Мичман, однако, был прав: в этой партии ни тому ни другому банка не видать. Для раунда «внезапной смерти» каждый из игроков получал по карте, и суммы раскладов пересчитывались. У кого лучше комбинация, тот и победил… но сорвать банк было нельзя, не набрав ровно двадцать три очка. Ныне это представлялось невозможным: идиотов для сохранения расклада идиота больше не осталось, а из других карт ни одна не имела номинала выше пятнадцати, как у туза.
Но Десу было все равно. Его устраивало уже то, что он сломил соперника, разбил его мечты и лишил победы. Он чувствовал гнев мичмана и реагировал на него. Гнев казался живым существом… резервуаром, из которого можно было черпать силы, подпитывая горнило ненависти. Но свои эмоции Дес запер на замок, не показывая никому. Сжигавшая его ярость принадлежала ему одному. Энергия, бушевавшая внутри, была такой могучей, что грозила разорвать планету на куски, стоило только выпустить ее наружу.
Крупье вытащил из колоды две карты и положил их на стол лицом вверх, чтобы всем было видно. Обе оказались девятками. Прежде чем кто-либо успел среагировать, дроид пересчитал комбинации, определил, что они по-прежнему равны, и выдал каждому по второй карте. Мичману досталась восьмерка, а Десу — снова девятка. Идиот, двойка, тройка, девятка, девятка… двадцать три!
Он медленно протянул руку, провел пальцами по картам и шепотом сказал сопернику:
— Чистый сабакк.
Мичман обезумел. Вскочив на ноги, он обеими руками ухватился за стол и толкнул его что было силы. Только собственный вес да встроенные стабилизаторы не дали столу перевернуться, однако он покачнулся и с оглушительным грохотом встал обратно. Все кружки опрокинулись, элем и лумом залило карты, которые начали искрить от короткого замыкания.
— Сэр, пожалуйста, не трогайте стол, — умоляющим тоном произнес Бета-4.
— Заткнись, ржавая железяка! — Мичман схватил одну из перевернутых кружек и швырнул в дроида. Кружка со звоном ударилась о металлический корпус. Дроид пошатнулся и упал.
Мичман ткнул пальцем в Деса:
— Ты смухлевал! Во «внезапной смерти» набрать сабакк нереально! Только если мухлевать!
Дес промолчал — он даже не стал вставать. Но напрягся, приготовившись к драке.
Мичман снова повернулся к крупье, который с трудом поднялся на ноги.
— Ты с ним заодно! — Он метнул еще одну кружку и снова свалил дроида.
Двое солдат попытались удержать его, но офицер вырвался. Развернувшись лицом к толпе, он взмахнул руками. — Вы все заодно! Грязная проситховская сволочь! Вы ненавидите Республику! Ненавидите нас. Мы это знаем. Мы знаем!
Шахтеры придвинулись ближе, сердито ворча. Оскорбления мичмана были недалеки от истины: многие на Апатросе недолюбливали Республику. И было видно, что, если он не закроет свой рот, кто-то обязательно продемонстрирует ему, насколько сильно недолюбливали.
— Мы отдаем свои жизни, защищая вас, а вам хоть бы хны! Но как только выпадает шанс нас унизить, вы тут как тут!
Друзья снова схватили его за руки и потащили к двери. Но о том, чтобы пройти сквозь толпу, уже не было и речи. Судя по их лицам, солдаты здорово перетрусили. Еще бы, подумал Дес. Никто из них не был вооружен; бластеры остались на корабле. Теперь же со всех сторон их обступали враждебно настроенные мускулистые шахтеры, которые пили всю ночь. А их приятель все не унимался:
— Вы должны становиться на колени и благодарить нас всякий раз, когда наш корабль садится на эту кучу бантова навоза, которую вы зовете планетой! Но вы тупые скотины и не соображаете, как вам повезло, что мы на вашей стороне! Сброд грязных, неграмотных…
Бутылка лума, брошенная кем-то из толпы, ударилась о его голову, прервав словесные излияния. Мичман рухнул на пол, увлекая за собой друзей. Дес застыл, глядя, как толпа разъяренных рудокопов ринулась вперед.
От звука бластерного разряда все замерли на месте. Грошик вскарабкался на стойку, парализатор в его руках уже заряжался снова. Все понимали, что в следующий раз он выстрелит не в потолок.
— Мы закрываемся, — хрипло прокаркал неймодианец во всю мощь своих легких. — Все вон из моей кантоны!
Шахтеры попятились, и солдаты осторожно поднялись на ноги. Мичмана шатало, из пореза на его лбу текла кровь, заливая глаз.
— Вы первые, — скомандовал хозяин кантоны мичману и солдатам. — Дайте им дорогу. Пусть выметаются.
Никто, кроме солдат, не сдвинулся с места. Грошик не впервые доставал парализатор. «Бластеховская» оглушающая винтовка CS-33 «Огневержец» была одним из лучших нелетальных спецсредств, доступных на рынке: одним выстрелом она могла обездвижить немало целей. Многие горняки на себе испытали грубую силу ее широкофокусных разрядов, способных вырубить любого. Дес на личном опыте убедился, что боль они причиняли незабываемую.
Как только солдаты исчезли в ночи, толпа начала постепенно продвигаться к выходу. Дес пристроился следом, но, когда он проходил мимо стойки, Грошик наставил на него бластер:
— Не ты. Ты остаешься.
Дес застыл и не двигался, пока все не ушли. Он не боялся; Грошик вряд ли стал бы стрелять. Впрочем, не было никакой пользы в том, чтобы давать кантинщику повод.
