— А далеко ли от порта Серфит до города Надит?
— В десяти километрах по хорошей накатанной дороге, — немного удивленно ответила она.
Гунт еще раз взглянул на Пири, заложил руки за спину и задумчиво кивнул.
— Ну, хорошо. Уговорили. Оплаты не надо. Отдельную каюту выделим. Но только при одном условии…
В глазах девушки промелькнула тревога, и она тихо спросила:
— Какое условие?
— Каждый вечер вы и ваши братья должны радовать нас своим пением и игрой на музыкальных инструментах.
Девушка облегченно выдохнула и улыбнулась.
— Это хоть с утра и до самого вечера!
Гунт не выдержал и заразительно рассмеялся, Пири, глядя на него, прыснула в кулачок, а затем рассмеялась в голос вместе с ним.
Отсмеявшись, он спросил:
— Где вы живете? Куда мне прислать своего посыльного?
— Сегодня поселилась в этой гостинице, — Пири невинно захлопала ресницами. — Не думала, что смогу встретиться с вами так быстро…
На четвертый день сразу после завтрака от капитана Мэйрона прибыл посыльный и сообщил, что судно снято со стапелей и готово к выходу в море.
Еще он сообщил, что если наниматели желают отойти от причала завтра, то лучше всего прибыть на корабль сегодня к вечеру, потому что надо выйти как можно раньше, с первыми лучами солнца, а не тратить драгоценное время на разгрузку телеги и погрузку вещей на судно.
Выслушав гонца, Гунт принял решение выходить завтра с утра и пообещал прибыть на судно сегодня после обеда, ближе к вечеру.
Узнав эту новость, все члены Братства начали собирать вещи и готовиться покинуть уже порядком надоевшую всем гостиницу.
Последние дни у всех установился особый распорядок дня, который неизменно повторялся изо дня в день.
После завтрака выходили в город, гуляли по узким улочкам, заходили в заведения наподобие «Радости и Сладости», обедали и возвращались обратно в гостиницу. Вечером все собирались за общим столом, ужинали, каждый раз приглашая к нему Пири и ее братьев. Но те вежливо отказывались, заказывая еду к себе в номер.
Все понимали: мера оправдана, слишком много поклонников, почитателей, и спокойно посидеть в переполненном зале всё равно не дадут, а Пири в гостинице вроде как проживает инкогнито.
Собрались к отъезду все довольно оперативно.
Солрс быстро раздобыл подходящую телегу и ящера. Перегрузили вещи и сами набились в нее так плотно, что Марк, Эол и Кейв перелезли в грузовой отдел повозки, уступив места Пири и ее братьям.
Пятнадцать минут невероятной трясучки и Солрс затормозил возле причала, где в самом конце стоял пришвартованный двухмачтовый корабль под названием «Хилот».
Капитан Мэйрон встречал пассажиров у входа на причал. С ним было с десяток скучающих матросов, опирающихся на грузовые трёхколёсные тележки.
— Приветствую… — начал было он и тут же осекся, увидев, кому Гунт подает руку, чтобы та спрыгнула с телеги. — Я не верю своим глазам! Неужели это… Пири, это вы?
Девушка очаровательно улыбнулась и хотела что-то ответить, но за нее это сделал Гунт.
— Да, капитан Мэйрон. Обстоятельства сложились так, что Пири пропутешествует с нами до порта Серфит. Прошу вас, капитан, подготовьте для Пири и ее братьев самую большую гостевую каюту.
Капитан улыбнулся и постучал себя указательным пальцем в грудь.
— Самая большая каюта на этом корабле — моя, и на время перехода до порта Серфит, я с радостью уступлю ее очаровательной Пири. Обо мне не беспокойтесь, я разделю каюту с моим помощником или заселюсь в любую свободную, какую не займете вы.
— Благодарю вас, капитан, — очаровательно улыбнулась девушка, — право, не стоит так беспокоиться. Я займу ту каюту, на которую мне укажет Гунт.
Пока Гунт, капитан и Пири обменивались любезностями, матросы быстро разгрузили телегу и, заперев весь груз в трюме, опечатали его корабельной печатью, а затем передали ключ Гунту.
Видя такое дело, к главе братства подошли Марк и Солрс.
— Капитан достойный человек, в этом нет сомнений, но за его команду ручаться никто из нас не станет. Надо поставить свою печать и сказать об этом капитану. Так будет лучше.
— Согласен, — кивнул он и достал печать братства.
Пришел капитан и, выслушав Гунта, не стал возражать.
Тут же нашелся расплавленный сургуч, и глава братства собственноручно оставил оттиск, опечатав грузовой трюм.
Марк выплатил капитану обещанную ему сумму с учетом новых пассажиров и пошел заселяться в свою каюту, которую в этот раз будет разделять вместе с Солрсом. Она хоть и была немного тесновата, но позволяла обоим следопытам особо не толкаться плечами и расположиться там с относительным комфортом.
Две узкие кровати, столик, шкаф для одежды, всё намертво привинчено к полу, и даже деревянные кружки на столе стояли в специальных углублениях. Свет поступал через плотно закрытое окошко из толстого прозрачного стекла в хорошо подогнанной деревянной раме.
— Тесновато, но жить можно, — пробурчал Солрс, запихивая под кровать свой рюкзак. — Интересно, у других такие же каюты?
