По мнению Барбары, один из факторов, мешающих росту ее компании, – высокая, с учетом их недолговечности, цена особых букетов. Они все еще котируются как подарки, но, по ее словам, «никто не будет звонить флористу и заказывать центральное украшение стола размером пять на пять дюймов каждую неделю». Несмотря на профессию, для себя Барбара обычно покупает цветы в супермаркете, а не у флориста. «Каждую неделю я покупаю цветы в обычном магазине, – сказала она. – В ванной у меня стоит три стебля Star Gazer. Если я покупаю что-то себе, то я приобретаю цветы там».
Флориста, состоящего в «B. Brooks», заметить несложно, если знаешь, куда смотреть. Как правило, это стильный элитный магазин, в котором нет места керамическим фигуркам ангелов или ирландских сеттеров, плющу в плетеных корзинках и кухонным полотенцам в коровьих пятнах. Здесь не будет гвоздик, разве что в каком-нибудь совершенно неожиданном виде, например коротко обрезанных и утрамбованных в квадратную вазу наподобие мозаики. Зато, наоборот, встретятся цветы, названия которых вы не знаете, и растения, которые никогда не придет в голову поставить в вазу: стручки, камыш, даже миниатюрные травяные газончики.
Один из таких магазинов – «Flowers of the World» на Манхэттене. Им владеет Питер Гронтас, чья цветочная империя включает также «Floralia Decorations» в отеле «Уолдорф-Астория». В Алсмере Карлос Бау Сантос из «Florimex» упомянул его, говоря об элитных клиентах, присутствующих на аукционе, и я решила с ним встретиться. Куда отправляются цветы, покинув аукцион? В частности – во «Flowers of the World».
Ветреным февральским днем Питер влетел в свой магазин на 55-й Западной улице, стряхивая снег с костюма. Он оказался темноволосым красивым мужчиной лет сорока пяти, буквально излучающим обаяние. Казалось, он связан с цветами в каком-то более широком смысле, неуловимым образом отличаясь от всех остальных людей в индустрии, с которыми я до этого встречалась. Цветы для него не были товаром, продуктом, который нужно продать, как для цветовода. Они не были предметом торговли вроде акций, как для оптовика. Они не были приносящим прибыль или убыточным товаром, как в супермаркете. Но они не были и чем-то особо природным, как для садовода, который любит душистый горошек не только за то, что тот хорошо смотрится в вазе, но и за то, что он цветет все лето, оплетая забор. Не похоже, чтобы Питер был связан с цветами как люди, которые любят копаться в земле.
Его стиль проще всего назвать стилем мегаполиса, и цветы оказались всего лишь наиболее точным способом его выражения. Это становится понятно, если оглядеться в магазине Питера, где стены выкрашены в шоколадный, а цветы, словно ювелирные изделия, красуются на единственном столике в центре. Именно здесь поиск идеального цветка достигает своей кульминации. Цветы сгруппированы по сортам в прозрачных стеклянных вазах: винного цвета каллы, темно-фиолетовые гиацинты, райская сирень и попугайные тюльпаны. Невозможно отрицать, что эти цветы – предмет роскоши, излишество, которое покупают, потакая своим слабостям или в качестве символа статуса. Белые каллы – совершенно такие же, как те, что цветут на заброшенной полоске земли возле моей кухонной двери, – здесь продаются по десять долларов за стебель. Розы стоили восемь долларов, даже один оранжевый ранункулюс мог обойтись в шесть баксов. Длинные стебли эквадорских роз оказываются тут напрасными: большинство цветов были обрезаны до всего лишь двадцати сантиметров, чтобы в центре внимания оказался безукоризненный яркий бутон.
Питер вырос в Нью-Йорке. Его отец был владельцем цветочного магазина в финансовом квартале Манхэттена, который обслуживал компании с Уолл-стрит и их сотрудников. «Дела у него шли неплохо, – рассказывал Питер. – Но он не был счастлив. Почему-то он не считал свою профессию достаточно благородной. Я не знаю почему. Он пытался вкладываться во что-то еще, но прибыль приносил только магазин». Бо́льшая часть ассортимента поступала от цветоводов из Лонг-Айленда и Нью-Джерси. «Сейчас, – рассказывал Питер, – у него были бы гладиолусы, хризантемы, лилии и гвоздики. Белые, мятно-зеленые, красные – вот и весь выбор. Немного декоративной зелени и, конечно же, розы. У них были мелкие крохотные бутоны, которые никогда не раскрывались».
Когда Питер начал работать, он познакомился с человеком, занимающимся оформлением витрин. Тот был готов отдать ему один из своих маршрутов. Питеру оставалось только искать новых клиентов. И тут отец попросил его взять неделю отпуска, помочь с открытием нового магазина. «Как я начал работать на той неделе, – рассказывал Питер, – так и остался». Еще ребенком он помогал отцу в магазине, в основном занимаясь обрезкой флористической губки и упаковкой заказов. Однако тут он впервые начал работать с цветами, и с головой погрузился в цветочный бизнес. У отца в магазине Питер проработал двенадцать лет.
