые до набедренных повязок, бегают вдоль белой линии, подтаскивая ко мне куски мрачного камня и горсти осколков небесного стекла — материалы для формирования световодного пути.
Осколки небесного стекла — контрабандный товар с Дивии. Наёмники, контролировавшие эту торговлю, формально не нарушили никаких законов, ведь осколки и прочий мусор не указаны в перечне запрещённых товаров для обмена с низкими. А вот мрачный камень купить невозможно, поэтому граждане Свободной Вершины добывали его прямо из Отшиба, разбирая некоторые объекты в Нутре.
Попадая в зону действия моего озарения «Объединение Вещества», осколки и мрачный камень плавятся без воздействия температуры. После чего переходят под воздействие моего же «Переноса Неразрывного Образа», вытягиваясь нитями той длины и толщины, какая указана и нарисована в скрижалях.
— Ещё немного, — орёт Могад, он вообще не умеет говорить тихо. — Ещё немного, небесные говноеды!
Я его не слушаю. Я не могу сделать больше, чем способен сделать, поэтому его призывы «ещё немножко» не имеют смысла. Но голос его, как ни странно, успокаивает. А Могад, продолжая увещевать, заботливо выливает мне на лицо холодной воды с кусочками льда. Я жадно хватаю лёд пересохшим ртом.
Выращивание органа Нутра можно с полной уверенностью сравнить с деторождением. Озарение «Тело Нутра» делает именно это — выращивает орган, используя плоть и энергию тела человека. Дерево, металлы, мрачный камень и небесное стекло, подбрасываемые тружениками в процесс выращивания, тоже необходимы для создания органа. Но плоть и энергия прирождённого жителя Дивии — это такой компонент, который не найдёшь в дикой природе и не выплавишь в печи.
И хотя человеческая плоть используется в мизерных количествах, меня одного недостаточно для выращивания всех сегментов световодных путей, поэтому ещё пара десятков тружеников стоят рядом. Во Внутреннем Взоре я вижу, как «Тело Нутра» тянет из них нити света. Капельки крови и чего-то белого, собранного из человеческого организма, видны невооружённым взглядом. Под моим контролем и с помощью «Переноса Неразрывного Образа», «Объединения Вещества» и «Живой Молнии» плоть и материя объединяются. Сетка выращиваемого органа уплотняется. Я повторяю этот процесс снова и снова, пока сетка не приобретает конечную форму — готовый к работе световодный путь, способный проводить через себя энергию Сердца Дивии.
— Молодец, Самиранчик, — ревёт Могад. — Отличная работа, говноед ты мой дорогой!
Своеобразная похвала, но нельзя не согласиться. Хотя я и не знаю, как работали славные труженики, выращивая органы Нутра Дивии, но уверен, что овладел этим умением не хуже них. Был славным воином, стал славным тружеником.
Могад поворачивается к остальным участникам выращивания и кричит:
— Вы тоже молодцы! Отдыхайте, заслужили.
Опять же, его разрешение на отдых не имеет значения. Да и нет у него такой власти, чтобы запретить нам отдых. Каждый прирождённый житель Дивии, работающий на восстановлении органов Нутра — это ценный актив Свободной Вершины. Если кто-то из нас умрёт, спрашивать будут с Могада.
Отдав плоть, кровь и энергию на выращивание последнего сегмента, мы валимся на пол. Мы и без Могада знаем, что завершили важный этап по восстановлению жизнедеятельности Нутра. Впереди нас ждёт долгий отдых.
— Ты лучше заткнись и помоги, — хриплю я.
— Обязательно, Самиранчик, уже помогаю! Эй, сюда, сюда!
Во время выращивания органа Нутра высвобождается много тепла и, вероятно, радиации. Человеку, не защищённому «Смотрителем Нутра», смертельно опасно стоять рядом. Поэтому все помощники и охранники в это время выходят на поверхность. Сейчас они бегут к нам, держа свёртки с одеждой и корзины с едой.