Заинтригованный Мелигобарн приказал проводить их к нему без промедлений.
Магистр Милуит не из тех, кто будет беспокоить просто так, по пустякам. И та спешка, с которой они прибыли на остров о многом говорила.
Оставив отряд телохранителей внизу, магистр и лейтенант поднялись к верховному под самую крышу храма, используя для этого конструкцию в форме прозрачной сферы, в которую свободно могут поместиться человек десять в броне и при оружии.
Внутри сферы находился жрец, который управлял невероятно быстрым подъемом и спуском.
Милуит снова ощутил уже то, давно позабытое им ощущение, когда кровь от головы стремительно перетекает в ноги, а потом так же стремительно возвращается обратно в голову. Он прекрасно знал законы и порядки, царившие на этом острове, и поэтому, когда сопровождающие их жрецы предложили им подняться в кабинет к верховному таким образом… был немало удивлен.
Надо же… такая честь!
В те давние времена, когда нынешний магистр ордена служил в храме и был одним из высших жрецов, он довольно часто пользовался этой сферой, когда его призывал к себе верховный.
Поговаривали, что она осталась здесь еще с тех самых времен, когда на Тарсоне правили Древние, и этот храм принадлежал им.
Жрецы как-то сумели оживить этот старинный механизм, и научились управлять им, останавливая там, где им это было нужно. Но Милуит больше не высший, и поэтому, когда его призывал к себе Мелигобарн, то ему всегда приходилось подниматься наверх только пешком и только по широкой винтовой лестнице, пронизывающей всё здание изнутри.
А в этот раз, надо же…
Милуит вздохнул и грустно улыбнулся, вспомнив о былых временах.
Старая обида на верховного и остальных высших уже давно прошла, но иногда ощущение справедливого негодования накатывали с такой силой, что магистр впадал в состояние глубокой депрессии, и это длилось днями.
Конечно, в глубине души Милуит никому ничего не простил, но он никогда не даст ни верховному, ни высшим даже малейшего повода поменять то свое решение. Относительная власть, ограниченная рамками ордена, дороже, чем гордыня и готовность расстаться с нынешним положением, а возможно, и с жизнью.
Вспомнив былое, магистр невольно скрипнул зубами и сжал челюсти. Он помнил тот день, как будто это произошло только вчера.
В тот злосчастный день, почти сорок лет назад, Милуит вот так же, как и сейчас, поднялся в кабинет верховного в этой же самой прозрачной сфере и попал не на совещание, как планировалось ранее, а на свой собственный суд, по совершенно надуманным обвинениям.
За много лет службы в Храме он неплохо изучил непростой характер верховного, и у него хватило ума не оправдываться перед ним и не изворачиваться, доказывая обратное.
Во-первых, это было совершено бесполезно, и те, кто упирался и пытался доказать свою невиновность, легко выводили верховного из себя. Чем это заканчивалось, известно было только одним богам, но упрямца так никто больше и не видел.
А во-вторых, как он и надеялся, его полное смирение существенно смягчило наказание и открыло перед ним неожиданные перспективы.
Обвинителем был тогдашний начальник Тайной Службы по имени Берикт, а приговор выносили сам верховный и двое высших, представлявших культы Серсы и Хорта.
Учитывая выдающиеся заслуги перед храмом и то, как Милуит покорно принял предъявленные ему ложные обвинения и не противился судьбе, приговор ему вынесли достаточно мягкий.
Его изгоняли из храма, но поручили создание особой организации, чтобы та выполняла кое-какие щепетильные поручения для укрепления влияния храма на континенте и во благо Веры. Таким образом Милуиту давали возможность продолжить служить храму, но уже вне его стен.
Неожиданным бонусом шла тайная процедура Шамаза.
Верховный пояснил ему тогда, что, несмотря на его проступок, он всё еще доверяет Милуиту и поэтому желает, чтобы тот взялся за порученное ему дело с новыми силами и без оглядок на свое здоровье и возраст.
Храмовые умники говорили, что эта процедура омолаживает лет на тридцать и на столько же продлевает жизнь.
Милуита поместили в прозрачную капсулу Древних, где его не только излечили от всех болезней, но и частично омолодили тело и организм. До него и раньше доходили слухи о таком, но он и представить себе не мог, что это правда. Храм был полон тайн, и даже не все высшие были посвящены во многие из них.
Так же верховный пообещал выплачивать на содержание ордена по двадцать пять тысяч полновесных гротов ежегодно, и он свое обещание держит вот уже почти сорок с лишним лет. Сумма колоссальная, перекрывающая все самые немыслимые расходы, и в хранилищах ордена уже скопилось немало звонких монет, но и справедливости ради стоило отметить, что и орден в свою очередь отрабатывал эти деньги сполна.
Милуит принял новое назначение с покорностью, присущей истинному служителю храма. Он прекрасно понимал, почему с ним так поступил верховный и другие высшие. Его популярность среди жрецов начала вызывать беспокойство у верховного еще задолго до того, как тот принял решение отправить его подальше от храма.
