Она дошла. Она вернулась домой.
Бессчетные дни Ларэн брела, спотыкалась, падала и снова вставала. Отмирали ее человеческие органы, а чуждая сила Великого Пламени дожигала остатки рассудка. Химеры демонов и людей не выживают. Так мне говорили. Это правда, но никто еще не пытался сотворить такое с ученицей друидов. Ее навыки управления внутренней силой позволяли выживать на грани бесконечного ада. И она жила: вопреки судьбе, предательству и слабостям человеческой плоти. Шла вперед, подгоняемая призраком моей воли. Он без устали шептал ей: “Не сдавайся. Не теряй решимости! Выживи, слышишь! Хотя бы им всем назло…”
И вот она дошла. Вернулась туда, где рухнул ее мир. Но что дальше?
Вдоль узкой тропы Ларэн направилась к мертвому Сердцу. Тьма расступилась перед иссохшей фигуркой химеры. Мне хотелось окликнуть ее. Сказать, что там больше ничего нет, кроме гнилого мяса, но разве это поможет ей? Пусть дойдет. Пусть убедится сама. Может, тогда воля покинет ее и Ларэн наконец упокоится…
На несколько мгновений я увидел воспоминания девушки. Круговорот душ. Они когда-то собирались сюда со всего Севера, чтобы вернуться обратно в цикл перерождений. Мерцающие искры жизни. Сила текла здесь. Пульсировала под землей вместе с ударами исполинского сердца, и голоса предков звучали в лесной тиши для внимательных ушей. Теперь все померкло. Сердце остановилось. Но тени ушедших людей все еще были привязаны к мертвому богу. Что там говорил Доктоний про тени? След погибшего, остающийся на какое-то время в мире. На Ларэн навалились сотни, тысячи голосов. Одни просили пощады, другие требовали мести, третьи рыдали.
— Холодно, голодно…
— Они убили нас! Они убили нас всех!
— Почему так плохо. Мир умер. Мы мертвы. Навсегда?
— Мама, где ты? Мама!
Ларэн захрипела, покачнувшись на тонких ногах. Глаза ее вспыхнули, а удлинившиеся зубы застучали в безумном припадке горя. Она плакала. Кровь текла из горящих глаз химеры.
— Простите. Я виновата… — бормотала она. — Все исправлю. Я все исправлю. Я могу…
— Не можешь.
Один голос заглушил все остальные. Ларэн обернулась. На тропе возникла полупрозрачная фигура ее наставницы. Той, что когда-то учила ее премудростям шаманства, той, что пала под клинком венатора в роковой день. Тень прошлого.
— Я смогу… — возразила химера, утирая кровавые слезы. — Я видела силу. Настоящую… Огромную, бесконечную силу огня. Я отдам ее вам. Я все исправлю…
— Нет. — с печальной улыбкой возразила женщина. — Уже ничего нельзя исправить. Прости, девочка. Наш мир закончился. Это печально. Это больно…
Тень направилась в сторону химеры. Та отшатнулась, закрывая изуродованное лицо костистыми пальцами.
— Я не виню тебя. Умирать тяжело. Души ушедших страдают, но вскоре они уснут навсегда. И ты усни, милая. Усни и позволь нам уйти. Лучше уйти спокойно и достойно, чем вечность страдать. Старое умирает, но его заменят молодые побеги. Цикл жизни продолжается, пусть и без нас. Пожалуйста… Если ты помнишь, чему я учила тебя. Если тебе дорога память о нас… Не ходи туда. Не оскверняй нашу многострадальную святыню злой силой чуждого огня.
— Но я…
— Все хорошо. Ложись, милая. Ты устала. Ты дома. Я помогу тебе забыться. — тень нежно обняла ее и химера медленно опустилась на сырую прохладную листву. — Во сне ты увидишь прошлое. Моменты счастья. Услышишь смех друзей и близких. Там все как прежде. Там ты останешься до самого конца…
И Ларэн уснула. Впервые за бесконечность боли, страданий и отчаянья она чувствовала себя дома. Магия ее наставницы, ее любовь, преодолевшая смерть, унесли несчастную девушку прочь от той ужасной оболочки, в которую мутировало тело. Таков конец этой печальной истории. Таков…
— Прошу вас, уходите.
Она говорила со мной? Да. Тень наставницы смотрела туда, откуда я незримо наблюдал за происходящим.
— Дайте нам спокойно уснуть. — продолжила тень. — Так будет лучше для всех. Наша судьба ужасна, несправедлива. Может, когда-нибудь нас вспомнят и похоронят или забудут навсегда? Нам нет разницы. Не знаю что вы за дух и каким силам служите… Но молю вас самой жизнью — не возвращайтесь сюда. Никогда…
Так кончился этот странный сон. Очнувшись, скривился от головной боли. Хапнул таки малость демонической энергии. Не задалась жизнь у этой Ларэн, однако. Столько бед и несчастий. А ведь все мог решить один единственный выстрел из лука… Но Аргаила пришлось мне убивать, а Луне доедать.
Попытался выйти в стратегию — получилось, хотя голова разболелась, а по изображению сначала ходила мутная рябь. Над Севером повис тусклый и туманный предрассветный сумрак. Еще горели костры в походном лагере легионов. Искры будущего огня войны.
