— Я могу послать в туннели нескольких разведчиков, чтобы следили за ними, — предложил Фарфалла.
— Нет, — твердо ответил Хот после секундного раздумья. — Каан наверняка остерегается шпионов. Я не отдам ему никого из своих солдат для допроса.
— Может, попробовать взять их измором, — задумался Фарфалла. — Заставить сдаться без кровопролития.
— Это было бы лучшее решение, — признал генерал. — Увы, мы не можем позволить себе столько ждать. — Он глубоко вздохнул и устало покачал головой. — Я не знаю, зачем Каан отправился в пещеры… но знаю, что мы должны его остановить. — Хот решительно стиснул челюсти. — Вели трубить побудку и собери солдат. Мы идем за ним.
— Я не собираюсь с вами спорить, — как можно тактичнее произнес Фарфалла, — но что, если Каан заманивает вас в ловушку?
— Я в этом не сомневаюсь, — подтвердил Хот. — Но эту ловушку он захлопнет все равно, рано или поздно. Так что лучше его опередить. Если повезет, мы схватим его до того, как он схватит меня.
— Как прикажете, генерал. — Фарфалла вновь отвесил вычурный поклон и добавил: — Вам, однако, стоит немного поспать. Что-то вы совсем побледнели и осунулись, будто ситх какой.
— Я не могу спать, друг мой, — ответил Хот, положив тяжелую ладонь на изящное плечо молодого джедая. — Я здесь с самого начала войны. Это я привел Армию Света на Руусан, чтобы сразиться с Кааном и его Братством. И потому должен довести дело до конца.
— Но сколько еще вы выдержите без сна, генерал?
— Сколько нужно. У меня такое предчувствие, что к завтрашнему утру все закончится… так или иначе.
30
В пещере было прохладно и сыро, но не темно. Каменные стены и потолок усеивали кристаллы, которые отражали и преломляли лучи световых стержней, озаряя подземные чертоги призрачным сиянием. На полу блестели лужицы воды и росли гигантские сталагмиты. Сверху свисал перевернутый лес сталактитов, с которых мерно скатывались капли, шлепаясь в воду. Местами сталактиты и сталагмиты соединялись между собой, за сотни лет слившись воедино благодаря отложениям, принесенным влагой. Гигантские колонны являли собой величественное зрелище: они казались массивными, но в то же время изящными и хрупкими.
Но Каану было некогда любоваться красотами природы. Он знал, что разведчики джедаев засекли их исход. И не сомневался, что генерал Хот не замедлит броситься в погоню.
Пещера была просторной, но, когда Братство собралось внутри, стало тесно. Все уцелевшие владыки ситхов — за исключением Бейна, чье отсутствие бросалось в глаза, — пришли в подземелье вместе с Кааном, чтобы дать последний бой врагу. Армия же охраняла главные входы в туннели и должна была как можно дольше сдерживать атаку джедаев, которая представлялась неминуемой.
В конце концов солдат перебьют, но Каан был уверен, что благодаря своей численности они сумеют продержаться, пока ритуал сотворения ментальной бомбы не будет завершен.
— Приблизьтесь, — велел предводитель Братства. — Время пришло.
Гитани видела, что с повелителем Кааном что-то не так. Непорядок она заподозрила еще после прибытия джедайских подкреплений, когда им пришлось бежать с поля боя. По возвращении в лагерь Каан скрылся в шатре связи, потом молча направился в собственный шатер. Но когда он вышел оттуда, перед ними вновь предстал человек неотразимой харизмы. Это был не побежденный вождь, пришедший просить прощения, но герой-завоеватель, отважный и несгибаемый. Он стоял в горделивой позе, словно аллегория могущества и славы.
Когда Каан заговорил, голос его был сильным, речь — смелой и властной. Он поведал им о предстоящем единении разумов, о ритуале, далеко превосходящем тот, который провел Бейн всего несколько часов назад. Рассказал о страшном оружии, чью мощь они должны были обрушить на врага. Весть о ментальной бомбе снова зажгла в них веру и надежду.
Как и много раз до этого, Каан посулил им победу. И как всегда, братья пошли за ним. Пошли в эту пещеру, хотя Гитани уже гадала, не заманивает ли их Каан в ловушку.
Она пошла вместе с остальными, воспламененная жаром его слов и самой силой его личности. Все мысли о неуравновешенности Каана, догадки о том, что он не годится в предводители, были забыты во время радостного паломничества под покровом ночи. Но когда они достигли пещеры, восторг постепенно улетучился, сменившись четким осознанием реальности. И в сиянии световых стержней, отраженном от стен пещеры, она увидела правду.
Облик и одежда Каана были такими же, как и прежде, если не считать пыли, грязи и крови — следов недавней битвы. Но теперь Гитани видела его безумный взгляд: глаза, дикие и широко распахнутые, горели огнем и прямо светились, будто кристаллы на стенах. Эти глаза пробудили воспоминания о той ночи, когда она застигла Каана врасплох. Той ночи, когда ей было видение о возвращении Бейна.
Тогда Каан предстал перед ней исступленным и взъерошенным, испуганным и растерянным. В тот краткий миг женщина увидела, кто он на самом деле: лжепророк, уверовавший в собственные выдумки. В следующий миг это мимолетное видение исчезло и было забыто.
