— Пусть уходят, — пискнула Динка, скрючиваясь на полу. И Хоегард издал такой устрашающий рык, что дверь тут же захлопнулась обратно. Динка вздрогнула в его руках. Она не припомнила, чтобы он когда-нибудь так пугающе рычал.
— Спасибо, — выдавила она, — Я не хочу, чтобы кто-то еще приходил.
— Никто не придет. Я никого к тебе не подпущу, — мягко ворковал Хоегард, поднимая ее с пола и укладывая обратно на кровать. Окровавленная простыня не укрылась от его внимания и он застыл, разглядывая ее, а затем сдернул, обнажая Динкины бедра, покрытые уже подсыхающими потеками крови.
— Отдай, — прохрипела Динка, пытаясь ухватить убегающий из-под пальцев край простыни.
— Что с тобой? — хмуро спросил Хоегард, за плечи разворачивая ее на спину и заглядывая в лицо.
— Это женское… Месячные крови, — прошептала Динка, пытаясь укрыться от его внимательного взгляда.
— Месячные говоришь? И когда они у тебя были последний раз? И всегда это сопровождается жаром и рвотой?
Но Динка уже снова скрючилась в новом приступе мучительной боли, разрывающей ее живот.
Хоегард рванул простынь, отделяя окровавленный клок. Оставшуюся чистой часть простыни аккуратно свернул валиком и вложил между поджатых Динкиных ног. А затем накинул на нее сверху одеяло и встал с постели.
Динка погружалась в пучину своей боли, теряя связь с реальностью. На поверхности ее удерживал только голос Хоегарда, отдававшего кому-то хриплые отрывистые указания. Он не бросит ее. Он что-нибудь придумает, чтобы помочь ей.
Из забытья ее вывело настойчивое встряхивание и голос Хоегарда:
— Динка, очнись. Ты должна это выпить!
Он придал ей сидячее положение, усевшись у ее изголовья и прислонив ее к своей груди. Перед ее губами появилась чашка с дымящимся отваром.
— Что это? — спросила она, принюхиваясь. Она не припомнила, чтобы варрэны разбирались в лечебных травах.
— Я перерыл твою сумку и нашел там мешочки с травами. На них подписано «от жара», «от боли», «от рвоты». Я заварил тебе от жара. Пей, — ответил Хоегард.
Она и забыла о том, что заходила на рынке в лавку травника. Как хорошо, что Хоегард умеет читать и смог разобраться в них самостоятельно. Динка благодарно отхлебнула из кружки, хотя жара она совсем не чувствовала. Все тело сотрясал озноб, и она никак не могла согреться.
— Полежи со мной. Мне так холодно, — жалобно попросила она, прижимаясь к его теплому боку.
— Да, малышка. Сейчас, — прошептал он, устраиваясь на краю узкой койки и буквально обволакивая ее своим телом. — Где болит?
— Здесь, — Динка, скрипнув зубами, схватилась за свой многострадальный живот и снова скрючилась от новой волны боли. Но тут его теплая широкая ладонь легла на ее покрытую мурашками озноба кожу внизу живота и начала бережно поглаживать, прогоняя мучительные спазмы. Согретая его теплом, Динка снова провалилась не то в сон, не в забытье.
В каюте варрэнов царило напряженное молчание. Тирсвад и Дайм сидели на своих кроватях, мрачно глядя перед собой. Шторос метался из угла в угол, словно тигр в клетке. Когда дверь открылась и вошел Хоегард все взгляды устремились на него.
— Что с ней? — прорычал Шторос, бросаясь на товарища звериным прыжком. Но на подлете получил такой удар кулаком по лицу, что отлетел к противоположной стене и с грохотом врезался в нее спиной.
Хоегард, перешедший в звериный облик, с устрашающим рычанием обвел взглядом троих варрэнов. Дайм и Тирсвад напряглись, выпустив когти и зубы, но оставались на своих местах, сверля его взглядом. Шторос поднялся с пола, вытирая кровь с разбитой губы тыльной стороной ладони, и тоже настороженно замер.
— Идиоты! — прорычал Хоегард. — Мы все безмозглые похотливые ублюдки!
Его потрясывало от напряжения, кулаки сжимались и разжимались, а острые когти впивались в ладонь.
— Объясни уже нормально, — проворчал Шторос, опускаясь на свою койку. Заметив, что его друг не в себе, он не пытался больше к нему приблизиться.
Хоегард прислонился спиной к косяку двери, запрокинул голову и жадно хватал ртом воздух, пытаясь успокоиться. Остальные терпеливо ждали.
— Кажется, она понесла, но ее тело не справляется. Сейчас либо она скинет этого ребенка, либо погибнет сама вместе с ним, — произнес он тихо, втягивая клыки и когти. — Я ничем не могу ей помочь, — добавил он хрипло, сползая на пол и обхватывая рогатую голову руками.
— Хоегард, — Дайм подошел к нему, опускаясь рядом на корточки и положив тяжелую ладонь ему на плечо. — Я уверен, ты делаешь все, что возможно.
— Разве так бывает, чтобы Варрэн-Лин скинула ребенка? — подал голос Тирсвад.
Хоегард с рычанием рванулся к нему, но Дайм рукой пригвоздил его к стене, не давая пошевелиться.
— Мне таких случаев неизвестно, — тихо проговорил Шторос. — Но, быть может, мы ошиблись с ее возрастом. Может она слишком мала, чтобы нормально выносить ребенка?
Хоегард издал рык раненого зверя, переходящий в вой. Дайм, обхватил его за затылок и успокаивающе прижал лицом к своему плечу.
