Осматривая рану и ощупывая мышцы вокруг нее, Динка перебирала весь свой жизненный опыт, пытаясь вспомнить видела ли она хоть что-то похожее. Из всего, что ей доводилось видеть, рана напоминала нарывающий чирей.
— Надо выпустить гной, и тогда станет легче, — наконец, решилась она действовать. — Дай-ка нож, — потребовала она, протягивая руку.
Дайм вытащил из-за пояса короткий кинжал.
— Потерпишь? — спросила она, трогая кончиком ножа край раны.
Дайм сжал зубы и кивнул. Динка осторожно погрузила нож в глубину раны, отодвигая кончиком сгустки крови и гноя. Нож уткнулся во что-то твердое. Динка легонько надавила, но из груди Дайма вырвался глухой вибрирующий рык. Динка убрала нож и ощупала кости вокруг раны. Кажется, все кости были целы. Но что тогда твердое там внутри?
— Там что-то застряло и надо это вынимать, — проговорила она с сожалением. Как это сделать, если он вон от одного прикосновения рычит от боли.
— А давай я его веслом по голове приложу, он вырубится, а ты достанешь, — весело предложил Хоегард со своего места.
— Я сам тебе сейчас чем-нибудь приложу, — рыкнул Вожак.
— А усыпить как-нибудь можно с помощью силы? — спросила Динка.
Вожак покачал головой.
— Вытаскивай так. Не надо усыплять, — произнес он. — Я потерплю.
Динка со вздохом снова поднесла нож к ране, ощупывая твердое тело внутри раны и стараясь не обращать внимание на тихое ворчание Дайма. Наконец, она нащупала край, за который нож провалился в глубину раны. Дайм вздрогнул, но не издал ни звука. Динка углубила нож, а затем подковырнула инородный предмет в глубине раны. Из раны выскользнул деформированный металлический шарик, размером с перепелиное яичко. А следом за ним хлынула вязкая струя серо-зеленого гноя. Дайм откинул голову и часто задышал, по щекам его побежали слезы. Но, к своей чести, он вытерпел экзекуцию молча.
— Теперь все, — выдохнула Динка, промывая рану чистым концом повязки, смачивая его в речной воде. — Теперь должно затянуться.
Она порылась в мешке у своих ног, нашла белоснежные кружевные панталоны и без сожаления разорвала их, наложив на грудь и плечо Вожака новую повязку. Дайм поймал ее затылок здоровой рукой и притянул ее голову к себе, уткнувшись лбом в ее лоб.
— Какие у нас дальше планы? — спросила Динка, глядя в его золотистые глаза. Вожак вздохнул и отпустил ее.
— Скоро мы прибудем к предполагаемому «проклятому месту», — проговорил он. — Если там действительно ничего нет, как сказали тебе в деревне, то будем спускаться вниз по течению. Вдоль реки так или иначе должен встретиться город, где есть церковь, служители и святая книга. Там Хоегард сможет выяснить, где еще нам искать проход домой.
— А что будет, когда вы найдете его, этот проход? — с замиранием сердца спросила Динка.
Вожак удивленно посмотрел на нее, словно ее вопрос застал его врасплох.
— Вернемся в свой мир, конечно, — пояснил он все-таки то, что по его мнению не нуждалось в пояснениях.
— А я… Что будет со мной? — прошептала Динка, с тревогой вглядываясь в его желтые глаза.
— Мы вернемся в свой мир, — повторил Дайм, не понимая, о чем она тревожится. — Тебе там понравится. Наверняка ты все вспомнишь, как только там окажешься. Ведь это и твой мир тоже.
Дайм улыбнулся, видя с каким облегчением выдохнула Динка.
— А куда приводит река, если все время плыть по течению? На край света? — спросила Динка, успокоившись относительно своей судьбы и с любопытством оглянувшись по сторонам. Дайм неопределенно пожал плечами.
— Если все время плыть вниз по течению, то река впадает в море, — ответил вместо него Хоегард, продолжая ритмично наклоняться вперед и откидываться назад.
— В море… — протянула Динка. — Всегда мечтала побывать в море.
— А что ты знаешь о море? — снова послышался голос Хоегарда из-за спины Дайма.
Вожак сидел, откинувшись на лавку, запрокинув голову и прикрыв глаза. Ему по-прежнему было нехорошо. Надо бы уложить его поспать, но Шторос, после того, как ушла Динка, привольно раскинулся на дне лодки, сбросив одеяло. Он тоже был тяжело ранен и его будить не хотелось.
— К нам в деревню примерно раз в полгода приезжал торговец. Он привозил специи, заморские сладости и красивые ткани на продажу. А когда торги были окончены, он оставался ночевать в какой-нибудь избе и до утра рассказывал о своих путешествиях, — Динка прислонилась к ноге Вожака и прикрыла глаза, погружаясь в приятные воспоминания. — Он рассказывал про море. Оно синее-пресинее в ясную погоду. А во время шторма по нему ходят волны величиной с дом. И оно становится чернильно-черное.
— Хоегард, а ты был на море? — спросила она с любопытством.
— Нет, не довелось. Мы здесь только по суше перемещались. Даже по реке вот впервые двигаемся, — отозвался он. — Что еще рассказывал торговец?
