— Каан хочет, чтобы всю свою энергию мы обращали против истинного врага, а не друг против друга, — изрек Кас'им. — Поэтому в Братстве Тьмы все равны.
— Равенство — это миф для слабых, — возразил Бейн. — В некоторых из нас Сила велика, в других нет. Только глупец поверит, что это не так.
— Были и другие причины, почему от титула Дарт отказались, — с нотками раздражения произнес Кас'им. — Например, он привлекал внимание джедаев. Указывал врагу на наших вождей, которые становились легкими мишенями.
Бейна и этот аргумент не убедил. Вожди ситхов были джедаям и так известны: как они себя величали — Дартами, темными владыками или мастерами, — роли не играло. Но было видно, что этот разговор тви'леку неприятен, к тому же Бейн узнал достаточно, и тему можно было закрыть.
— Прошу прощения, повелитель Кас'им, — проговорил он, склонив голову. — Я не думал вас огорчать. Хотел только воспользоваться вашей мудростью, чтобы прояснить вопрос, который был мне непонятен.
Кас'им взглянул на него с тем же выражением, что и несколько минут назад, когда Бейн неожиданно прекратил поединок. В конце концов тви'лек спросил:
— Итак, теперь ты видишь, как мудро поступил повелитель Каан, покончив с этой традицией?
— Да, конечно, — солгал Бейн. — Он действует ради нашего общего блага. — Поднимаясь же на ноги, подумал: «Каан ведет себя как джедай. Думает о всеобщем процветании. Хочет привнести в наш Орден гармонию и сотрудничество. В таких условиях темная сторона зачахнет и умрет!»
Кас'им уставился на Бейна, словно собираясь что-то добавить. Но так и не решился.
— На сегодня хватит, — произнес тви'лек. Небо вдалеке уже начинало сереть; до рассвета оставался какой-то час. — Скоро другие ученики придут на тренировку.
Бейн еще раз поклонился и ушел. Спускаясь по лестнице, он подумал, что Кас'им, несмотря на все свое мастерство фехтовальщика, не сможет научить его тому, что он хотел узнать. Тви'лек отвернулся от прошлого, отказался от изначального индивидуализма ситхов ради Каанова Братства.
Секреты истинных возможностей темной стороны были ему недоступны — и остальным учителям Академии, скорее всего, тоже.
Гитани чувствовала, что Бейна что-то гложет. Он почти не слушал, когда она объясняла последние уроки мастеров.
Она не знала, что на него нашло. Правду сказать, ее это и не заботило. Лишь бы ее планам не мешало.
— Тебя что-то тревожит, Бейн, — прошептала женщина.
Погруженный в свои мысли, он отреагировал не сразу:
— Я… прости, Гитани.
— Что случилось? — допытывалась она, изображая неподдельную озабоченность. — Что у тебя на уме?
Бейн помедлил. Было видно, что он тщательно взвешивает слова.
— Ты веришь в могущество темной стороны? — спросил он наконец.
— Конечно.
— И как, ты довольна ею? Академия оправдала твои ожидания?
— Трудно сказать, — ответила Гитани с легкой улыбкой. — Но за это время я многое узнала у Кордиса. Джедаи меня бы такому не научили.
Бейн презрительно фыркнул:
— Я большинство знаний почерпнул из этих книг. — Он махнул рукой в сторону полок.
Гитани не нашлась, что ответить.
— Ты когда-то говорила мне, что мастера не знают всего, — продолжал Бейн. — Ты имела в виду джедаев, но я начинаю подозревать, что это же касается и ситхов.
— Да, зря они отвернулись от тебя, — проговорила женщина, почуяв возможность, которую так долго ждала. — Но ты должен направить свой гнев по адресу. Мы оба знаем, кто виноват в том, что с тобой случилось.
— Сирак, — прошипел Бейн, выплюнув имя, как отраву.
— Он должен заплатить за то, что с тобой сделал, Бейн. Мы ждали достаточно. Время пришло.
— Время для чего?
— Завтра утром я брошу ему вызов в дуэльном круге, — молвила она с легкой дрожью в голосе.
— Что?! — Бейн покачал головой. — Гитани, не глупи! Он сотрет тебя в порошок!
«Прекрасно», — подумала женщина.
— У меня нет выбора, Бейн, — мрачно проговорила она. — Я уже говорила тебе, что не верю в легенду о сит'ари. Может, Сирак и лучший ученик Академии, но вряд ли он непобедим.
— Пускай он и не сит'ари, но тебе он не по зубам. Тебе нельзя с ним биться, Гитани. Я наблюдал за ним и знаю, на что он способен. Тебе его не одолеть.
Его слова повисли в воздухе. Гитани выждала некоторое время и сокрушенно повесила голову:
— А что еще остается делать? Мы должны покончить с ним, и единственный вариант-сойтись с ним в поединке.
Бейн медлил с ответом. Гитани знала, что он обдумывает альтернативное решение. Оба понимали, что остается только один путь, один ответ, к которому все неизбежно сведется. Сирака надо убить за пределами дуэльного круга. Ликвидировать его. Это будет грубейшее нарушение правил Академии, и, если их уличат, последствия будут суровыми.
Поэтому предложить идею должен был именно Бейн. А Гитани не сомневалась, что, когда он ее выскажет, она сможет повернуть дело таким образом, чтобы он и выступил исполнителем. Это был идеальный план: избавиться от Сирака, заставив Бейна взять риск на себя.
