– А что теперь будет с ним? – Лера указала на плескавшееся под ними топливо.
– Не знаю, – пожал плечами охотник. – Будет то, что будет. Он же мутант, в конце концов. Как еще назвать? Выживет. Это ведь теперь его мир.
– Мы закончили, – на площадку вышел Мигель. – Он зовет вас.
Все снова собрались в комнате отдыха рядом с умирающим. Палыч после исповеди выглядел поживее, на впалых щеках даже появился румянец.
– Последнее имею сказать вам, хлопчики, – обратился он к присутствующим. – Вы уж позаботьтесь о Солярике, а? Пропадет он один, без человека-то. Одичает.
– Еще не хватало возиться с ожившей соляркой, – пробормотал Батон, переглянувшись с Тарасом, но говорить громче об этом не посмел, чтобы не тревожить умиравшего.
– Мы позаботимся о нем, обещаю, – подойдя к Палычу, сказала Лера.
– Что ты несешь? – с досадой прошипел охотник.
– Вот и хорошо, – поблагодарил Палыч. – И на том спасибо. Куда он без людей? Он ведь хороший по-своему. К нему только подход нужен. Особый такой.
– А как зовут-то тебя? – спросил Тарас. – А то все Палыч, Палыч…
– Валентином звать, – тихо ответил нефтяник. – Вы только вот что, похороните меня здесь, ладно? Не по вашему морскому закону, а здесь хочу остаться. И огонь не тушите, пусть сам догорит.
– Как скажешь.
Палыч снова закашлялся, и на этот раз на его губах показалась кровь.
– Ну вот и ладно, пора и честь знать. И так задержались из-за меня… – нефтяник слабым усилием попытался подтянуть к горлу плед. Ему помогла Лера. – Если есть… хотите… там где-то было еще…
Девушка взяла его за ледяную подрагивающую руку.
– Ребята… Доплывите уж… за меня… пожалуйста…А?
Палыч с тяжелым вздохом закрыл глаза, будто последние слова отняли у него много сил и он захотел отдохнуть. Больше он не шевелился.
– Лера, – позвал Мигель девушку, которая продолжала сжимать руку старика. – Всё. Он умер.
– Прощай, – шепнула Лера и осторожно накрыла пледом голову Палыча.
Находящиеся в комнате отдыха Кравцовской Д-6, которой теперь предстояло стать склепом, люди некоторое время молчали.
– Ладно, пошли, – первым стряхнул с себя оцепенение Тарас. – Больше мы уже ничего не можем сделать.
Внезапно пол под ногами людей вздрогнул и пошел ходуном.
– Это что еще? – Батон выругался.
Выбежав на смотровую площадку, они увидели бесновавшегося у основания станции Солярика. Сырое топливо бурлило и, концентрируясь, выбрасывало длинные щупальца, которые разбивались брызгами о буровую. Скрежетало железо, стонали перегородки.
– Лерка, ты что творишь? – заорал охотник, видя, как девушка быстро спускается по лесенке в лодку, в которой нервно ерзали корейцы.
– Нужно успокоить его! – крикнула она. – Пока он тут все не разрушил!
Спрыгнув в лодку, Лера схватила мегафон и, направив его на Солярика, нажала тангету.
– Перестань, слышишь? Мы свои, – начала она, даже не веря, что ее могут услышать. – Твой друг умер. Но просил, чтобы мы позаботились о тебе.
Нефть на какое-то время перестала волноваться, хоть на ее поверхности то и дело проскакивали фонтанчики.
– Хочешь плыть с нами? – крикнула девушка.
– Лерка… – ярусом выше заскрипел зубами Батон.
Неожиданно прямо перед лодкой, в которой стояла девушка, из нефти поднялась фигура, изображавшая Палыча. Лера с испугу сделала шаг назад и чуть не упала на корейцев, настолько разительным было сходство. Нефтяной слепок продержался несколько секунд, а потом распался тяжелыми каплями и превратился в миниатюру Д-6.
– Не истери, – храбро заявила Лера. – Мы друзья, ты можешь плыть с нами. Палыч этого хотел.
Фигура исчезла, и нефть вдруг спокойно заколыхалась вокруг лодки.
– Что происходит? – спросил Мигель.
– Кажется, он услышал, – опуская мегафон, ответила Лера. – Давайте, спускайтесь. Только осторожно.
Когда все расселись, лодка отчалила от Кравцовского месторождения и вернулась на «Грозный». Настроение у всех свидетелей смерти Палыча было подавленное, но надо было продолжать путь. Пассажирам корабля о случившемся говорить не стали – нечего попусту гоношить народ. А вот у Паштета и Трески, с которыми Лера поделилась произошедшим на камбузе, смерть нефтяника вызвала неожиданное сочувствие.
– Хороший был мужик, – цыкнул зубом Треска. – Хоть и жил бобылем.
– Да, жалко, – согласился Паштет. – Ну, он старый уже был. Ничего не поделаешь. Зато теперь у нас новый спутник в виде Солярика. Хорошее приобретение, я считаю.
– Вам бы все лишь наживу считать, – с укоризной одернула Лера.
– Да ладно тебе, мы же за хозяйство печемся, – фыркнул Треска. – Нарубай-ка лучше водорослей. Суп варить будем.
Тем временем «Иван Грозный», покинув район Д-6, снова двинулся в путь.