«С ним было сложно ужиться, – вспоминал Питер. – Мне пришлось научиться многому. Он хорошо управлялся с цветами, но что касалось покупателей, поставщиков и сотрудников, то, скажем так, я много понял о том, чего не стоит делать». Питер нашел делового партнера, вместе с которым они открыли несколько магазинов в Нью-Йорке, включая «Floralia Decorators» в отеле «Уолдорф» и магазин во Всемирном торговом центре, который они потеряли. Недавно Питер приобрел цветочный бутик в эксклюзивном торговом центре «Такасимая» в Среднем Манхэттене. Не какой-нибудь магазин, спрятанный в дальнем углу торгового центра, напротив – с витринами, выходящими на Пятую авеню. По соседству находится бутик итальянского дизайнера, продающий дамские сумочки ценой в десять тысяч долларов, а буквально через пару других – ведущий магазин ювелирной компании «Де Бирс». Так что конкуренция нешуточная. Питер рассказал, что создать цветочный магазин, который в подобных условиях смог бы выжить и приносить прибыль, совсем непросто. «Давайте смотреть правде в глаза, – пояснил он. – Люди спокойно обойдутся без цветов. Это предмет роскоши. Такой магазин сложно заставить приносить прибыль, а не убытки. Здесь очень дорогая аренда, невероятно высокие стандарты. Наши клиенты очень требовательны».
Фирменный букет Питера невозможно спутать ни с чем. Его цветочные композиции одновременно простые и шикарные. Обычно в них всего один или два вида цветов в очень выдержанной цветовой гамме. «Наше восприятие ограничено, – пояснил он. – Я знаю, что это здорово, но в случае цветов они не всегда должны доминировать. Они должны подчеркивать. Когда мы украшаем банкетный зал в «Уолдорф», где стоит сотня столов, за которыми рассаживаются тысяча сто человек, я не буду составлять композиции из пятнадцати или двадцати разных цветов. Я возьму несколько тысяч стеблей одного и того же сорта, одного цвета. Это будет лучше смотреться».
Строгие, но роскошные цветочные композиции Питера пользуются большим спросом. «Все их сразу захотели, – говорит он. – Наши букеты выглядят следующим образом. Мы не показываем стеблей. В центре внимания должны быть цветы. Если мы ставим цветы в стеклянную вазу, то оборачиваем стебли листьями, чтобы их не было видно. Наш дизайн посвящен исключительно цветам». Поскольку Питер работает только с люксом, увеличение количества недорогих цветов в массовом сегменте рынка его никак не затрагивает. «Мы выбрали свой путь, чтобы не ввязываться в эту игру, – сказал Питер, – в которой важно урвать три цента за цветок, который неделю хранился в Майами, и, возможно, работать с сомнительными оптовиками. Продуктовый на углу привлекает к цветам внимание, однако проблема в том, что его цветы очень дешевые и плохие. Потратить пятнадцать долларов на две дюжины роз, которые простоят всего два дня, – не самый приятный опыт. Совсем другое дело – потратить пятьдесят долларов и купить розы, которые раскроются и простоят десять дней». В словах Питера был некоторый смысл, но на пятьдесят долларов в его магазине едва ли можно что-то купить: компактная композиция из роз и тюльпанов обойдется в семьдесят пять долларов, а ваза, заполненная четырьмя дюжинами роз Grand Prix, будет стоить все четыреста пятьдесят.
Питер надеется, что сможет убедить людей платить больше за более качественные цветы. В некотором смысле удивительно, что ему вообще приходится объяснять, какая разница между его цветами и букетом из продуктового магазина. «В конце концов, – уточняет он, – от бутылки вина за тридцать долларов люди ожидают большего, чем от той, что за пять. Разве с цветами должно быть иначе? Мы имеем дело с разными цветами, – сказал он мне. – У наших клиентов совершенно другие ожидания. Я плачу за свои цветы больше, но для меня это не только бизнес, это моя страсть. Я согласен работать только так и никак иначе».
Питер замолчал и окинул взглядом свой магазин. Пока мы беседовали, люди заходили и выходили, выбирали цветы из стеклянных ваз на столе в центре зала. «Несколько раз в год я езжу в Голландию, – сказал Питер. – Предпочитаю выбираться в августе, чтобы посмотреть на новые цветы. Одно из самых любимых занятий – стоять посреди аукциона и смотреть, как мимо проезжают тысячи тележек. Нет ничего лучше. Знаете, что меня поражает? В цветах прекрасно все. Смотришь на розу сегодня, завтра, послезавтра, и она меняется. Раньше розы продавались с плотно закрытыми бутонами, но наши раскрываются. В их увядании тоже есть своя красота».
Большинство флористов не могут позволить себе такую роскошь – остановиться посреди дня, чтобы поразмыслить над сладостным угасанием увядающей розы. Они просто пытаются остаться на плаву среди бурных волн нарастающей конкуренции. В последнее время были предприняты попытки создать общенациональные цветочные франшизы и повысить узнаваемость цветочных брендов. Удивительно, что до этого дошли только сейчас. Попробуйте найти гамбургер, сделанный не в сетевом заведении, или добиться, чтобы вам изготовили лекарство по выписанному рецепту в семейной аптеке. Это будет непросто сделать. Но даже крохотный городок вроде моего может похвастаться сразу несколькими независимыми флористами. Как скоро «1-800-Flowers.com»