— Ты хотела в уборную, — напомнил Хоегард. — Здесь есть ведро. Я помогу тебе оправиться.
— Не-е-т, — Динка замотала головой, представив, что ей придется сделать это на глазах одного из своих мужчин. — Отведи меня в уборную.
Хоегард тяжело вздохнул, но возражать больше не стал. Он встал и, укутав ее в плащ, подхватил на руки и понес из каюты. Динка, не чувствуя в себе сил даже держать голову, уткнулась лбом ему в плечо.
Уборная на корабле была, к счастью, в виде стульчака, а не в виде отверстия в полу. Хоеград усадил ее, убедился, что она в состоянии сидеть самостоятельно и вышел.
— Дверь не запирай, никто не зайдет. Если станет плохо — сразу зови. Сейчас я принесу тебе теплую воду и чистую ветошь, — проговорил он уже из-за двери.
— Спасибо, — прошептала Динка, снимая плащ, простынь и осматривая свое тело в тусклом свете, падающем через небольшое окошко над головой.
Между ног была зажата свернутая простынь, и она вся насквозь была в крови. Сколько же крови она потеряла? Никогда во время месячных кровотечение не было столь обильным. Очередной спазм в животе заставил ее скрючиться на стульчаке, тяжело хватая ртом воздух. По бедрам снова заструилась кровь и Динка явственно ощущала, как из влагалища выскальзывают плотные сгустки.
Дверь приоткрылась и рядом с Динкой образовалось ведро с теплой водой и ковшиком, а руки ей легла чистая свернутая валиком простынь. У Динки на глаза навернулись слезы. Никогда никто еще о ней так не заботился во время болезни. Разве, что мама, но этого она совсем не помнила.
Сделав свои дела и приведя себя в порядок, Динка завернулась обратно в простынь, плащ и постучала в дверь уборной. Хоегард тут же подхватил ее на руки и унес обратно в каюту, где улегся рядом с ней на узкую койку и мягко покачивал в своих руках.
— Динка-Динка! Ди-и-инка!
— Р-р-р, — Динка отчаянно пыталась увернуться от его пальцев, щекочущих шею. Ну зачем он все время ее будит?
— Динка, пора пить лекарства. Проснись! — настаивал Хоегард.
Вот настырный!
Динка неохотно разлепила глаза, спать хотелось просто нестерпимо, но сильные руки снова усаживали ее. В губы ткнулся край кружки.
— Не хочу это пить, оно горькое, — капризно замотала головой Динка.
— Динка, если сейчас же не откроешь рот, я волью тебе это силой, — прорычал вдруг Хоегард.
Динка откинула голову и с недоумением посмотрела на его лицо, но он смотрел на нее строго поджав губы.
— Интересно, как ты будешь это делать, — фыркнула она, обхватывая руками чашку и залпом выпивая горький отвар.
— Я найду способ, — усмехнулся он, расслабившись после того, как она вернула ему пустую чашку. — Еще бульон.
— Бульон… А чего-нибудь посъедобнее нет? — Динка с сомнением смотрела во вторую чашку. — Его ты тоже намерен вливать силой, если я не захочу?
— Давай, сейчас ты выпьешь бульон и воспользуешься ведром для своих нужд, а я пока выйду и пошлю Тирсвада за чем-нибудь повкуснее. Идет? — проговорил он почти весело.
— Договорились, — вдохнула Динка, морщась, но выпивая теплый бульон до дна.
— Сидеть можешь? — Хоегард осторожно отстранился, выпуская ее из своих рук.
— Не очень, но я попробую. Иди за едой, — проворчала Динка, выпутываясь из простыни и спуская ноги на пол.
— Держись за кровать. И не делай резких движений, — напутствовал ее Хоегард.
— Иди уже, — усмехнулась Динка, махая ему рукой.
Дождавшись, пока варрэн скроется за дверью, Динка осторожно встала с койки. Коленки тряслись, тело было слабым и беспомощным, но… Ни тошноты, ни озноба, ни боли в животе. Кажется, болезнь отступает. Динка убрала зажатую между ног простынь, но она была почти чистая. Хоегард привел ее тело и постель в порядок прежде чем ее разбудить. Как же крепко она спала? Динка осторожно присела над ведром. Кровь по прежнему сочилась, но уже не струйкой и сгустками, а обычными тягучими каплями.
— Динка, как ты? — послышался за дверью встревоженный голос Хоегарда.
— Все хорошо, — отозвалась она.
Рядом обнаружилось ведро с теплой водой, ковшик и чистая ветошь. Динка подмылась, затем обтерла влажной тряпкой все тело, освежаясь, помыла руки, лицо, сполоснула рот, и снова почувствовала себя живой. Только очень слабой. Добравшись до койки, она обессиленно рухнула на постель и тут же отключилась.
Дальше несколько дней прошли словно в тумане. Динка просыпалась только для того, чтобы позволить Хоегарду ее накормить, а затем снова проваливалась в глубокий восстанавливающий сон.
Пока Динка спала, мужчины снова собрались в большой каюте. Дайм, Шторос и Тирсвад разместились на своих кроватях, а Хоегард расхаживал между ними взад и вперед.
— Не мельтеши, — раздраженно окликнул его Шторос, но Хоегард, как будто не слыша его, продолжал мерить шагами комнату.
— Ей ведь уже лучше? — полуутвердительно спросил Тирсвад. — Что же ты мечешься?
— Ты сам-то когда последний раз спал? — Дайм встал с кровати и остановил хождения, схватив Хоегарда за плечи и сильно сжав их. — Тебе нужно отдохнуть, — добавил он, вглядываясь в осунувшееся лицо друга, под глазами которого залегли темные тени.
