— Сколько я был без сознания?
— Больше двух суток, — ответил Гунт. — Нам с Солрсом удалось уничтожить всех преследователей и собрать богатые трофеи. Ты удивишься, когда узнаешь, что именно…
— Я как раз подготовил список всего того, что удалось собрать! — вставил свое слово Марк. — Если вы не против, могу огласить.
Гунт посмотрел на Дорна, тот осторожно пожал плечами и медленно кивнул.
— Нет, не против…
Марк порылся в сумке и вытащил из нее три листка бумаги, исписанной мелким убористым почерком.
— Почему не с наладонника? — спросил Гунт. — Пора привыкать…
— Вся информация уже там, но так как-то привычней, — смутился Марк и пробежался глазами по списку.
— Самым ценным трофеем, по мнению профессора, являлся гелианский доспех и другие вещи, принадлежавшие Катракатуму. С ними он обещал разобраться чуть позже, как только появится такая возможность, и у него будет чуть больше свободного времени.
Гунт важно кивнул и принял из рук Марка пожелтевший листок. Хмыкнув, он пробежал глазами по списку вещей, принадлежащих Катракатуму, и отложил его в сторону.
— Вторым по ценности идут доспехи, вещи и оружие Солнцеликих, — продолжил Марк. — Всего девятнадцать комплектов разной степени целостности. Из них есть один доспех тарсонианского пехотинца, и он почти цел, за исключением двух небольших дырочек, которые, впрочем, профессор собирается легко заделать. Много чего интересного понаходилось в наспинных контейнерах храмовых воинов, вот полный список.
Марк передал Гунту очередной листок, весь испещренный убористым почерком с обеих сторон.
При его прочтении брови командира полезли вверх от удивления.
— Хм… — задумчиво буркнул он, — нам всем повезло, что всё закончилось именно так. Будь немного другие условия, и нам бы несдобровать…
— Помимо абсолютно одинаковых вещей, что находились у всех без исключения, — продолжил Марк, — в наспинных контейнерах обнаружены разные части штурмовых винтовок и гелианских доспехов. По всей видимости, они не прятали в тайниках оружие и доспехи погибших собратьев, а разбирали их на части, и забирали с собой…
— И это хорошо! — скупо улыбнулся командир.
— Дальше по списку идет то, что нам удалось собрать в селении пачека, — достал Марк третий листок. — Тут трофеев тоже немало, и есть даже такие, что, по моему скромному мнению, ценность которых трудно переоценить. Пять кувшинов для разогревания воды, шестьдесят наконечников копий, сорок крепких луков, изготовленных по технологиям мастеров из-за Хребта, и столько же плотно набитых стрелами кочанов со сверхпрочными наконечниками в количестве пятисот штук. Десять арбалетов и четыреста болтов к ним, плюс сто пятьдесят болтов с разрывными наконечниками. Двадцать топориков, изготовленных из того же металла, что и копейные наконечники и кинжалы. Самих кинжалов почти сотня и еще несколько десятков мечей, ранее принадлежавших разным следопытам и поисковикам, попавшим в руки к пачека. Двадцать один комплект качественной одежды поисковиков из ценных шкур ящеров. Странные доспехи сына вождя и одна эбритовая кольчуга просто гигантского размера, по всей видимости, тоже снятая с пленного поисковика. Почти семь сотен водяных кристаллов и три десятка всевозможных артефактов Древних. Все они собраны в один небольшой ящик. Профессор попросил не трогать их, пока он сам всё не осмотрит. Плюс ко всему два мощных аккумулятора, сравнимых по общей мощности с тем, что мы выкрали у ордена, и устройство для зарядки от них батареек, которых в деревне обнаружено двести семьдесят пять штук. Еще нам досталось сто десять полноценных гротов, семьдесят пять обычных и тридцать мелочью…
Третий листок перекочевал в руки Гунта. Тот даже не взглянул на него, а кивнув положил на стол к другим и направился на выход.
— Дорн, — сказал он, подойдя к дверям, — сегодня отдыхай, а завтра присоединяйся к нам по мере своих сил. Любая, даже самая незначительная помощь сейчас пригодится.
К исходу следующего дня вещи и разобранные носилки были перенесены к грузовому составу, и теперь все дружно разбирали пассажирский вагон, стараясь обустроить на тягаче более-менее комфортные условия для дальнейшего путешествия.
Руководил всем профессор.
На относительно небольшую площадку, находившуюся за силовой установкой, удалось впихнуть три мягких дивана и пару раскладывающихся кресел. Провозившись целый день, кое-как смогли привинтить их к рифлёной металлической площадке, благо все необходимые инструменты для этого у профессора имелись. Получилось вроде как надежно, тем более резких рывков и толчков по ходу движения не ожидалось.
