Реоа отпустила мою руку:
— Как хочешь.
Я доковылял до Молниеносных Соколов. Штук семь экипажей висели за целительскими шатрами. Два из них носили знаки и цвета моего отряда. Как я знал, Инар и Эхна лечились от яда. Алитча привезла отравленного Миро. Химическое оружие низких снова доказало свою эффективность: пусть оно не всегда убивало нас, но отравленный и блюющий во все стороны небесный воин много не навоюет.
Судя по всему, придётся нам скорректировать тактику. Перед каждым боевым вылетом придётся превентивно озарять себя «Обновлением Крови» и «Закалкой Тела». Или «Телесной Крепостью». А ведь каждое защитное озарение отбирало толщину линий для атакующих озарений.
Все экипажи утыканы стрелами, носовые части раздроблены топорами — большая часть атак низких пришлась на носовую часть, а не днище, как мы предполагали в теории. Надо учесть при создании новых Молниеносных Соколов. Быть может, укрепить их железными листами? Правда, нарушится баланс. Ладно, пусть строители акрабов разбираются в этом.
Среди побитых акрабов нет ни одного Светоносного Орла. Неужели, Кохуру оказались правы, выбрав их для своего отряда?
Отыскав наименее разбитый экипаж, я проверил количество использований кристаллов в гнёздах — хватит минут на тридцать. Можно, конечно, вызвать мастеров, чтобы заменили кристаллы, но мне хотелось поскорее вернуться на поле боя. Не столько ради участия в битве, сколько ради наблюдения. Необходимо разобраться в причинах неожиданной власти Матушкиных собеседниц, из-за которых речные оказались более сильными противниками, чем мы полагали.
На скамейке пилота блестела полузасохшая кровь и валялись листья ман-ги. Видать, кто-то подкреплялся в бою и был ранен именно в этот момент.
На земле возле палаток трепыхались туники, в спешке вытащенные из сундуков целителями для переодевания раненых бойцов в чистое. Я постелил туники на скамейку, неохота сидеть на чьей-то крови.
— Я с тобой, — сказала Реоа.
— Но я не ранен. Хотя спасибо за заботу.
— Я давно о тебе не забочусь. Я хочу посмотреть на битву.
— Ты находилась в самой гуще сражения. Не насмотрелась разве?
— Я видела только раненых. И мёртвых, которых мы возвращали к жизни и переносили к раненым. Мои линии истощились, даже спасительные украшения не помогают. От меня больше нет пользы здесь.
Реоа взялась за полы своего перемазанного кровью халата и сняла его через голову. Под халатом оказались обтягивающие кожаные доспехи разведчицы. Она резво запрыгнула на заднее сиденье. Я взял ещё одну тунику и стёр ядовитую блевоту с панели управления.
— Отравленных воинов было больше, чем раненых, — заметила Реоа. — А большинство боевых целителей владеют озарениями для исцеления ран, а не болезней органов. Двум воинам не помогло «Обновление Крови» и они умерли у меня на руках.
— Завернулись в покрывало смерти, — поправил я. — Но почему их не спасло «Обновление Крови»?
— Слишком поздно. Яд разлился по телу и сжёг мозги.
— Нам надо придумать средство против ядов, — сказал я, садясь на место водителя. — Почему целители не предусмотрели этого?
— Потому что раньше низкие не применяли такие яды. И раньше в Портовом Царстве не пользовались отравленными стрелами. Мы не знали, что делать. У отравленных были разнообразные признаки отравлений.
— То есть — разные виды ядов?
Я провёл по панели и поднял Сокола метров на пять, проверяя устойчивость.
— Неужели, мы беззащитны перед ядами? — спросил я.
— Всякая новая, неизвестная ранее хворь требует изучения и подбора гроздей озарений. Чтобы найти действенное средство, сословие Возвращающих Здоровье обычно устраивает большой совет.
— Как это было с песчаной лихорадкой, занесённой в Дивию пять поколений тому назад? — продемонстрировал я знание истории.
— Или как со змеиным кашлем, подхваченным нашими разведчиками в царстве Капуа.
— Но нам нужно лечить отравления сейчас, а не после совета целителей.
— У меня есть ответ. «Дуновение Жизни» уничтожит любой яд.
Я рассмеялся:
— Нужно всего лишь вскрыть отравленного воина, перебрать и продуть этим озарением все его органы?
— Ага, — пискляво засмеялась Реоа. — И мозг, мозг тоже продуть надо.
Трудно сказать, был наш смех нервным или циничным. Вероятно, и то и другое.
— Кстати, — перестала смеяться Реоа. — Ты должен внести заслугу в знак воинской принадлежности Амака. Он спас от отравления подручного из рода Патунга с помощью «Переноса Хвори». Амак сам едва не умер.
— Наконец-то и его глупое озарение пригодилось, — ответил я. — Но награждение я проведу после разбора битвы. Битвы, которая ещё не завершилась.
✦ ✦ ✦
Убедившись, что Молниеносный Сокол в рабочем состоянии, я неспешно поднял его над нашим лагерем.
Палатки целителей и пустые Соколы сгрудились в центре лагеря. Их окружала трёхметровая стена из покрытых грязью ледяных глыб. Магические айсберги смотрелись чужеродно в тёплом климате. Я вспомнил, что «Стена Воздуха» в сочетании с «Морозной Бурей» и при наличии воды или влажного воздуха позволяли возводить временные ледяные преграды. В Дивии редко увидишь применение этой грозди озарений, так как лёд не препятствие для небесного воина. А вот для низких отвесные трёхметровые ледяные стены — преграда.
