Говорить не хотелось. Хотелось просто быть, дышать, чувствовать. Да и не было таких слов, которые могли бы выразить то, что было сейчас на душе. Шторос остановился в одной из безлюдных аллей прямо в пятне света от одного из фонариков и притянул Динку к себе. Она доверчиво прильнула к нему, заглядывая ему в лицо. Он долго смотрел ей в глаза, обхватив ладонью ее шею и поглаживая большим пальцем по щеке, но так ничего и не сказав, опустил ресницы и склонился к ее губам в нежном поцелуе. Его губы едва касались ее губ, а она чувствовала на своей щеке его частое дыхание. Она, как губка, впитывала его всего: его тепло, его запах, вкус его губ, прикосновение его рук к пояснице, его вздымающаяся грудь.
— Нам пора, — прошептал он ей в губы. Динка открыла глаза и взглянула на него. В свете фонарика он выглядел юным и беззащитным со своей вечно растрепанной рыжей шевелюрой, нежным доверчивым взглядом и приоткрытыми раскрасневшимися от поцелуя губами.
— Я не считаю, что ты чудовище или животное, — проговорила вдруг Динка. — Раньше считала, но уже давно так не думаю и…
— Тш-ш-ш, — Шторос улыбнулся и покачал головой, положив палец ей на губы и прерывая поток извинений. — Я верю, можешь больше ничего не говорить.
Снова взявшись за руки, они направились к выходу. Они и так сегодня загулялись и надо было спешить. Уставшие товарищи ждут их в таверне.
— Тебе понравилось сегодня? — спросила Динка, искоса поглядывая на Штороса.
Он мечтательно улыбнулся.
— Благодаря тебе, я вдруг ощутил, как будто опять вернулся в свои десять шегардов, когда мир еще казался светлым и похожим на волшебную сказку.
В экипаже они ехали на одной скамье, тесно прижавшись друг у другу боками и думая каждый о своем.
Глава 11
В таверне было оживленно, и к вновь вошедшим посетителям в нарядной одежде сразу обратились заинтересованные взгляды. Динка невольно поежилась от такого пристального внимания. Если в театре наряд принцессы выглядел естественно, то в грязной матросской забегаловке она выглядела как минимум нелепо, а как максимум вызывающе.
Но Шторос, не обращая внимания на обращенные на них взгляды, быстро вел ее в дальний угол, где за столиком расположились варрэны.
— Долго вас не было, — приветствовал их Хоегард с любопытством оглядывая Динку. Динка смущенно потупилась, чувствуя, как щеки начинают гореть.
— Вижу, вы неплохо проводили время, что даже к закату не успели, — продолжал он с легкой укоризной в голосе.
— Где Дайм? — спросил Шторос, опускаясь на скамью рядом с Хоегардом и расстегивая верхнюю пуговицу камзола.
Динка уселась рядом с Тирсвадом, обменявшись с ним ласковыми взглядами и прислонившись к его плечу.
— Мы думали, он с вами, — ответил Хоегард. — Вы его не встречали?
— Он здесь не появлялся? — встревожилась Динка.
Тирсвад отрицательно покачал головой.
— Мы с Тирсвадом здесь уже несколько часов. Но Дайма до сих пор не было. Мы думали, что вы вместе, — проговорил Хоегард. И над столом повисло тревожное напряжение. Если у Динки со Шторосом могло возникнуть желание задержаться и побыть наедине, то у Дайма не было ни одной причины задерживаться. Он отправился найти приличный постоялый двор для ночлега, и это не должно было занять много времени. Он давно уже должен был быть в условленном месте, но его все еще не было. Варрэны с тревогой переглянулись.
Разговор не клеился. Каждый сидел уткнувшись в свою тарелку. Периодически кто-нибудь из мужчин вставал и выходил из таверны, но через некоторое время возвращался и отрицательно качал головой на вопросительные взгляды остальных. Время перевалило за полночь и таверна опустела.
— Уважаемые, — подошедший хозяин таверны, откашлявшись, обратился к ним. — Я понимаю, что у вас здесь назначена встреча и ваш товарищ запаздывает. Но мое заведение уже закрывается. Я могу передать вашему другу какое-то сообщение, если он появится…
Хоегард порылся в сумке, вынул из нее книгу и выдернул один из листов. Быстро начертил угольком несколько символов на свободной части листа и протянул трактирщику.
Они вчетвером вышли на темную улицу и отправились искать ночлег.
— Где мы теперь будем его искать в этом огромном городе? Тут столько людей! — жалобно проговорила Динка. Она так устала, что едва передвигала ногами и уже второй раз споткнулась на ровном месте.
— Дайм — большой мальчик, — уверенно сказал Шторос. — Погуляет немного и сам вернется. Завтра подождем его в таверне снова.
— А если не вернется? — озвучила Динка мысль, которая тревожила всех.
— Если не вернется, то найдет способ дать нам сигнал, — резко ответил Шторос.
Свободную комнату искать пришлось долго. Двери многих постоялых дворов были уже наглухо закрыты, а хозяева в тех, что еще работали, с сожалением качали головой. Мест нигде не было.
После того, как Динка снова споткнулась и чуть не упала в своем шикарном платье, Тирсвад без слов подхватил ее на руки.
— Эй, отпусти, — попыталась она высвободиться. — Я сама могу идти.