Мимо Копенгагена проследовали без остановок, хоть на борту и помнили о Пушкареве и бункере. Сигналов с берега заметно не было, да и сами моряки решили в этот раз не показывать признаков жизни. Проскочили – и ладно. С целой общиной на борту сейчас было не до лишних встреч. Людей терзала морская болезнь и нетерпение.
Миновав Эресуннский мост и проход Дрогден, как и в прошлый раз, «Грозный» взял курс в Северное море. О том, что их теперь сопровождает еще один спутник, знали только члены команды. Незачем было попусту тревожить остальных обитателей субмарины, народ и так чувствовал себя не в своей тарелке.
Только на лодке и сами толком не понимали, рядом ли был Солярик или нет. Он то появлялся, то пропадал. Иногда можно было заметить бурое пятно, следовавшее параллельно курсу судна, а иногда бока «Грозного» омывали лишь черные воды моря.
– Что ж, вот мы и почти на месте, – сказал Тарас, стоя на палубе и глядя, как на горизонте тонкой полоской вырисовываются Шетландские острова.
– Да, словно и не уезжали никуда, – согласился стоявший рядом с ним Яков. – Интересно, наши все еще там?
– Кто знает, – старпом поднял бинокль, оглядывая горизонт. – Императора сильно заинтересовал сигнал, полученный с «Москвы» в Севасе. Думаю, они отправились сразу после нашего ухода. Если это так, то теперь они на другом конце света.
– Наверное, – вздохнул переводчик.
– Скучаешь по ним?
– Немного. В конце концов, «Дракон» был мне домом столько лет.
– Все забываю спросить, как ты на него попал?
– Давно это было, – уклончиво ответил Яков. – Подобрали в одном бункере. Долгая история. Но ведь получается, – неожиданно встрепенулся он, осененный новой мыслью, – что они не будут знать, что мы вернулись на острова! Если Император решит зайти в Пионерск, они найдут пустое Убежище!
– Верно, – кивнул Тарас. – Но при расконсервации они также обнаружат и послание, которое записали старейшины. А в нем указано, что мы отправились на Фареры. Так что нас по-любому должны найти. Не волнуйся, тут все схвачено.
– Будем надеяться, – с сомнением пробормотал переводчик. – В конце концов, мне еще хочется увидеть своих.
– Такие уж они тебе и свои. У вас там вон, интернационал полный.
– Так-то оно так. Но близкие все же есть.
– Семья?
– Нет, – вздохнул Яков. – С семьей не успел. Хотя столько времени было. Я же все время, считай, при Императоре состоял. Куда там до личных забот. Так, друзья.
– Друзья тоже немалое дело. Ничего, на островах построим новую жизнь.
– Ты в это веришь? Мы же для них все равно так и останемся перебежчиками. Беженцами. Гостями на их земле, не более.
– Так-то оно так… Но другого выбора у нас нет, понимаешь? Они же сами предложили свою землю. Вспомни.
– К тому же сейчас зима, – словно не слыша, бубнил Яков. – Не самое лучшее время для переселения. Где мы всех поселим?
– Расквартируемся по островам, как и договаривались. А по весне начнем дома строить.
– Дожить бы еще до этой весны, – с сомнением ответил переводчик.
– Доживем, никуда не денемся.
– И все-таки это авантюра.
– Поздно же ты спохватился, – усмехнулся моряк. – Не переживай, сдюжим.
Тарас опустил бинокль и посмотрел на далекий Шетландский берег по правому борту.
– Ладно, пошли. Пора наших пассажиров кормить.
Яков последовал за Тарасом к рубке, чтобы спуститься в лодку. Наступало время обеда, и находящиеся в состоянии аврала с самого момента отплытия Паштет и Треска, которым в помощь предоставили всех стряпчих Убежища, готовились обслуживать многочисленных пассажиров, которые приходили в столовую строго по группам.
– Хорошо бы нам уже скорее доплыть, – в который раз сетовал кок. – А то на такую прорву ртов жрачки не напасешься.
Припасы действительно заканчивались стремительно, а пополнить их, кроме рыбной ловли, было нечем. Оставалось уповать на то, что скоро они доберутся до Фарер. Но какая встреча ожидала их там, по-прежнему никто не знал.
Наконец, на пятые сутки плавания, на горизонте показались очертания всего архипелага и острова Сувурой – конечной цели путешествия. Погода пока что благоприятствовала. Корабль сбавил ход.
– Доплыли, – облегченно выдохнул находившийся на мостике Тарас.
В этот миг он ощутил навалившуюся усталость. Столько всего произошло за последние месяцы. Не успели они вернуться домой, как практически сразу пришлось собираться в новое плавание. Новые сборы, новые переживания. Теперь на борту «Грозного» находились их друзья и семьи, и ответственность возрастала в разы. Цена малейшей ошибки или недосмотра была слишком велика.
Он так устал. Они все устали. Сколько еще можно мотаться по свету? Когда они уже станут на прикол в месте, которое смогут назвать новым домом? Моряк всей душой надеялся, что на Фарерах их скитаниям придет конец. Теперь он совсем по-иному смотрел на здешние земли. Теперь здесь им предстояло строить новую жизнь. Получится ли? Хватит ли у них терпения? Не отвыкли ли люди от поверхности за столько лет, проведенных в катакомбах? Конечно, отвыкли, что делать. Придется учиться заново. Учиться строить, возделывать землю, пасти скот.