— Сейчас уже ничего не исправить, — проговорил он, успокаивающе похлопывая Хоегарда по спине.
— А почему ты решил, что она скидывает ребенка? — спросил Шторос, тоже приближаясь к Хоегарду и опускаясь на пол рядом с Даймом.
— У нее из лона кровь хлещет. Ручьем… — простонал Хоегард. — Если не придумаем как это остановить, она просто истечет кровью.
— Так может у нее просто женское недомогание? — вновь спросил Тирсвад, не рискуя приближаться. — Я слышал, что у женщин такое бывает раз в месяц.
— Где это видано, чтобы женские недомогания сопровождалась жаром, рвотой и болью в животе? — ядовито откликнулся Хоегард. — С ней что-то не в порядке. И она ничего объяснить не может. Даже не сказала, когда у нее последний раз месячные крови были. Может кому-то из вас рассказывала? — Хоегард обвел взглядом лица варрэнов.
— Мне рассказывала, — отозвался Дайм, усаживаясь с корточек на пол и откидываясь спиной на второй косяк. — Это было еще в лесу около 10 дней назад. Она сказала, что у нее крови были последний раз еще дома, до того, как мы… забрали ее. Мы тогда с ней посчитали, что она вполне могла понести. Причем еще до того, как мы попали в тюрьму. Ибо крови должны были прийти как раз когда мы были в тюрьме, но за переживаниями она этого не заметила.
— То есть она уже почти месяц тяжела? — потрясенно выговорил Тирсвад.
— А мы… с ней такое вытворяли, — выдавил Хоегард, утыкаясь лицом в ладони. — Когда должны были беречь и на руках носить.
— Она не хотела этого ребенка, — проговорил Дайм хрипло. — Может дело в этом? Может Варрэн-Лин скинуть ребенка, которого не хочет?
— Не хотела? — Шторос аж подскочил с пола. — Как это не хотела?
— Это какие-то человеческие заморочки, которые она впитала от своих приемных родителей. Я не совсем понял ее рассуждений, но кажется, она боялась, что мы не примем этого ребенка, — тоскливо проговорил Дайм, невидящими глазами глядя в потолок.
— Если это случилось до тюрьмы, то это мог бы быть ребенок Хоегарда или твой, — сдавленным голосом прошептал Шторос, глядя Дайму в глаза.
— Лучше бы его не было! Пусть он сдохнет, если пытается забрать у нас Динку! — выкрикнул Хоегард. На его глазах блеснули слезы.
— Возьми себя в руки, — грубовато отрезал Дайм. — Ты сейчас нужен ей. Давай лучше подумаем, чем мы можем ей помочь.
Хоегард согласно кивнул, сморгнув с ресниц влагу, и уже спокойным, хоть все еще хриплым голосом обратился к Шторосу:
— Ты узнал насчет лекаря?
— На корабле есть лекарь, но он мужчина и с женскими болезнями не знаком. Он сказал, что мог бы осмотреть ее, но вряд ли сможет чем-либо помочь, — с готовностью отчитался Шторос.
— Ближайший порт будет только через три седьмицы. Там будет большой город и можно будет найти опытную лекарку, — добавил Тирсвад.
— Если я правильно понял, самая большая наша проблема — кровотечение, — подытожил Дайм. — Лекаря мы к Динке не пустим, но в его запасах наверняка есть лекарства, запирающие кровь. Шторос, пойдешь снова к лекарю и попросишь у него такого лекарства.
Шторос с готовностью кивнул.
— Ты, Хоегард, продолжай поить ее жаропонижающим и противорвотным. Будь с ней рядом, — продолжал Дайм раздавать указания.
— Да, Вожак, — отозвался Хоегард, гибким движением поднимаясь с пола.
— Ты, Тирсвад, обратись к кастеляну и попроси побольше простыней. Скажи, что мы пополним его запасы в ближайшем порту, — обратился Дайм к третьему варрэну. — И следи за тем, чтобы у Хоегарда всегда под рукой была теплая вода и кипяток для отваров. Попроси у кока наваристого бульона, чтобы ее накормить.
— Будет сделано, Вожак, — Тирсвад распахнул дверь и бросился исполнять указания. Шторос шагнул за ним.
— Я могу тебе чем-то помочь? — спросил Дайм у Хоегарда, собравшегося тоже уходить, придержав его за плечо. Но тот уже полностью овладел собой и был спокоен и сосредоточен.
— Спасибо тебе, — Хоегард с благодарностью хлопнул Вожака по плечу. — Дальше я сам. Динка просила, чтобы никто кроме меня к ней не заходил.
Вожак кивнул, провожая Хоегарда обратно в каюту Динки, и, оставшись один, бессильно стукнулся лбом о закрывшуюся дверь. «Если это случилось до тюрьмы, то это мог бы быть твой ребенок…»
Динка вынырнула из забытья от раздражающего воздействия. Кто-то брызгал в лицо холодной водой и щипал за щеки.
— Динка, просыпайся! Просыпайся же!
— Отстань от меня, — проскулила она, отталкивая от себя его большую руку. Озноба и тошноты уже не было, но скручивающая боль в животе никуда не делась, вонзив свои острые зубы в ее слабое тело, едва она пришла в сознание.
— Ты должна выпить отвар, — Хоегард усадил ее, прижав спиной к своей груди и обнимая с двух сторон, чтобы она не упала.
Динка покорно глотала из чашки сначала противно-горький чай, а затем слизистый густой бульон. К счастью, тошнота уменьшилась настолько, что не требовала немедленного освобождения желудка.