Пока я размышлял по сути ни о чём, огонёк послушно оставался у меня на ладони. Я спохватился через минуту и проверил ману — как ни странно, новое заклинание почти ничего не слопало. Или тратило её так медленно, что та успевала регенерировать. Ладно ачивка, что с самим спеллом-то?
Вспышка. Уровень заклинания — базовый.
Школа: Огонь.
Мана: 20 за использование.
Длительность: 5 минут.
Урон: 5 (огонь). Шанс наложить «ослепление» — 60%.
Описание: Вы взываете к огню в своей душе, и он освещает вам путь, пока соприкасается с вами. Подбросьте его в воздух, чтобы ослепить врагов.
Надо же, первое заклинание школы огня, которое можно куда-то бросать. Хотя бы и в воздух, лиха беда начало. Эдак мы и до нормальных фаерболлов дорастём — главное, чётко сформулировать концепцию. Допустим, текущие возможности чернокнижников ограничены, пламя — продолжение тела и все дела. Но если кому-то и ломать стереотипы, так это чужакам.
Урон от «Вспышки» был совершенно мизерный, шанс на ослепление не слишком радовал, но сейчас она мне была нужна исключительно в качестве фонарика. Да и кого мне тут слепить, термитов? Они явно не увидят в этом ничего смешного.
Любопытный момент про «соприкосновение» огонька со мной. Выходит, держать его можно не только на ладони? Ради эксперимента я осторожно переложил заклинание на левое плечо — и оно продолжило работать. Вот бы ещё настройку, чтобы свет был сфокусированным, как луч фонарика…
Словно услышав мои мысли — а может и не «словно», огонёк покачнулся и слегка поменял форму. Теперь он действительно освещал пространство передо мной, а не вокруг. Луч такого магического фонаря был довольно слабым, но в кромешном мраке выбирать не приходилось. Заметно лучше, чем ничего, а в будущем можно и улучшить.
Сперва я посветил вниз, чтобы проверить, насколько безопасно спускаться — и тут же обнаружил, что на смену предыдущей группе термитов явилась новая. По счастью, они не обращали ни малейшего внимания ни на луч света, ни на меня самого. Секунд через двадцать на них из того же лаза обрушилась новая порция мертвечины, которую они бодро потащили вслед за первой группой. Я всё ещё слабо понимал, что происходит. Этот вид мутировал настолько, что из травоядных термиты стали хищниками? Они кормят кого-то другого, например, дружественное племя подземных муравьёв? Используют куски тел в качестве декораций для яслей?
В любом случае, пока что спускаться и разбираться лично слишком чревато. Остаётся лишь переждать на безопасной высоте, пока патрули не перестанут курсировать, а затем отправиться на поиски сумки с инструментами. Как затем из этой точки вернуться к починке вентилей в Парилке я пока представлял слабо. Но слона нужно есть по частям. Нет инструментов — нет починки, а с чего-то начинать надо.
— Кёльколиуке, — прошептал я с нескрываемой гордостью. — Я выучил «Вспышку»!
— Хорошо, — сдержанно похвалил меня дух из гримуара. — Что. Дальше?
Прозвучало немного пассивно-агрессивно, но всё равно — чертовски хороший вопрос.
Я вкратце изложил Кёльколиуке свои размышления на тему, тут же осознав, как беспомощно они звучат. Сидеть на трубе и ждать с моря погоды, а потом рыскать по потёмкам в поисках украденной сумки. Гениально.
— Не обязательно. Ждать.
— В смысле?
— Посмотри. Вперёд.
Нахмурившись, я посмотрел. Луч «фонарика» от «Вспышки» освещал массив труб метров на двадцать вперёд. Я прищурился. Трубам не было конца, и они уходили в ту же сторону, куда уползли термиты. А раз уж я убедился, что они нормально выдерживают мой вес…
— Что-то мне подсказывает, что я просто уткнусь носом в стену.
— Спрыгнуть. Всегда успеешь.
Из всех испытаний, что мне когда-либо подкидывала Анима, перемещение по трубам внутри руин древнего храма, которые облюбовали гигантские термиты, было не самым тяжёлым, но ощущалось предельно странно. Перед тем, как начать движение, я рассмотрел два варианта — рисковый и безопасный. Безопасный подразумевал очень медленное перемещение вперёд ползком. Схватиться за трубу обеими руками, двинуться вперёд. Схватиться — передвинуться, схватиться — передвинуться, и так далее, пока пятая точка не нагреется настолько, что труба перестанет казаться холодной. Рисковый способ — просто встать на трубу ногами и пойти вперёд, доверившись чувству баланса.
Если бы подобный выбор стоял передо мной, когда я только начал «играть», я бы и не подумал вставать на трубу. Даже сейчас ловкость оставалась самой слабой из моих характеристик, да и удача от неё недалеко ушла. Один неверный шаг — и я могу полететь вниз, термитам на радость. И всё же, утомительно ползти, с каждым рывком протирая штаны, мне хотелось ещё меньше. Ловкость — 9, удача — 11, и это заметно выше, чем в самом начале. Превозмогая дрожь в коленках, я медленно поднялся на ноги — благо труба была достаточно широкой. Сделал шаг. За ним второй.