Когда последний клиент закрыл за собой дверь, Грошик опустил парализатор. Неуклюже слезая с прилавка, он положил ружье на стол и повернулся к Десу.
— Решил, что будет безопаснее, если ты немного задержишься, — объяснил он. — Солдаты здорово обозлились. Они могут тебя поджидать по дороге домой.
Дес улыбнулся.
— Я так и подумал, что сам ты на меня не зол, — сказал он.
Грошик фыркнул:
— Еще как зол. Поэтому ты мне поможешь разгрести этот бардак.
Дес вздохнул и с напускным раздражением покачал головой:
— Ты же сам все видел, Грошик. Я ни в чем не повинен.
Но кантинщик был не в настроении выслушивать его объяснения.
— Давай собирай стулья, — проворчал он.
Втроем с Бета-4 — по крайней мере, от него еще была какая-то польза, кроме тасования карт, пришло на ум Десу, — они управились с уборкой за час с небольшим. После того как все было сделано, дроид нетвердой походкой убрел в ремонтную мастерскую. Но прежде чем крупье покинул их, Дес присмотрел за тем, чтобы выигрыш был переведен на его счет.
Когда они остались вдвоем, Грошик поманил Деса к прилавку, вытащил два бокала и достал с полки бутылку.
— Кортигский бренди, — пояснил он, наливая каждому по полбокала. — Прямиком с Кашиика. Но не та косорыловка, что пьют вуки. Мягче. Деликатнее. Цивилизованнее.
Дес сделал глоток и едва не задохнулся, когда огненная жидкость обожгла его горло:
— И это ты называешь цивилизованным? Страшно представить, что же пьют вуки!
Грошик пожал плечами:
— А как ты думаешь? Это же вуки.
Со вторым глотком Дес был более осторожен. Он покатал жидкость на языке, наслаждаясь насыщенным ароматом:
— Отличное пойло, Грошик. И, готов поспорить, дорогое. Что за повод?
— Денек у тебя выдался непростой. Я подумал, что тебе не помешает.
Дес осушил бокал. Грошик снова налил ему половину, затем закупорил бутылку и вернул на место.
— Я тревожусь за тебя, — проскрежетал неймодианец. — Меня беспокоит то, что случилось в той драке с Гердом.
— Он не оставил мне выбора.
Неймодианец кивнул:
— Знаю-знаю. Но все-таки… ты откусил ему палец. А сегодня чуть не затеял потасовку в моем баре.
— Эй, я просто хотел перекинуться в картишки, — запротестовал Дес. — Я не виноват, что дело вышло из-под контроля.
— Может, да, а может, и нет. Я наблюдал за тобой. Ты дразнил того офицера, подзуживал его, как подзуживаешь всех своих соперников. Ты давишь на них, крутишь ими как хочешь, заставляешь плясать, как кукол на веревочке. Но сегодня ты просто не останавливался. Даже когда карта шла, ты продолжал давить. Ты желал, чтобы он слетел с катушек.
— Ты хочешь сказать, что я это все спланировал? — Дес рассмеялся. — Да ну тебя, Грошик. Он из-за карт слетел с катушек. Ты же знаешь, я не мухлевал — это просто невозможно. Каким образом я мог влиять на раздачу карт?
— Дело не только в картах, Дес, — сипло ответил Грошик, так понизив голос, что шахтеру пришлось наклониться ближе. — Ты был в ярости, Дес. В такой ярости я тебя еще никогда не видел. Я чувствовал ее с другого конца кантоны, она прямо витала в воздухе. Мы все ее чувствовали. Толпа завелась моментально, Дес. Они все как будто подпитывались твоим гневом, твоей ненавистью. Ты испускал волны эмоций, ураган ярости и гнева. Этим ураганом смело всех: зрителей, того офицера… в общем, каждого. Даже меня. Я едва-едва заставил себя выстрелить в потолок. Хотя все инстинкты прямо кричали: «Стреляй в толпу!» Я хотел видеть, как они падают на пол и корчатся от боли.
Дес ушам своим не верил:
— Что ты такое говоришь, Грошик? Бред. Ты же знаешь, я не стал бы такого делать. Просто не смог бы. И никто бы не смог.
Неймодианец протянул длинную тонкую руку и похлопал его по плечу:
— Знаю, специально не стал бы. Я сам понимаю, как безумно это звучит. Но сегодня ты был не такой, как всегда. Ты поддался эмоциям и высвободил что-то… странное. И опасное.
Грошик запрокинул голову и прикончил остатки кортигского, вздрогнув, когда бренди полился в горло.
— Береги себя, Дес. Пожалуйста. У меня нехорошее предчувствие.
— Осторожнее, Грошик, — снова хохотнул молодой шахтер. — Неймодианцы никогда не славились тем, что доверяют своим чувствам. Это плохо для бизнеса.
Какое-то мгновение хозяин кантины внимательно разглядывал его, затем устало кивнул:
— Это да. Наверное, я просто вымотался. Надо поспать. И тебе тоже. Они обменялись рукопожатием, и Дес вышел.
5
На улице было темно. «РВК» продавала энергию по таким высоким тарифам, что все выключали освещение, рано ложась спать, а тонкий серпик луны был почти не виден. Нельзя было даже сориентироваться по огням кантины: Грошик до утра выключил лампочки на стенах и куполе. Дес шел посреди улицы, чтобы не поломать ноги о железный хлам, таившийся в тени вдоль стен.