Динка обернулась, намереваясь вернуться к костру и еще немного поспать, и вздрогнула от неожиданности. В пяти шагах от нее в темноте угадывался мужской силуэт с длинными витыми рогами и светящимися глазами.
— Напугал, — выдохнула Динка, подходя поближе и заглядывая в хищные зеленые глаза. — Я тебя разбудила? Давно ты тут?
Шторос сделал неуловимо быстрый выпад и навис над ней, а затем, помедлив секунду, обхватил ее ладонью за талию и притянул к себе, не спуская с нее светящегося взгляда.
У Динки перехватило дыхание от его внезапной близости.
— Что ты творишь? Не боишься, что я с перепугу подпалю тебе задницу? Я до сих пор плохо владею силой, — напомнила она, отдышавшись.
Шторос клыкасто ухмыльнулся и, склонившись к ее шее, повел носом.
— Меня до сих пор возбуждает, как ты боишься меня, — хрипло прошептал он. — И нет, я тебя не боюсь. Пусть другие боятся.
— Другие не боятся, но ведут себя более предсказуемо, — с некоторой обидой за остальных варрэнов отозвалась Динка. Обнаружив, что она до сих пор стоит напряженная, как струна, Динка глубоко вздохнула и расслабила мышцы.
— А почему ты меня не боишься? Я вроде велела тебе не приближаться, — проговорила она, прижимаясь к его груди и обрисовывая пальчиком контур его грудной мышцы.
— Ты ничего мне не сделаешь, — самодовольно ухмыльнулся он, одной рукой зарываясь в ее волосы, а другой недвусмысленно поглаживая по ягодицам.
— Почему ты так в этом уверен? — почти промурлыкала Динка, от его прикосновений к копчику чувствуя себя мартовской кошкой.
— Потому что ты — моя козочка, конечно… — проурчал он, опуская вниз вторую руку и сжимая обеими руками ее ягодицы.
— Ты караулил меня всю ночь, чтобы сказать это? — Динка уперлась ладонями ему в грудь и слегка отстранилась, усилием воли выпутываясь из соблазнительных сетей вожделения, в которые он ее затягивал, избегая говорить о том, что его тревожило на самом деле.
Шторос шумно вздохнул и разжал руки.
— Поговори со мной, — попросил он тихо, отводя глаза в сторону.
— Ты не виноват, — проговорила она, поймав его руку и сжав ее в ладонях. — Это все проклятые женщины-птицы и их пение.
Он покачал головой, искоса взглянув на нее.
— Другие не тронули тебя, несмотря на пение. И только я опять причинил боль той, которую люблю, — сказав это, он словно сам себя хлестнул кнутом.
— Я сама тебя спровоцировала, — прошептала Динка. — Ты только что обнимал меня в трюме, я чувствовала твое влечение, твои ноздри дрожали, улавливая мой запах. Я сначала пыталась достучаться до разума, потом до инстинктов, а потом…
— Я помню, как ты меня укусила, — перебил ее Шторос, потирая шею свободной рукой. — Я чувствовал тебя, ощущал, что ты хочешь чего-то от меня, что-то важное, а потом… Снова все тонет в темноте.
— Мне было почти не больно, — на всякий случай уточнила Динка. Но против ее воли воспоминания захлестнули ее, и горло свело спазмом.
— Не лги мне, — покачал головой Шторос. — Я опасен. Я невменяем. Я причинил тебе боль, а мог и убить.
— Меня не так просто убить, — сквозь слезы усмехнулась Динка, справившись с комком в горле. — Просто… Ты же знаешь, дома меня били каждый день. И снова получить удар от близкого… Это было… — Динка прижала руки к груди, не зная как объяснить это ощущение, от которого все внутри словно покрывалось льдом.
— Ты разрываешь мне сердце, — прошептал Шторос, снова привлекая ее к себе и сжимая в объятиях.
— А ты мне, — вздохнула Динка, отвечая на его объятия. — Мы опять зацепили друг друга за самые больные места. До каких пор мы будем ранить друг друга?
— Я не заслуживаю того, чтобы оставаться рядом с тобой, и отказаться от тебя не могу. Что мне делать? — прохрипел он, задыхаясь и еще крепче сжимая ее в объятиях. И Динка вдруг с удивлением ощутила горячие капли на своей шее, в которую он уткнулся лицом.
— Не мучай себя, — прошептала она. — У тебя нет этого выбора. Я все равно тебя никуда от себя не отпущу. Просто не позволю тебе уйти. Ты нужен мне, несмотря ни на что.
Некоторое время они стояли молча, а небо на горизонте постепенно светлело. Динка чувствовала, как по ее шее и плечу текут его слезы. Ей хотелось взять в ладони его лицо, целовать его, слизывать слезы языком. Но он сжимал ее так крепко, что ей едва удавалось дышать.
— Пойдем к костру, — позвала она, когда Шторос успокоился и затих.
— М-м… — он отрицательно помотал головой. — Тут так хорошо.
— Пошли, там тоже хорошо, — Динка, не отстраняясь от него, подтолкнула его в бок в нужном направлении. Шторос неохотно разжал руки и, глядя в сторону, пошел рядом с ней к костру.
Остальные варрэны еще спали. Динка подбросила в костер дров, сдобренных толикой силы, и теплые отсветы пламени заплясали на их умиротворенных лицах. Шторос растянулся на своем месте на спине, закинув руки за голову и глядя в светлеющее небо.