Но теперь воспоминания нахлынули вновь, и Гитани поняла, что предводитель Братства — сумасшедший. После прибытия джедайских подкреплений и внезапного разгрома что-то в Каане надломилось. Он вел их на верную смерть, но никто этого не понимал.
Гитани не осмелилась заявить о своих догадках вслух. Не здесь, в пещере, где Каана вновь окружали фанатично преданные сторонники. Она хотела было скрыться, тихо ускользнуть в темноту, куда не доставал свет фонарей, и избежать ужасного конца. Но не успела: повинуясь приказу Каана, толпа хлынула к вождю и вынесла ее вперед.
— Подойдите сюда. Ближе. Становитесь в круг. Образуйте кольцо власти.
Женщина почувствовала, как он крепко схватил ее за запястье и подтащил к себе, прижавшись всем телом. Даже в холодном воздухе пещеры его прикосновение казалось ледяным.
— Становись рядом, Гитани, — прошептал Каан. — Испытаем вместе экстаз от предвкушения победы!
Громко он произнес:
— Возьмитесь за руки. Мы должны объединить наши мысли.
Пальцы его правой руки обвились вокруг ее левой. Хватка была холодной, как лед, и крепкой, словно дюрасталь. Один из ситхов взял ее за другую руку, и Гитани поняла, что всякая надежда на побег испарилась.
Каан запел.
Гитани была не единственной, кто почувствовал, что с повелителем Кааном что-то неладно. Повелитель Копеж также поддался всеобщей эйфории, узнав о ментальной бомбе. Он радовался вместе со всеми, когда Каан объяснил, как бомба уничтожит джедаев и навеки заточит их духов в ловушке. И с радостью отправился в пещеры вместе с братьями.
Со временем, однако, его запал угас. Копеж вновь начал мыслить рационально, и теперь план казался ему чистым безумием. Они находились в самом эпицентре будущего взрыва. Любое оружие, способное уничтожить джедаев, неизбежно убьет и их самих.
Каан уверял, что объединенная сила воли даст им возможность пережить взрыв, но теперь Копеж в этом сомневался. От этого обещания так и разило самообманом, порожденным отчаявшимся разумом, который не желал признавать поражение. Если Каан все это время знал о ментальной бомбе, почему же не воспользовался ею раньше?
Единственным логичным объяснением был страх перед последствиями.
Но если Каан в своем безумии забыл о страхе, то Копеж еще не настолько свихнулся, чтобы не бояться.
Остальные ситхи устремились вперед, повинуясь приказу Каана, но Копеж двинулся в противоположном направлении, против течения. Никто, похоже, не обращал внимания.
Каана окружала стена тел, почти полностью заслоняя свет фонарей. Тви'лек начал осторожно пробираться в полумраке назад, направляясь к главному входу. Несмотря на габариты, двигался он на удивление бесшумно. Не оглядываясь, он вошел в туннель, ведущий на поверхность, и ускорил шаги, лишь когда услышал, как братья затянули медленный ритмичный напев.
Бегство, конечно, было невозможным. К этому времени джедаи уже наверняка оцепили весь комплекс пещер. Вскоре они вступят в бой с солдатами армии ситхов. Попробуют пробиться сквозь баррикады, чтобы настигнуть Каана и закончить последнюю великую битву за Руусан. Копеж не знал, успеют ли они. В глубине души он надеялся, что успеют.
В конечном итоге, однако, он хотел лишь одного — сделать так, чтобы все это для него уже не имело значения. Он присоединится к защитникам на поверхности, чтобы дать джедаям последний бой. Смерть была неизбежна, — Копеж принимал этот факт как данность. Но вместе с тем он понимал, что лучше погибнуть от бластера или светового меча, чем оказаться в эпицентре взрыва ментальной бомбы.
Заклинание было простым, и после того, как Каан пропел его один раз, все Братство стало вторить ему. Они читали незнакомую мантру ровным, монотонным речитативом. Голоса отражались от стен, древние слова сливались с раскатами эха, которым отзывалась пещера.
Гитани чувствовала, как в центре круга начинает собираться мощь, подобная яростному вихрю, который кружился все быстрее и быстрее. В эту воронку затягивало ее мысли, разум, саму ее индивидуальность. Холодная сырость пещеры перестала ощущаться, голоса более не были слышны. Женщина уже не ощущала запаха плесени и грибов, которые росли в темных углах. Исчезло давление чужих рук, которые стискивали ее ладони. Последними растворились в воздухе отраженные отблески света и бледные огоньки фонарей.
«Мы едины. — Голос принадлежал Каану, но в то же время и ей. — Мы — темная сторона. Темная сторона — это мы».
Гитани больше не слышала песнопений, но чувствовала их, а разум ее соскальзывал все ближе и ближе к центру. Осознав, что вскоре она утратит и способность, и желание освободиться от влияния ритуала, женщина стала сопротивляться.
Но это было все равно что бороться с подводным течением, увлекающим пловца в океанские глубины. Гитани чувствовала, как мантра обретает физическую форму. Ситхи окутывали это неч