На его место в тот же день избрали брата Соверна, и тот пока остается на этом посту и по сей день…
Сфера, управляемая жрецом, достигла высшей точки в здании, где находился кабинет верховного, и с мягким шипением плавно остановилась. Жрец, который управлял сферой, тут же распахнул перед ними створки, приглашая войти в приемную, которая превосходила своим убранством многие королевские покои.
Секретарь попросил сдать всё оружие и после этого без всяких задержек и выяснений о цели визита запустил обоих в кабинет к Мелигобарну, осторожно прикрыв за ними дверь.
Зайдя, оба осенили себя святым треугольником и, согнувшись в почтительном поклоне, замерли в ожидании.
— Что привело тебя ко мне, брат мой Милуит? — голос верховного звучал ровно, как и подобает истинному правителю этой части Тарсона.
— Чрезвычайные обстоятельства, брат мой Мелигобарн, — ответил магистр, поднимая глаза на верховного.
— Я слушаю тебя.
— К нам в руки попал некий артефакт, в нём нашли зашифрованное послание. Расшифровав его, мы выяснили месторасположение очень ценного тайника, находящегося в джунглях. Мы собрали экспедицию и, понимая важность находки, поручили возглавить ее первому капитану ордена — Мирсу сол Гебену. От него не было вестей больше месяца, и мы отправили к тайнику поисковую группу, возглавляемую лейтенантом Фурсом. Дальше он расскажет обо всём сам.
Лейтенант с готовностью шагнул вперед и, немного робея перед верховным, начал повествование о том, как они шли по следам отряда Мирса, как нашли тот самый тайник и место окончательной стоянки в глубине джунглей. Обнаруженный тайник оказался кем-то разрушен и погребен под завалами из каменных блоков.
Затем рассказал, как они провели разбор завалов и обнаружили, что тайник разрушен совсем недавно, о чём свидетельствовали свежие сколы на тех самых блоках. Опытные следопыты поискового отряда определили это точно, и ошибки здесь быть не может. Сила, с которой эти блоки были разломаны на несколько частей, поражала. Некоторые края сколов были оплавлены и срезаны, будто острейшей пилой. Значит, всё ценное из того тайника вынесли и специально обрушили свод, заметая следы.
Потом он рассказал, как они организовали поиски пропавшего отряда Мирса, и как им повезло наткнуться на их след, но от Мирса и его людей осталась только орденская броня, их одежда и верительные грамоты. Всем этим завладела группа неизвестных в количестве девяти человек, и теперь те используют это на постах, чтобы стражники принимали их за служителей ордена.
Затем он начал рассказывать о морском бое, о трех неуязвимых бойцах, обряженных в броню Древних, и о том, как один из них использовал невиданное оружие, выпуская яркие лучи, разрезающие не только людей, закованных в крепкую броню, но и вместе с ними надстройки корабля. Этот луч кромсал на своем пути всех и вся так же легко, как нож разрезает воду.
Услышав это, верховный тут же оживился и вызвал начальника Тайной Службы — Готарда, и командира отряда Неуязвимых — капитана Краме.
— Повтори им с того момента, когда вы напали на «Хилот», и что после этого произошло.
Лейтенант Фурс закончил свой рассказ и, шагнув назад, замер в ожидании.
Какое-то время в кабинете все молчали, переваривая услышанное, затем верховный подал голос.
— Готард? — коротко спросил он.
— Это они! — также коротко ответил начальник Тайной Службы.
— Краме? — теперь вопрос был адресован капитану Неуязвимых.
— Нет сомнений. Это они!
Мелигобарн медленно кивнул и приказал ему:
— Поднимай Солнцеликих, вы должны перехватить их еще до Большого Хребта.
Затем перевел тяжёлый взгляд на Фурса и добавил:
— Лейтенанта возьмете с собой. Он единственный, кто видел их лица. Остальные все свободны. Милуит, ты останься, а ты, Готард, обожди в приемной.
Когда в кабинете остались только они вдвоем, верховный встал со своего кресла и, подойдя к магистру, положил ему руку на плечо.
— Благодарю тебя, мой старый друг, ты снова оказал мне неоценимую услугу, и храм по достоинству отблагодарит орден за твое усердие, а сейчас присядь, мне надо закончить одно дело.
Мелигобарн указал кивком магистру на удобное кресло возле стены, а сам вернулся к своему рабочему столу.
Тут же в кабинет заглянул секретарь.
— Позови Готарда.
Глава Тайной Службы зашел в кабинет и, бросив косой взгляд на сидящего в кресле магистра, уверенно направился к повелителю.
Верховный нажал на столешнице какую-то кнопку, и из боковых ниш в помещение зашли четверо полностью экипированных Неуязвимых.
Готард замер на месте, как будто наткнулся на невидимую стену.
Не глядя на вошедшего, верховный, не повышая голоса, приказал:
— Сдай все атрибуты начальника Тайной Службы, они тебе больше не пригодятся.
Готард заозирался по сторонам, затем обреченно выдохнул, снял пояс, наладонник, особый отличительный знак, начал развязывать тесемки жилета и стягивать тончайшую непробиваемую коль