Динка села рядом с его головой и, ухватившись за рога, подтянула его голову себе на колени. Теперь он смотрел не на небо, а на ее лицо снизу вверх.
Динка запустила руки в его длинные шелковистые волосы.
— Что стало с вашими волосами? — спросила она, пытаясь отвлечь его от мрачных мыслей. — За одну ночь у всех отросли ниже пояса. Мои бы так росли!
Шторос улыбнулся.
— Это, наверное, из-за обращения. Видела же какие мы лохматые, когда в истинном облике.
— Жалко, что по своему желанию вы не можете оборачиваться. Я бы посмотрела поближе еще раз, — улыбнулась ему в ответ Динка, поворачивая его голову на бок от себя и кончиками пальцев массируя кожу головы.
— Увидишь еще, когда пройдем через портал, — проговорил он, переворачиваясь на другой бок и утыкаясь лицом Динке в низ живота. Динка фыркнула, но отстранять его от себя на стала, продолжая перебирать мягкие пряди. Шторос довольно замурлыкал.
— Я не уверена, что хочу идти сквозь этот портал, — поделилась она своими сомнениями. — Я никогда там не была, я там чужая. Вы уйдете каждый к своей семье, а я что буду делать? Я там никому не нужна…
— Там ты нужна нам гораздо больше, чем тебе кажется. Каждому из нас неизбежно придется столкнуться со своей болью. И будет гораздо легче, если ты будешь рядом, давая сил справиться с этим, — он приподнял голову от ее живота и снова смотрел на нее снизу вверх.
— Но в том мире вам не понадобятся мои силы. Ведь там есть «сосуды», «источники»… — неуверенно протянула Динка, не совсем представляя себе, как это работает.
— А я не про огненную силу говорю, — огорошил ее Шторос. — Твоя близость дает нам силы не сдаваться. Рядом с тобой я готов ко всему.
— Ты собираешься встретиться с детьми? С дочерью и мальчишками? — спросила Динка. Ей трудно было понять, что испытывает Шторос по отношению к своим детям. Он об этом почти никогда не рассказывал. А своего отца и его чувства к ней Динка почти не помнила.
«Приемного отца», — одернула она себя. Родного отца она никогда не знала. Удастся ли найти своих кровных родителей в мире Варра?
Шторос не ответил, снова утыкаясь носом ей в живот. А Динка не стала переспрашивать, погруженная в собственные размышления.
Солнце поднялось над горизонтом, и мужчины зашевелились. Динка подумала о том, что никогда не видела, как они просыпаются. И с интересом наблюдала за происходящим, отвлекаясь от тягостных мыслей. Шторос мерно сопел ей в пупок.
Первым проснулся Дайм. Он открыл глаза, окинул цепким взглядом всю компанию, а затем, убедившись, что все в порядке, прикрыл глаза и блаженно зевнул, блеснув на солнце клыками. Динка с улыбкой смотрела на то, как он потягивается, играя выпуклыми мышцами. Дайм, поймав ее заинтересованный взгляд, подмигнул ей и скрылся за кустами.
Вернулся он оттуда через несколько минут, с влажными волосами, заплетенными в шесть кос, и капельками воды, стекающими по обнаженной груди. В руках он принес освежеванный кусок мяса и, устроившись у костра, принялся вырезать отросшим когтем небольшие кусочки и нанизывать их на мокрые прутики для зажарки.
Следом за ним проснулся Тирсвад. Перед пробуждением он поворочался вокруг своей оси, но не обнаружив никого рядом, со вздохом сел, почесывая взлохмаченную шевелюру. Динка очень явственно представила себе, как он нащупывает рядом ее тело, прижимает к себе и, уткнувшись носом ей в затылок, засыпает обратно. Но сегодня она была рядом со Шторосом. Тирсвад обвел стоянку хмурым взглядом, но увидев Динку, улыбнулся ей, и лицо его смягчилось. Он тоже утопал в кусты, откуда только что вернулся Дайм.
Хоегард просыпался медленнее всех. Сначала он долго лежал с открытыми глазами и невидящим взглядом смотрел в небо. Затем от попытался сесть, облокотился о свои отросшие до пояса волосы и неловко дернулся. А потом, чертыхнувшись, принялся поспешно убирать их в низкий хвост, завязывая сорванной тут же гибкой травинкой. Лишь после этого он обвел лагерь осмысленным взглядом, который тут же остановился на подрумянившемся куске мяса над костром.
Трое варрэнов уселись кучкой по другую сторону костра, завтракая и негромко переговариваясь, чтобы не разбудить Штороса. Динку они тоже позвали жестами, но она отрицательно покачала головой, продолжая перебирать рыжую гриву. Мысли текли медленно и лениво. Сказывалось это ощущение покоя и оторванности от всего мира. Хорошо было бы здесь остаться. Если не на всю жизнь, то хотя бы на пару лет. В памяти всплыли слова Штороса о том, что для Варрэн-Лин важно свить гнездо для своих будущих детей. Неужели и в ней есть такая потребность.
О детях она вообще не задумывалась. Хотя следовало бы, после того, как она сама разорвала обет воздержания от близости, который так старательно исполняли ее мужчины после ее… болезни. Даже в внутри себя ей до сих пор было сложно признаться, что это была беременность. А что будет, если ситуация повториться? Что если она вообще не способна выносить ребенка? В ее возрасте и при наличии рядом заботливого мужчины, она должна была бы мечтать о детях, а она старательно избегала этих мыслей в своей голове. Скорее всего, с ней что-то не в порядке.