— Что ж, до вечера, — сказал Шторос, поднимаясь и потянув Динку за собой. Динка, не без сожаления кивнув остальным, поспешила за ним, пристраивая кинжал в пустые ножны у себя на поясе. Точно такой же, только в два раза длиннее, висел на поясе Штороса.
Несмотря на восторженные отзывы Лады, город Динке не понравился. Солнце немилосердно пекло с небес, и даже трудно было представить, что в родной деревне Динки уже, вероятно, укрыл землю снег.
На портовых улицах лежали горы мусора: рыбные потроха, овощные очистки, обглоданные кости. Мусор источал душную отвратительную вонь, которая привлекала своры облезлых бродячих собак и рои жирных мух с зелеными, блестящими на солнце брюшками. Не обращая внимания на грязь под ногами, по улице толкалось просто несчетное количество людей. Деловито пробегали навьюченные тюками грузчики, конвоиры гнали цепочки рабов в кандалах, вразвалочку небольшими группами праздно шатались матросы, женщины в косынках и передниках несли в корзинках еще живую рыбу, трепещущую жабрами. На улицу открывались двери многочисленных лавок и харчевен. От ярко-намалеванных вывесок рябило в глазах.
Шторос уверенно шагал сквозь толпу в направлении от пристаней, Динка держалась у него за спиной, стараясь не потеряться в толкучке. Постепенно улицы стали чище и шире. Кроме пешеходов стали попадаться всадники и экипажи. Покосившиеся лачуги сменились высокими каменными домами, обнесенными решетчатыми заборами, сквозь которые были видны цветущие клумбы и усыпанные морской галькой подъездные дорожки. Широкие двери попадающихся лавочек тоже были украшены живыми цветами и зеленью. Однако людей на улицах меньше не становилось.
Они свернули в магазин готового платья, где Динка выбрала себе практичные кожаные штаны, свободную рубаху из грубого хлопка и парусиновую куртку с широкими рукавами. Шторос стоял, прислонившись спиной к косяку и скрестив на груди руки, и задумчиво разглядывал ее скромную и удобную одежду.
— Что? — не выдержала Динка его молчаливого взгляда. Шторос с загадочной улыбкой приблизился и аккуратно заправил ей за ухо выбившуюся из косы прядь.
— Ты мне кое-что обещала… — проговорил он, скользя откровенным взглядом по вороту ее рубахи.
Динка с недоумением посмотрела на него.
— Ты хочешь этого прямо здесь? Не дожидаясь, пока меня осмотрит лекарь? — осторожно спросила она. Что творится в его голове для нее до сих пор оставалось загадкой.
— Свидание… — обронил он. — У нас еще много времени до заката, а ты обещала мне день наедине со мной. Или я обещал тебе… Уже не вспомню.
Динка помрачнела, вспомнив, как в лодке пыталась узнать побольше о его прошлом. Он так и не закончил свой рассказ. Но спрашивать об этом прямо сейчас… Быть может во время свидания он решится рассказать ей всю правду о том, что же там произошло на самом деле?
— Ну как? — спросил он как будто равнодушно, но в глазах вспыхнул озорной огонек.
— А почему бы и нет, — улыбнулась Динка, отбрасывая невеселые мысли. — До заката времени много. Надеюсь, нам с тобой скучно не будет.
— О нет! — довольно засмеялся он. — Скучать я тебе точно не дам.
И тут же обернулся к хозяйке лавки, копошившейся за стойкой.
— Уважаемая, не подскажете нам как предпочитают проводить свидания влюбленные вашего города? — обратился он к ней вежливо, разом включив все свое обаяние.
— О! — хозяйка заведения, полная, но еще не старая женщина, залилась краской от того, что он обратился напрямую к ней. До этого она общалась только с Динкой, а Шторос с видом охранника стоял у входа и зорко следил за происходящим на улице.
Динка с интересом наблюдала за женщиной. Что же такое находят в нем все женщины? Динке казалось, что она не ощущает ничего подобного. Сначала она его боялась до смерти, а потом он, без перехода, вдруг стал принадлежать ей, а она ему. Она отдалась ему и Хоеграду, чтобы вытащить их из тюрьмы, потом еще на отмели, и еще… Побыть просто влюбленными, как поют об этом бродячие музыканты, чтобы глаза в глаза и рука в руке… Чтобы перехватывало дыхание от восторга, а в животе порхали бабочки… Такого шанса судьба им до сих пор не давала.
— Сначала влюбленные нанимают экипаж и катаются по городу, — запинаясь начала перечислять женщина после ободряющего кивка Штороса. — Затем идут в театр, если у них есть деньги. А потом…
— Потом? — заинтересовано переспросил ее Шторос.
— Потом гуляют в парке тысячи фонариков, — закончила хозяйка лавки, в волнении прижимая руки к груди.
— Хорошо, — протянул Шторос, покосившись на Динку. Та стояла, не веря своему счастью. Он действительно собирается сводить ее в самый настоящий театр? Бродячие музыканты, заходившие к ним в деревню, рассказывали, что самые прекрасные сказки оживают на подмостках театра. Как бы она хотела это увидеть! Ожившая сказка, где прекрасный принц спасает свою возлюбленную из рук злодея, а затем ведет ее к алтарю и нежно целует ее в сахарные уста…
— Нам надо как-то приодеться для свидания, не так ли? — продолжал он расспрашивать хозяйку лавки. — У вас найдется что-нибудь подходящее для меня и для моей возлюбленной?