Вовремя изученная «Вспышка», конечно, заметно облегчала мою трубную одиссею. Благодаря освещению, которое всего-то нужно было обновлять раз в пять минут, я шагал неторопливо, но всегда зная, что под ногой окажется твёрдая поверхность. Спустя пару минут впереди замаячила та самая стена, в которую я боялся упереться, но её удалось избежать, перебравшись на другую трубу, пониже и даже немного шире. Убедившись, что она тянется в нужном направлении, не сворачивая, я продолжил путь.
Полуразрушенный интерьер древнего храма остался за спиной, сменившись неровным потолком пещеры. Магический «фонарик» вовремя предупредил меня, что выбранная мной труба резко заворачивает вниз, и я перелез на третью. Затем на четвёртую — для чего пришлось вскарабкаться и подтянуться, но всё же продолжал движение вперёд. Внизу, подо мной, не обращая ни малейшего внимания на шум сверху, сновали термиты-переростки, как с грузом, так и без него. Я продолжал гадать, зачем им понадобились мёртвые тела до самого конца путешествия. А потом разгадка просто ударила мне в лицо, заставила пошатнуться и чуть было не сбросила с трубы.
Мне казалось, за последний час мой нос привык к витающему вокруг смраду смерти и разложения. И это был чистейший самообман — поскольку там, куда я добрался по трубам, вонь ощущалась даже сквозь маску. Возможно, потому, что теперь её источником были не только мёртвые тела.
Новая пещера казалась необъятной. Она не дотягивала разве что до той, в которой стоял Застывший город, но в остальном била все рекорды. Здесь было прохладно и сыро — и не удивительно, ведь почти всё пространство внизу занимало огромное подземное озеро. Свет «Вспышки» плясал на непроглядно-чёрной воде, не способный дотянуться до противоположного берега. Мой поход по трубам был окончен — поскольку все они на этом участке жадно устремились вниз, в тёмные воды озера. Система подпорок и подвесов, на которой держался массив водопровода Палатина, сперва казалась мне неубедительной, но она даже не дрогнула под моим дополнительным весом, и спокойно удерживала изгибы труб в любом направлении.
Не оставалось ни малейших сомнений, что именно эти трубы подавали воду в «Приют путника» и весь окружающий его район. Потому что термиты тоже обнаружили озеро — и использовали его так, как посчитали нужным.
— Будь я проклят, — просипел я сквозь маску, на секунду забыв, что как раз проклясть меня уже успели. — Будь я…
Ближайшая ко мне часть озера, мягко говоря немаленькая, была превращена в нечто настолько мерзкое, что эту картину хотелось выжечь из памяти, забыть, как страшный сон. Куда ни кинь взгляд, на озере колыхались вздутые разлагающиеся тела — те самые, что термиты так старательно сюда стаскивали. Трупы лежали так кучно, будто их держала не вода, а кисель. Но даже скопление мёртвых тел было не самой ужасной вещью внизу.
Гораздо ужаснее выглядели грибы.
Высокие, крупные, с ножкой толщиной в мою ногу и широкими плотными шляпками, загибающимися вниз по краям. Искривлённые, бледные, местами покрытые синими прожилками, напоминающими вены и гнилостными коричневыми пятнами. Они усеивали всё пространство, не занятое трупами, как у берега, так и в центре жуткого болота, что раньше было озером. Часть из грибов — большая часть, судя по всему, росла прямо из мертвецов.
Это была плантация. Плантация на воде, организованная гигантскими подземными термитами. И только сейчас я понял, почему вонь проникала под маску. От грибов прямо-таки несло безумием.
На моих глазах отряд из восьми термитов — двух солдат и шести рабочих — дотащил новую порцию мертвечины до берега озера и сгрузил у кромки воды. Затем самый крупный из солдат начал сталкивать добычу в воду, притапливая и отпихивая предыдущие тела, чтобы освободить место для новых. Когда он закончил, то первым потянулся к шляпке ближайшего гриба и откусил от неё добрую треть. За ним ломанулись остальные, жадно вцепляясь жвалами в бледную грибную плоть, дробя её на мелкие кусочки и затем поглощая. Всё это продолжалось минут пять от силы, но за это время термиты успели набить брюшки до такой степени, что те болезненно вздулись. Я думал, что пообедав они удалятся в сторону термитника, но ситуация стремительно становилась всё более сюрреалистичной.
На несколько секунд едоки грибов застыли, словно прислушивались к своим внутренним ощущениям. Затем по их белёсым телам прокатилась крупная дрожь, и один за другим они начали исполнять что-то, напоминающее дикий танец, кошмарную джигу, втаптывая остатки трапезы в каменный пол пещеры. У некоторых «танцоров» изо рта сочилась белая пена, другие щёлкали жвалами с такой силой, что рисковали отхватить конечности себе и своим соседям. Танец безумия продолжался совсем недолго, не дольше минуты, и также один за другим термиты обессиленно опустились на землю, продолжая рефлекторно подёргивать конечностями.
— Звиздец, — сдавленно выдал я, не в силах оторваться от жуткой картины. — Кёльколиуке, ты это видишь?
— Да.
— Они что, ловят с этого кайф?
— Не понимаю.
— Ну, упарываются.
— Не понимаю.