Проблем с провиантом пока не было и не предвиделось. Поставки еще доходили от Либаны, а по дороге мы занимались агрессивной фуражировкой. Превенторы, эксплоураторы и кавалерия работали на пределе возможностей. Часть деревень мы обирали по пути, другую помечали на картах, чтобы обобрать позже. Как там было в Игре Престолов — мы жнем, но не сеем. Примерно такой девиз сейчас можно объявить сутью нашего снабжения.
Мы приближались к Кринторну. Приближались к генеральному сражению. Пока что Кринтары были самым серьезным врагом, с которым мне приходилось вонзаться на поле боя. Первое сражение прошло в режиме: “боги нам почти здец”. Второе — удачная ликвидация неудавшейся засады. Враг недооценил меня. Не имел точных данных о помощи Гробницы и монстров. Сейчас их стратег видел на что мы способны в поле. Лично этого Аргета не знаю, но дураком или трусом он мне точно не кажется. Человек прошел обучение в имперской военной машине. Пусть его армия далеко не легионы, но воют на своей земле, есть хорошие упорные бойцы и некая прослойка колдунов. Плюс к нему идут союзные контингенты с Дальнего Севере. Вопрос — какую глобальную стратегию Аргет изберет? Мои расчеты упираются в два предположения. Первое, с Геором Кринтары не договорятся, по крайней мере быстро и в ближайшее время. Их вражда тянется сотни лет. Геору нужен Север целиком и под его собственной властью. Это здесь должны понимать даже бобры. Самое веселое, что для Кринтар естественный союзник — я. Та самая Империя, которая фактически защищала непокорные племена от аппетитов федератов, чтобы те не слишком усилились. Именно ослабление присутствия легионов на Севере стало причиной того, что Геор идет в Ва-банк. И будь на позиции топ-менеджера Кринтар вождь умный и коварный, то он тут же прибежал бы ко мне с предложением формата “союз+раздел земель неприятеля”. Мог бы занять место федератов. Однако Ллонег, кажется, такими полезными личным качествами не обладал. Гибкостью натуры не отличался. С одной стороны, это очень плохо. С другой, есть серьезные основания полагать, что он будет воевать против всех и с Геором не подружится.
Ладно. Пора вставать.
Самочувствие относительно выправилось. Я даже помогал Касс надевать на себя доспехи. Уже не грубый набор железных пластин, а полноценную броню имперского полководца, которую кузнецы легиона изготовили заново. Перемещение в доспехах быстро вызывало одышку. Поэтому ходил я медленно, величаво и обливаясь холодным потом. Однако до утреннего военного совета доковылял. Правда ближе к костру, у которого собирались центурионы, чуть не грохнулся, запнувшись о какую-то корягу. Месяца два назад такой конфуз на глаза у личного состава вызвал бы у меня приступ ощущения, что я не на своем месте и вскоре потеряю всякое уважение солдат. Однако сейчас таки опасения были в прошлом. После всего через что я прошел вместе с армией, моя репутация крепко держалась за образ не совсем адекватного, но крайне упорного и воинственного человека, умеющего побеждать, а самое главное осененного благословением могущесвенных сил. Вопрос каких? Насколько темных? Но это простых солдат часто не интересовало.
— Лучше поберегли бы себя. — с некоторым осуждением прокомментировал Поций мою попытку упасть. — Мы можем и сами до вас дойти. Если армия останется без стратега… Не хотелось бы отступать обратно после такого славного пути.
“Я в порядке”. — ответил через Командный Голос.
Обычным говорить не стал из-за слишком сильной отдышки.
“Есть новости? Что доносят разведчики?”
— Есть и грандиозные. — ответил Поций. — Прямо таки судьбоносные. Рассказывай, Летир.
Центурион Дацинис оглянулся на остальных, собираясь с духом. Видимо то, что собирался возвестить, действительно, было важным.
— Есть все основания… — начал он. — …полагать, что враги не будут ждать нас у Кринторна. Генеральное сражение состоится раньше. Через полтора дня мы выйдем к реке под название Тирзина. На том берегу у Кринтар собраны большие силы. Это может говорить о решимости дать последний бой.
— Уверены? — спросил я с сомнением.
— Я уверен. — ответил Клестус Фалк. — Допросы пленных, конная разведка и другие источники однозначны.
— Ночью я предложил колдуну слетать на этой лошедеголовой страховдле к реке. — заявил Поций. — Сверху хорошо видны огни костров. Я бы оценил силы там в тридцать-сорок тысяч бородатых харь. Есть много кавалерии. С разведением боевых скакунов у Кринтар не все хорошо. Покупают. Кони дороги и нищебродской кавалерии как у Скавадов нет. Это верхушка знати. Отпрыски лучших семейств собрались здесь, чтобы мы их вырезали.
— Хм… Я немного удивлен. Думал, что они станут отступать до столицы. Вся их армия в крепости, конечно, не уместится, но можно часть войск отвести, другими усилить гарнизон, беспокоить наши тылы, дождаться дикарей… Самый надежный вариант, ведь.
— Этот Аргет — бешеный пес. — заявил Поций. — И верховный вождь ему подстать. Готовы драться и поражения их не страшат. Они не хотят пускать нас в самые жирные земли. За рекой сплошь поля, деревни и городки до самой столицы. Собираются поиграть в героев.
Ну что тут сказать — приятно воевать с решительными людьми. Не придется выковыривать их из лесов.
— Отличные новости. — наконец подытожил я. — День обычного перехода. На следующий — четверть дня отдых. Половину шагаем. Как дойдем до реки, то будет время укрепиться. Они там уже серьезно окопались?