— Будешь брыкаться, перекину через плечо, — пригрозил Тирсвад.
— Все бы вам только на плече таскать беззащитных девушек, — буркнула Динка, но сопротивляться перестала, прижавшись к его груди и прикрыв глаза.
Комната нашлась в двухэтажном доме без вывески. Им предложили переночевать на мансардном этаже без окон, но уставшие путники рады были и этому. К тому же, с мансардного этажа обнаружился люк на крышу.
Полусонную Динку уложили на скрипучую кровать с матрасом, набитым соломой.
— Два часа дежурит Тирсвад, вторым дежурю я, Хоегард с рассвета, — отдавал распоряжения Шторос. — Смотрим любые признаки пожара.
Тирсвад откинул люк на крыше, подтянулся и скрылся наверху. Уже засыпая, Динка почувствовала, что чьи-то руки осторожно развязывают корсет платья и высвобождают ее от стесняющей ткани.
Проснулась она от дуновения свежего ветерка. Она огляделась. Над головой было темное бархатное небо, усыпанное тысячами серебристых звезд. Внизу, как на ладони, расстилался спящий город.
— Тш-ш-ш, спи еще, спи, — услышала она над головой тихий голос. Шторос сидел на крыше дома, держа ее на руках, и укачивал ее, словно маленького ребенка.
— Дайм еще не подал сигнал? — спросила Динка, уже зная ответ. Город был погружен во тьму, и, если бы где-то разгорелся пожар, его было бы видно издалека.
— Нет еще. Спит наверное где-то. И ты спи, — прошептал Шторос.
— Я боюсь за него. С ним точно что-то случилось. Ему нужна помощь, — прошептала Динка, бессильно сжимая кулачки.
— Мы обязательно найдем его, — попытался приободрить ее Шторос, но Динка чувствовала в его голосе скрытую неуверенность и тревогу.
— Вы раньше так расходились? Как вы друг друга ищете, если потеряете? — Динка вдруг поняла, как мало она о них знает. Кроме того, что происходило на ее глазах, она и не знала, как они взаимодействовали между собой до встречи с ней.
— Нет, раньше мы старались все время держаться вместе, — проговорил Шторос. — Мы чувствовали себя на враждебной территории и все время были готовы дать отпор. А сейчас почему-то расслабились и поверили, что все будет хорошо.
Динка почувствовала себя виноватой. Это ее излишняя доверчивость к людям передалась варрэнам, и теперь с Даймом что-то случилось, а они даже не знают как ему помочь.
Некоторое время они молча смотрели на спящий город. Динке надо было бы спать, чтобы завтра быть полной сил. Но сна не было. Хотелось поговорить о чем-нибудь важном, зыбком, спрятанном, чего нельзя обсудить при свете дня.
— Дайм сказал, что в вашем мире ты очень нужен кому-то… О ком он говорил? — спросила Динка чуть слышно.
— Был бы кому-нибудь нужен, не стали бы меня швырять сюда, — ответил он, и в голосе вдруг прорезалась такая тоска, что у Динки на глаза навернулись слезы.
— Не хочешь рассказывать? — с пониманием в голосе спросила она. У каждого из них хранятся в душе такие тайны, что рассказать кому-то просто невозможно. Вот и Дайм до сих пор так и не рассказал ей, почему его выгнали из своего мира.
— Дети… — вдруг проговорил он. — У меня там остались дети. Дочь и трое сыновей.
Динка затаила дыхание, боясь спугнуть его откровенность.
— Мальчишки меня, наверное, и не помнят. Они слишком малы еще тогда были. А вот дочь…
Он надолго замолчал.
— Ты скучаешь по ней? — шепотом спросила Динка.
Шторос посмотрел на нее и ласково взъерошил ей волосы на макушке.
— Она примерно твоего возраста, — сказал он и грустно улыбнулся. — Скоро у нее будет праздник совершеннолетия, после которого она выберет своего первого мужчину. И в такой важный день с ней рядом не будет матери. По моей вине…
— Не будет матери? А что стало с ее мамой? Ты же про Криллу, свою жену?
— Да, ее мать Крилла… Она… — лицо его вдруг перекосилось гримасой боли, и он судорожно сглотнул. Динка терпеливо ждала, не сводя взгляда с его лица. Но он молчал, рваными порциями втягивая в себя воздух, словно бы боролся с подступающими рыданиями.
— Я… — начал он севшим голосом, но тут же осекся. — Ее больше нет… — закончил он невпопад, и его невидящий взгляд устремился вдаль. Динка нежно дотронулась до его руки. Она могла понять его боль. Если он так сильно любил Криллу, а она по какой-то причине погибла…
Но за что же его тогда изгнали? Неужели после смерти возлюбленной он так бесновался, что стал опасен? Это Динка тоже могла понять. Одна мысль о том, что кто-то из дорогих ей мужчин умрет, приводила ее в неистовство. Но у Штороса была не только Крилла. В том мире осталась дорогая его сердцу дочь и трое сыновей. Каково ей сейчас там? Одной одинёшенькой, без отца и матери? Сочувствие к неизвестной ей девушке наполнило Динкину душу. Никому не пожелала бы она такой жизни, какая была у нее самой.
— Твоя дочь очень хотела бы, чтобы ты был рядом с ней в день ее совершеннолетия, — проговорила она, надеясь его утешить. Ей было немного совестно, что она своими вопросами разбередила его раны.