— Динка… — проговорил Хоегард, останавливая блуждающий взгляд на глазах Вожака.
— Мы присмотрим за ней, а тебе тоже надо поесть и поспать. Иначе еще и ты у нас сляжешь, — тихо и убедительно проговорил Дайм, глядя ему в глаза.
— Нет, я не о том… — Хоегард с досадой мотнул головой и высвободился из рук Вожака. — Ее надо показать женскому лекарю. Как можно скорее. Я боюсь, что еще не все закончилось и состояние опять может ухудшится.
— Мы обязательно покажем ее лекарю, — кивнул Вожак. — Как только корабль причалит в ближайшем порту, мы найдем лучшего женского лекаря и сводим Динку к нему. Что еще тебя тревожит?
— Мы не должны ее трогать… — задумчиво проговорил Хоегард, покусывая ноготь большого пальца на правой руке.
— В каком смысле не должны трогать? — нахмурился Шторос. — А как же…
— В прямом! — рявкнул вдруг Хоегард, вновь выходя из себя. — Не прикасаться к ней своими похотливыми лапами!
— Ты думаешь, что это может ей повредить? — спросил Дайм, возвращая Хоегарда в русло конструктивного разговора.
— Да, — Хоегард, прикрыв глаза сделал несколько вдохов и выдохов. Остальные молча ждали, пока он возьмет себя в руки и объяснит в чем дело.
— Кровотечение было очень сильное, она потеряла много крови. Сейчас все приходит в норму. Но у меня есть основания полагать, что рана внутри не зажила, а лишь прикрылась кровяным сгустком.
— Она же Варрэн-Лин! — возмущенно воскликнул Тирсвад. — Прошло уже пять дней. За это время какая угодно рана могла затянуться при ее то силе!
Хоегард повернулся в Тирсваду и, оскалившись, злобно зарычал.
— Не трогай его. Лучше объясни все нормально! — вступился за Тирсвада Шторос, вставая между друзьями и загораживая Тирсвада своей спиной от пылающего взгляда Хоегарда.
Видя, что остальные идут на контакт и готовы его выслушать, Хоегард снова успокоился.
— Она, конечно, Варрэн-Лин. Но силы своей не чувствует, управлять ей не умеет и направить силу в рану, чтобы та заживала быстрее, Динка пока не может. Поэтому пока у нее все зарастает медленно, как у человека. Я постараюсь научить ее, но это будет позже, не сейчас, когда она так слаба.
Он обвел взглядом варрэнов, убеждаясь, что его услышали и поняли.
— Ясно, — кивнул Вожак в ответ на его взгляд. — Рассказывай дальше.
— Внутри женщин есть орган, типа мешка. В нем они вынашивают детей. Он может сжиматься в некоторых случаях, как кулак. Предположительно, рана внутри него. Если там прицепился ребенок, то, когда его оттуда выкинуло, на этом месте осталась рана, и она кровит.
— Откуда ты все это знаешь? — удивился Тирсвад.
— В книге прочитал. Ведь только мне было интересно, как устроены существа, в которых мы превратились, — огрызнулся Хоегард.
— Я человеческие внутренности изучал на самих людях, а не по книгам, — кровожадно сверкнул глазами Тирсвад, изображая руками взмах меча, вспарывающего тело.
— И много узнал? — распалился Хоегард.
— Так, хватит! — рыкнул Вожак. — Тирсвад заткни пасть. Хоегард продолжай.
— Вот… если там рана не зажила, а закрылась сгустком крови, то, когда этот орган вдруг начнет сжиматься от боли или, например, от удовольствия, то сгусток может выйти, и кровотечение возобновится. И тогда мы ее точно потеряем, — продолжил свои объяснения Хоегард.
— И что ты предлагаешь? — подбодрил его Дайм, когда Хоегард надолго задумался.
— Думаю, мы должны ее беречь. Как от боли, так и от удовольствия. Пока она полностью не восстановится.
— И как ты себе это представляешь? — хмуро спросил Шторос, задумчиво пощипывая себе гладко выбритый подбородок.
— Мы не должны ее трогать. Ни обнимать, ни целовать, и уж конечно, не совокупляться! Все произошло после того, как мы поимели ее все вчетвером одновременно. Скорее всего, это мы виноваты в том, что с ней случилось.
— Если кровотечение из раны не закрывается, то его останавливают, прижигая огнем то место, — вставил Тирсвад. — Что если… — он осекся под уничтожительными взглядами остальных троих.
— Что вылупились? Я просто предложил… — стушевался он и опустил голову.
— Думаю, Динке это не понравится, — проговорил Шторос. — Она хоть и кажется паинькой, внутри нее живет настоящая Варрэн-Лин. Она нам такого не спустит.
— Мало ли что ей не понравится, — отозвался Дайм. — Если это ради ее блага, то потерпит немного.
— Тогда пусть Хоегард ей все объяснит, — поддержал Штороса Тирсвад. — А то и правда нам всем от нее достанется.
— А что сразу я? — набычился Хоегард.
— Ну ты же лучше нас понимаешь, что происходит, — примирительно проговорил Дайм.
— Ни черта я не понимаю! — вновь вспылил Хоегард. — Если бы я понимал! Это лишь мои догадки и предположения. Что я ей скажу? «Мне кажется, что ты потеряла ребенка, и поэтому…» Разве можно говорить женщине такие вещи, не имея на это никаких доказательств? А если я не прав?