— Потом сходишь и посмотришь, — неохотно ответил Марк и растянулся на жестком, набитом пахучей травой матрасе.
Их каюта, как, впрочем, и каюты всех остальных, находилась на так называемой гостевой палубе, что шла вровень с основной. Над ними была пристройка командирской палубы, а еще выше над ней — капитанский мостик.
На гостевой палубе, помимо шести кают, был общий гостевой гальюн, что находился в конце коридора, и рядом с ним большой салон, он же столовая. Салон свободно вмещал в себя пятнадцать пассажиров, ровно столько стульев стояло вокруг длинного стола, расположенного прямо посреди полукруглого помещения.
Вдоль стен два мягких кожаных дивана, а возле большого трехстворчатого окна два кресла с резными подлокотниками и между ними круглый столик.
Всё это Марк увидел, когда осматривал перед заселением гостевые каюты, решая в какую из них заселить Пири.
Из шести гостевых кают четыре были такого же размера, как и у них с Солрсом. Одна большая, аж на четыре кровати, там поселился профессор и оба брата певицы. И еще одна, совсем крохотная, но Пири предпочла ее вместо огромной каюты капитана, как бы тот ее ни уговаривал.
— Как тебе Пири? — спросил здоровяк, заваливаясь на соседнюю кровать.
Марк пожал плечами.
— Красивая, талантливая, немного избалованная и, по-моему, Гунт на нее глаз положил.
Солрс кивнул, затем поморщился и перевернулся набок.
— Если не хочешь потерять расположение Гунта, будь с ней поаккуратней. Сегодня, когда я тащил ее вещи к ней в каюту, она провела ладонью по моей щеке и улыбнулась. От этой улыбки у меня в штанах кое-где потеплело. Клянусь тебе! Эта Пири вертихвостка еще та, и хорошо, что после Серфита наши пути разойдутся. Надеюсь, навсегда.
Марк привстал на локте и внимательно посмотрел на друга.
За то время, что Марк знал здоровяка, у него о нём сложилось мнение, как о человеке, не болтающем попусту. Поэтому сомневаться в словах друга не приходилось. Надо как-то осторожно предупредить и всех остальных, чтобы ненароком лишний раз не…
Эх!
В дверь стукнули.
— Да, — ответил Солрс и сел на кровати.
В приоткрывшуюся щель просунулась голова Эола.
— Гунт зовет всех на берег отметить завтрашнее отплытие. Дорн остается на борту охранять наши вещи. Вы идете?
— Да, — поспешно ответил Марк. Есть хотелось как никогда.
«Мисог»
В стремительно наступающих сумерках лейтенант Фурс и с ним еще двадцать бойцов его отряда поднялись по веревочному трапу на борт корабля, принадлежавшего их ордену. Все крепкие, вооруженные до зубов воины, готовые выполнить любой приказ командира.
Возле трапа их встречал капитан в строгом, застегнутом на все пуговицы камзоле, и с тяжёлой штурмовой саблей на боку. По его развитым плечам и крепким предплечьям было видно, что она у него там не для красоты болтается.
— Капитан Верид, — коротко представился он и с вопросом в глазах посмотрел на прибывшего собрата по ордену.
Тот распахнул командирский плащ, как бы ненароком показывая лейтенантские знаки отличия, и ответил на приветствие.
— Лейтенант Фурс. С особым заданием от первого магистра ордена — Краса сол Милуита, да будут вечны его дни.
— Приветствую вас на борту «Мисога», лейтенант Фурс. Необходимые бумаги при вас?
Верид протянул руку ладонью вверх и замер в ожидании.
Лейтенант извлек из сумки конверт и передал ему. Тот внимательно осмотрел сургучную печать, затем аккуратно вскрыл конверт и впился глазами в желтоватый листок.
Пока Верид изучал содержимое письма, лейтенант подозвал к себе сержанта Зувара и распорядился, чтобы его люди искали себе место для ночлега. На палубе или где-нибудь в трюме, не важно.
О содержании письма, адресованного капитану, он приблизительно догадывался, ведь два дня назад он получил их сразу два. Одно было адресовано лично ему, а второе он был обязан передать капитану орденского корабля, который должен прибыть в порт города Баскана со дня на день.
В его письме магистр ордена приказывал Фурсу задержать или, если нет такой возможности, то уничтожить неизвестный отряд, выдающий себя за людей первого капитана Мирса, выяснить судьбу самого Мирса, изъять груз, а Вериду и всем остальным оказать полное содействие ему в этой экспедиции.
Прочитав, капитан засунул письмо обратно в конверт и серьезно посмотрел на Фурса.
— Лейтенант, я, мой корабль и команда целиком в вашем полном распоряжении. Но прежде чем мы поднимем паруса, хотелось бы получить от вас более полное представление о предстоящем задании.
— Пойдемте в вашу каюту, капитан Верид. Там вы всё и узнаете.
В каюте капитана был идеальный порядок. Всё тщательно прибрано и расставлено строго по своим местам.
Справа от входа на специальной подставке полный доспех морского штурмовика, слева шкаф, возле стены сундук, узкая кровать рядом с окном и возле нее широкое кресло с высокой спинкой. Посреди каюты большой квадратный стол, на котором разложена морская карта, придавленная с четырех сторон специальными держателями. Вдоль стен несколько стульев. Они вставлены ножками в специальные скобы, чтобы во время шторма их не швыряло по всей каюте.