У внутренней стороны ледяного заграждения расположились цепью небесные воины, истощившие линии. Некоторые из них сидели, кто-то лежал, закинув ног на ногу и созерцая небо. Некоторые вообще обедали, таская из сумок кусочки тонких лепёшек с вложенными дольками варёного мяса, завёрнутые в листья ман-ги. Эту еду быстрого приготовления я назвал «дивианские роллы».
Вдоль внешней стороны ледяного заграждения бродили подручные, обновляющие его «Стеной Воздуха» и «Морозной Бурей». Я снова позавидовал этому поколению молодёжи: всего лишь средние ученики, а уже научились сочетать озарения в грозди. Их линии прокачались быстрее, чем мои и моих сверстников в нашу бытность учениками. Подтверждение древней мудрости из будущего, что война — двигатель прогресса.
Перед ними растянулось собственно поле битвы, взрытое озарениями, выстроившими из грязи, камней и вырванных с корнями деревьев и травы причудливые холмы, с которых стекала грязная вода вперемешку с кровью. В углублениях и оврагах скопилась кровавая пена с ошмётками тел. Некоторые кровавые лужи кипели и булькали, разогретые огненными озарениями.
Многочисленное оружие низких — копья, дубины, несуразные мечи и разнообразные луки — торчали из сырой, вспаханной земли, будто кто-то нарочно ходил по полю и втыкал их вертикально. На самом деле таков эффект вихрей «Порыва Ветра»: придавливая к земле людей, он разворачивал оружие и другие вытянутые предметы перпендикулярно поверхности. Некоторые трупы, сохранившие целостность, тоже торчали вертикально, частенько — вверх ногами. Что снова вызывало мысли о дурном чувстве юмора высших людей, хотя на самом деле никто не шутил, всё случилось само.
Среди мёртвых нет ни одного высшего человека. Всех раненых и завернувшихся в покрывало смерти давно оттащили к палаткам целителей. Если бы какой-то низкий царь сейчас наблюдал побоище, что пришёл бы к неутешительному для себя выводу, что высшие победили без единой потери для себя, а значит нет смысла воевать с высшими и пора просить пощады.
Пока я лечился, фронт откатился далеко от лагеря. Схватка шла у городских ворот и разрушенной стены. Даже отсюда видно, как обречённо бьются низкие и как лениво, вполсилы, оберегая себя от лишнего риска, бьются высшие.
Молниеносные Соколы реяли над схваткой. Время от времени, как настоящие хищные птицы, то один, то другой Сокол срывался в атаку, стрелец поливал месиво из низких тел каким-нибудь боевым озарением и взмывал обратно. По перемигиванию синих фонарей, я считывал послания — летучая кавалерия делилась с пехотой наблюдениями, советуя в какую часть толпы лучше ударить или в какую сторону выслать небольшой отряд, чтобы отрезать отступление.
Лучников почти не осталось. Нет и потока стрел, который речные воины обрушили на нас в начале сражения. Кое-где топтались кучки лучников, стиснутые пехотой. Они пытались координировать стрельбу, зная, что плотность огня наносит нам наибольший урон. Но водители Соколов сигнализировали пехоте и те бросались в атаку, раскидывая лучников «Порывами Ветра» или разгоняя стадами призрачных буйволов.
Между нашим лагерем и городскими стенами стихийно организовалось место для складирования пленных сиабхи. Опутанные вязками люди, лежали штабелями как дрова. Некоторые умерли от ран, некоторые просто захлебнулись в жидкой грязи, так как небесные воины совершенно не заботились их судьбой.
Издалека не разглядеть подробностей, но мне показалось, что среди пленных нет Матушкиных собеседниц. Быть может, они тоже покрылись слоем грязи и теперь неотличимы от остальных низких.
Приблизившись к воздушной кавалерии, я промигал фонарём послание: «Нужны пленные собеседницы».
«А колдуны?» — ответили мне с Сокола отряда Маджи.
«Собеседницы важнее».
И я первым повёл своего Сокола к группе низких воинов, над которыми возвышалась собеседница, с ног до головы перемазанная грязью. Отцепив с пояса вязку, я сказал Реоа:
— Меняемся.
— Но я плохо правлю Соколом!
— Просто держи руки на доске и не выходи за пределы нижнего узора.
Я и Реоа одновременно переползли со своих скамеек. Пальцы на моей правой руке не сгибались, поэтому я обхватил борт запястьем. Захват ненадёжный, но я не боялся упасть. Я вообще уже давно не боялся высоты — «Крылья Ветра» приучили. А ещё лучше к высоте приучил воздушный секс с Нау.
Управлять вязкой одной рукой тоже не привыкать — это часть мастерства владения этим инструментом. Раскрутив верёвку — бросил петлю вниз и вызвал узоры «Отталкивания Вещества», направляя вязку в нужную точку. Петля упала точно на плечи сипло орущей женщины. Повинуясь озарению, петля расширилась и скользнула на её талию. Сжав петлю, дёрнул вязку и снял женщину с плеча речного воина. Он заорал и подпрыгнул, пытаясь поймать улетающую собеседницу за ноги. Не успел.