— Ох да, конечно! — снова смутилась хозяйка и бросилась в подсобное помещение.
Шторос торжествующе посмотрел на Динку, а она робко улыбнулась ему в ответ.
— Вот, примерьте, пожалуйста, — вернулась продавщица и разложила перед ними на прилавке нарядную одежду. Пока Шторос задумчиво вертел в руках черный камзол с блестящими пуговицами, Динка не могла оторвать взгляд от платья. Яркое, серебристое, из нежного струящегося шелка, оно казалось воплощением всего женственного, прекрасного, возвышенного. Даже то платье, которое она когда-то выменяла на бутылку вина, не могло сравниться с этой красотой.
— Тебе помочь облачиться или сама справишься? — голос Штороса отвлек ее от созерцания платья. Динка непонимающе моргнула, выныривая из сказочных грез. Шторос уже стоял одетый, словно лорд, в узкие черные брюки, заправленные в высокие сапоги, черный длинный камзол с позолоченными пуговицами, из-под которого выглядывала белоснежная сорочка из тончайшего льна, и изумрудный платок, повязанный на шее хитрым узлом.
— Сию секунду, господин, — суетилась вокруг него хозяйка лавки, поправляя складки камзола и одергивая штанины брюк. — Сейчас я помогу вашей даме облачиться.
Она подхватила Динку под руку и повела в подсобное помещение.
— Постойте, уважаемая, — окликнул ее Шторос. — А где мне найти экипаж?
— Эй, не уходи никуда без меня! — встревожилась Динка. Но Шторос наградил ее снисходительным взглядом. Конечно же он не забыл про невидимую цепь, сковывающую его прочнее железной.
— А поймайте какого-нибудь мальчишку на улице и дайте ему медяк. Он живо приведет вам экипаж, — посоветовала продавщица, увлекая Динку в подсобку и задергивая за собой шторку.
— Ну смотри же, какая красавица! — восхищалась она спустя несколько минут, поворачивая Динку то правым, то левым боком. Динка чувствовала себя двояко. С одной стороны, в этом платье она была настоящей принцессой из сказки. А другой стороны, словно и не Динка это была вовсе.
Динка, которую она знала, могла таскать тяжелые ведра от колодца и убирать навоз тупыми вилами. Еще, Динка могла скакать на лошади без седла и узды, резать глотки бандитам и совращать тюремщиков. Динка могла спалить лес на версту, вместе с армией гвардейцев и рыбацкой деревушкой, и прыгнуть в пасть морскому змею. И это все была Динка. Но чтобы одеть шелестящее шелковое платье, спрятать руки с мозолями от узды и обкусанными от тревоги ногтями в белоснежные кружевные перчатки, одеть на ноги изящные бархатные туфельки с хрустальной пряжкой и сесть в экипаж… О ней ли это? Для нее ли?
Хозяйка лавки, получившая от Штороса не то золотой, не то целых два, суетилась вокруг Динки, завивая пряди волос горячими щипцами и прикалывая их наверх в замысловатую прическу. В довершение туалета, она притащила шкатулку с разноцветными порошками и мазями. Мазнула Динке по губам, отчего они сразу налились алым и заблестели, а затем прошлась пуховой кисточкой по щекам и носу, вызвав у Динки приступ чихания.
Наконец, лавочница удовлетворенно оглядела Динку и распахнула занавеску, приглашая выйти. Динка с досадой подумала о том, что если свидание подразумевает каждый раз такие тщательные приготовления, то она, пожалуй, в будущем обошлась бы и без свиданий. Так она размышляла ровно до того момента, пока не подняла глаза и не наткнулась на взгляд Штороса.
Он смотрел на нее почти всегда. Он смотрел на нее по-разному: с нескрываемой похотью, с нежной страстью, с досадой или насмешкой, с обидой или разочарованием, иногда даже с ненавистью. Ей казалось, что она знает все его взгляды наизусть. Но оказалось, что она ошибалась. Так, как сейчас, он на нее еще никогда не смотрел.
Его глаза распахнулись, а зрачки стали такими широкими, что скрывали почти всю радужку. Он смотрел на нее так, словно впервые увидел и это зрелище вышибло из него дух. Он смотрел так, словно ему вдруг стало трудно дышать. Динка тоже смотрела на него, боясь пошевелиться. Что он сделает следующим шагом? Накинется и сорвет с нее платье или снисходительно усмехнется? Она не знала, как понять выражение его лица.
Шторос шагнул к ней и протянул ей руку, которая тоже оказалась затянута в белую лайковую перчатку. Динка робко коснулась его ладони кончиками пальцев и тоже сделала шаг к нему навстречу. Их лица оказались совсем близко, и разделяло их лишь расстояние в разницу их роста.
— Пошли, моя принцесса, — бархатным голосом проговорил он, не сводя с нее странного взгляда. — Нас ждет экипаж.
Принцесса? Да? Динка не могла поверить своим ушам. Но сделала вид, что так и надо. Если это такая игра, то почему бы и не побыть немного принцессой? Она величественно склонила голову в знак согласия.
На улице действительно стоял экипаж, достойный самой настоящей принцессы. Карета, выкрашенная в белый цвет, с высокими колесами и нарядным кучером на козлах, запряженная двумя белыми же лошадьми. Дверцы и наличники окошек были украшены хитрой резьбой и инкрустированы разноцветными стеклышками, блестевшими на ярком солнце, словно драгоценные камни. В окошках видны были занавески, тонкие, воздушные, ясно-голубого цвета.