Далее перед будущими подземными путешественниками стояла следующая задача: соорудить хоть какие-нибудь стены и прочный навес над головой. В ход пошёл лазерный резак, вырезая из пассажирского вагона целые пласты обшивки. На этом настоял уже сам Гунт, думая прежде всего о безопасности. Мало ли что может случиться в пути…
Получилось криво и косо… но профессор пошел еще дальше и решил совсем уж одомашнить платформу тягача и соорудить отхожее место в его задней части, а Ника в свою очередь настояла, чтобы оно имело дверь или хотя бы какую-нибудь шторку. Провозились еще день, но зато удалось почти целиком демонтировать туалетную комнату из того же самого пассажирского вагона и притащить ее на тягач. Затем потратили уйму времени на законопачивание многочисленных щелей, благо разнообразного материала под рукой хватало в избытке.
Носилки решили не собирать и расположить ящики с грузом внутри кое-как сооруженного помещения. Получилось тесновато и неудобно, но на этом настоял профессор: ему нужны были приборы, находящиеся в ящиках, и тратить драгоценное время на пустое сидение на диванах во время путешествия он не собирался.
Наконец-то всё было готово к отправлению. Все, кроме профессора и Гунта, взобрались на тягач и расположились кто на диванах, кто в креслах. Ника подвесила над потолком светильник, и внутри помещения повеяло каким-то домашним уютом.
Еще вчера профессору удалось через искин диспетчерской отцепить тягач от вагонов, и теперь ему надо было запустить его до следующей станции, до которой было не меньше пятисот километров, а это можно сделать только с пульта управления и никак иначе. Гунт под предлогом снятия стража, решил на всякий случай подстраховать профессора и сопроводить его до диспетчерской и обратно. Мало ли…
Придя на место, профессор тут же уселся перед монитором и включил установку. Его пальцы запорхали над голографической панелью, выводя на экран один символ за другим.
— Так… — бурчал себе под нос профессор, вглядываясь в символы, мельтешащие на экране, — диагностика путей до следующей станции завершена. Путь чист и полностью исправен. Заряд накопителя тягача семьдесят процентов, и этого хватит на сорок семь тысяч километров. Так, тут тоже полный порядок… скорость движения….
Тут профессор скосил взгляд на Гунта и доложил:
— Искин рекомендует пятьдесят километров в час, так как у него нет связи с другими диспетчерскими. Я могу увеличить скорость, но…
— Пусть будет пятьдесят.
Кирт кивнул и снова уткнулся в экран.
— Как только я запущу обратный отчет, до отправления поезда у нас останется ровно сорок минут, — сообщил он, — так что ты пока снимай стража, я активирую тягач, и мы поспешим к своим.
Гунт вышел из помещения и вернулся буквально через несколько минут. В руках у него был страж, охраняющий до этого выход из подземного озера.
— Ну… в путь!
Палец профессора опустился на мигающий красным символ, и тот медленно начал окрашиваться в зеленый.
— Поспешим! — вскрикнул Кирт и первым выскочил из диспетчерской.
Преодоление
К вечеру первого дня Фурс настолько выбился из сил, что с наступлением темноты рухнул на песок, только и успев скинуть лямку с плеч. Икры болели, грудь ломило, и плотно закрытые глаза резало от налившийся крови.
Немного отлежавшись, лейтенант перевернулся на спину и согнул натруженные ноги в коленях.
Примерно через полчаса его окликнул Краме.
— Поешь, а потом поспи… я посторожу эту ночь… постарайся выспаться и отдохнуть.
Фурс с трудом прожевал кусок вяленого мяса, напичканного специями, заел его черствой лепешкой и запил несколькими глотками чистой воды из фляги, которую ему протянул Краме.
— Спи! — приказал он, опуская маску шлема на свое лицо и беря в руки арбалет.
Фурс свернулся калачиком, подтянул ноги к животу и постарался уснуть.
Устал, а не спалось.
Измучился, а душа ныла от того, что таких вот дней, как сегодняшний, ему еще предстоит пять или шесть… выдюжит ли? Должен, если проклятая болезнь не доконает раньше.
Лейтенант прислушался к себе и поморщился: болело всё тело, внутри мутило, и пойми тут, это от усталости или из-за той проклятой заразы, что он подхватил в подземельях…
Как Фурс ни старался, но забыться тревожным сном ему удалось только ближе к рассвету, а с первыми лучами солнца его безжалостно растолкал Краме.
— На, выпей! — вместо приветствия протянул он ему какую-то склянку.
Лейтенант принюхался, повеяло чем-то неуловимо знакомым… чем-то из далекого детства. Сразу же вспомнилась казарма и наставник Гнур с железной кружкой в руках. Точно… моча Фердона*!.. Сильное стимулирующее средство, вытягивающие наружу все тайные запасы организма. Только в этот раз то, что предлагал Кейв, было более качественно отфильтровано и не так воняло.
— Ну же! Пей! — поторопил его капитан. — У меня есть еще запас. Хватит, чтобы добраться до места…
Проследив, чтобы тот выпил всё до последней капли, протянул ему мясо и лепешку.
— Ешь!
Ближе к обеду Фурс смог протащить волокушу километров на пятнадцать, прежде чем действие стимулятора начало падать, и на него вновь навалилась неимоверная тяжесть и усталость. А всё из-за зыбучего песка! По песку волокуша скользила намного легче, но вот ноги утопали в нём по щиколотку, забирая остатки сил.