Позже она «невзначай» намекнет учителям о роли Бейна… если понадобится. Впрочем, насчет этой части плана Гитани уже сомневалась. Она не была уверена, что ей хочется предавать Бейна. Но крутить и вертеть им она была не прочь.
Бейн сделал глубокий вдох, словно намереваясь что-то сказать. Гитани приготовилась издать очень убедительный — и целиком фальшивый — возглас удивления.
— Ты не сможешь победить Сирака в дуэльном круге, но я смогу, — заявил Бейн.
— Что? — Потрясение Гитани оказалось совершенно искренним. — Он уже раз избил тебя чуть не до смерти! На этот раз он тебя точно убьет!
— На этот раз я намерен победить.
По его тону Гитани поняла, что упустила нечто важное.
— Что происходит, Бейн? — спросила она.
Поколебавшись, он сознался:
— Я тайно тренируюсь с повелителем Кас'имом.
Ну конечно, подумала Гитани. На самом деле ей следовало бы догадаться самой. «Может, и догадалась бы, если бы не запала на Бейна, — укорила она себя. — Ты знала, что он начинает тебе нравиться. Ты позволила чувствам затуманить твой разум».
Вслух она сказала:
— Я не люблю, когда меня водят за нос, Бейн.
— Я тоже, — отозвался тот. — Я не дурак, Гитани. Я знаю, чего ты от меня хочешь. Знаю, каких слов от меня ожидаешь. Я отомщу Сираку. Но по-своему.
Не отдавая себе отчета, она начала кусать нижнюю губу.
— Когда?
— Завтра утром. Как ты и сказала.
— Но ты же знаешь, я говорила не всерьез.
— А я всерьез.
Гитани непроизвольно стала накручивать локон на палец.
Спохватившись, она резко отдернула ладонь.
Бейн протянул руку и осторожно положил ей на плечо.
— Не бойся, — заверил он ее. — Никто не узнает, что ты в этом замешана.
— Я не этого боюсь, — шепнула Гитани.
Бейн склонил голову набок и пристально поглядел на нее, как будто пытаясь увидеть, правду ли она говорит. К своему удивлению, Гитани обнаружила, что так и есть.
Бейн, должно быть, уловил ее искренность, потому что наклонился и нежно поцеловал в губы. Не произнеся ни слова, он поднялся и зашагал к выходу.
Гитани молча смотрела ему вслед, но в последнюю секунду выкрикнула: — Удачи, Бейн! Будь осторожен.
Он остановился, будто схлопотав бластерный разряд в горло. Все тело его застыло.
— Буду, — не оглядываясь, отозвался он. И ушел.
Несколько секунд спустя Гитани почувствовала, что лицо ее пылает. Она рассеянно смахнула слезинку, которая катилась по щеке, и медленно подняла руку, недоверчиво созерцая влагу на ладони.
Рассердившись на собственную слабость, ученица отерла ладонь о полу плаща. Она встала со стула, расправила плечи и выпрямила спину, горделиво вскинув голову.
Не все пошло по плану, так и что с того? Если Бейн убьет Сирака в поединке, соперник ее так или иначе умрет. Если Бейн проиграет, всегда можно будет найти кого-то другого, чтобы он расправился с забраком.
Главное — добиться результата.
Однако, выходя из комнаты, в глубине души она понимала, что это не совсем правда. Как бы ни обернулось дело, итог будет сильно отличаться от того, что она себе представляла.
Утреннее небо застилали грозовые тучи. Вдалеке, над пустой равниной, отделявшей храм от Долины темных повелителей, были слышны раскаты грома.
Этой ночью Бейн не спал. После объяснения с Гитани он вернулся в свою комнату, чтобы помедитировать. Но даже это оказалось непросто: в голове роилось столько мыслей, что он не мог сосредоточиться.
Воспоминания о жестоком избиении то и дело всплывали в памяти, принося с собой сомнения и страх перед неудачей. Пока что Бейну удавалось противиться этим нашептываниям, грозившим подорвать его решимость, и он твердо придерживался первоначального плана.
Ученики понемногу сходились. Некоторые из них бросали на небо косые взгляды. Крыша храма была открыта всем стихиям, но, как бы ни было ученикам холодно, мокро и неприятно, все знали, что тренировка и поединки пройдут при любой погоде. Легкий дождик для ситха ничто, говаривал Кас'им.
Бейн занял место в группе, которая построилась для отработки упражнений. Другие ученики упорно старались его не замечать. Так было с тех пор, как он проиграл Сираку: его сторонились, он стал отщепенцем. Хотя на групповых занятиях он тренировался вместе со всеми, все делали вид, что его не существует. Бейн был безмолвной тенью, бродившей в стороне от других. Если не физически, то духовно он был исторгнут из среды учеников.
Он поискал в толпе Гитани, но, когда встретился с ней взглядом, женщина быстро отвернулась. Тем не менее ее присутствие его успокоило. Бейн верил, что она желает ему успеха — если не всем сердцем, то хоть отчасти. И надеялся, что их чувства друг к другу — не просто игра.
Во время тренировки Бейн старался не глядеть на Сирака. За прошедшие месяцы он изучил забрака досконально; если он вдруг заметит сейчас что-то новое, это только вызовет ненужные сомнения. Вместо противника он сосредоточился на собственной технике.