— Он рассказывал, то они плывут по морю на большой лодке, которая размером словно пять изб вместе. И называется эта лодка корабль. У корабля в середине столб, а на нем толстая ткань. В нее дует морской ветер, и корабль летит по волнам, как птица. На корабле много товаров и много людей — торговцев и моряков. Корабль привозит товары из дальних стран, чтобы продать у нас. Но на море, словно коршуны, кружат корабли морских разбойников — пиратов. И нет спасения простым торговцам, если на корабль напали пираты. Они жестоки и безжалостны: убивают торговцев и моряков, забирают товар. Торговцы перед тем, как отправиться в путь нанимают себе отряд охранников, чтобы… — вдруг Динка осеклась и посмотрела на Дайма.
— Дайм, а что если… мы не найдем «проклятое место» или оно окажется разрушенным, — она задумчиво вглядывалась в его уставшее бледное лицо.
Вожак, услышав свое имя, приоткрыл один глаз и посмотрел на нее.
— У нас слаженная команда, мы сильны и свирепы. Мы можем предложить торговцам защиту от пиратов за хорошую плату. Как считаешь? — Динка даже присела на корточки, едва сдерживаясь, чтобы не вскочить на ноги. — Уплывем отсюда подальше, чтобы гвардейцы нас не достали. Наверняка, в заморских краях тоже есть «проклятые места», если даже здесь их было несколько.
— Бесполезно, — Дайм покачал головой и снова прикрыл глаза. — Люди слишком боятся нас, чтобы нанимать.
— Именно поэтому они наймут нас! Потому что таких опасных мужчин лучше иметь на своей стороне, чем встретить среди разбойников. Ты так не думаешь? — Динка потеребила его за расслабленно свисающую руку. Но Дайм, не открывая глаз, снова покачал головой.
— Хоегард, а ты что думаешь? — решила она привлечь на свою сторону ближайшего варрэна. В том, что Хоегард ее поддержит, она не сомневалась.
— Я думаю, то наша девочка не только красавица, но еще и исключительно умна, — отвесил комплимент Хоегард вместо того, чтобы принять чью-либо сторону.
Динка обиженно на него надулась, но он не видел ее гримасы, так как сидел к ним спиной.
— В прошлый раз ваша с Хоегардом идея закончилось в клетках, — напомнил Вожак, не открывая глаз.
— Это не идея виновата, — упрямилась Динка. — А просто нас уже к тому моменту обложили, как охотники диких зверей. Нас с Хоегардом в деревне никто не заподозрил, и мы смогли узнать все, что было нужно. Если бы гвардия не наткнулась на вас в лесу, мы бы на следующий день уже были в болотах.
— Ладно, Динка, ладно, — Вожак положил тяжелую руку ей на плечо. — Не кипятись. Что-нибудь придумаем.
— Тебе нужно поспать, — вздохнула Динка. — Пошли, ляжешь на дно лодки. Я подвину Штороса.
Она подползла к спящему Шторосу и села на него верхом, стараясь не задеть рану. Он отреагировал на ее прикосновение даже во сне. Его ноги подобрались, согнувшись в коленях, руки скользнули по ее бедрам и сжались на талии. Он повернулся на бок, прижимая Динку к борту лодки.
— Ш-ш-ш, — прошептала Динка ему в губы, видя, что его ресницы дрожат, и глаза приоткрываются. — Спи еще, спи…
— Не уходи, побудь со мной, — прошептал он, сжимая ее в объятиях и снова погружаясь в сон.
— Я с тобой. Спи спокойно, — Динка не удержалась и коснулась губами его мягких во сне губ.
Убедившись, что Дайм удобно устроился на освободившемся месте и дождавшись, когда Шторос ослабит свою хватку, Динка выскользнула из его объятий. Она спала очень долго и теперь, несмотря на спускающуюся ночь, спать совсем не хотелось. Динка приползла на нос, где одиноко сидел у рулевого весла Тирсвад. Она перебралась через скамью, залезла в небольшое углубление на носу лодки и устроилась в его ногах. Тирсвад окинул ее хмурым взглядом, но ничего не сказал.
— Привет, — улыбнулась ему Динка.
— Не ходи передо мной в таком виде, — прорычал вдруг он и отвернулся.
— А что не так? — Динка оглядела себя и обнаружила, что она все еще бесстыдно щеголяет в тонкой короткой рубашке, разрезанной на груди. Она выглянула из-за плеча Тирсвада, но ее остальная одежда потерялась где-то в ворохе одеял, среди которых спали два раненых варрэна.
— Боюсь, что мне сейчас не достать остальную одежду, — вздохнула она, опустилась на колени между ног Тирсвада и посмотрела на него снизу вверх. — Из-за этого мне нельзя с тобой посидеть?
Странно, что она совсем не чувствовала холода, несмотря на то, что воздух уже отчетливо пах приближающейся зимой. То ли оттого, что она переходила из одних жарких объятий в другие, то ли оттого, то где-то внутри нее пробудился ее собственный огонь. Собственный огонь… Мысль обожгла сознание, словно язычок пламени. Воспоминания, от которых она упрямо уклонялась, роились вокруг нее, словно растревоженные пчелы. Они жалили в самое сердце и причиняли боль. Собственный огонь, свернувшийся внутри ласковым рыжим котенком. В мгновение ока способный превратиться в разрушительное пламя, неподвластную ей стихию. Стихию, вырвавшуюся из нее и убившую ее родителей… Нет! Нет-нет-нет! Она не будет больше об этом думать!
Динка завозилась в ногах Тирсвада, гоня прочь воспоминания и машинально поправляя рубашку, чтобы хоть немного прикрыться, но замерла, ощутив прямо рядом со своим носом неприятный запах.