Ладно. Внутренние разборки Багрового Круга меня сейчас интересуют в последнюю очередь.
Спустя ещё три дня и пять мелких зачисток, первые отряды легионов показались в моей зоне контроля.
«Расшагались. Набрали темп», — радостно отчитывался передо мной Поций.
Войска проходили по 15–17 километров за день, что было отличным результатом, учитывая размеры армии. Следующим вечером уже можно будет встречать их в Бьорторне.
Город к визиту легионов был неплохо подготовлен. Надо сказать спасибо Геору и Иратиону за хорошо организованное, а главное децентрализованное хранение провизии. Покойный вождь федератов не просто забил зерном подвалы дворца. Там оно тоже хранилось, но нас не дождалось.
Несостоявшийся царь Севера просчитал возможность тяжёлой осады города и потери запасов во дворце. На этот случай в подземных тоннелях в разных частях Бьорторна были организованы склады по лучшим имперским стандартам. Зерновые ямы с внутренним слоем из обожженной керамики или облицованные камнем. Их запечатали около года назад. Многие из них так и не были вскрыты, несмотря на наплыв беженцев. Радан, вроде бы, планировал распродать часть этих запасов на территории Империи, но кризис в его землях развивался слишком быстро. В итоге нам достались сотни тонн зерна, солёного сухого сыра и меда, в котором были законсервированы орехи разных видов. Калории, которые наполнят силой руки живых солдат в борьбе с мертвым врагом.
Хранилища были организованы так, что некоторые из них замуровали, а о многих не знал практически никто, кроме редких приближённых Геора. Так что Радан и его сторонники некоторые зерновые ямы банально не нашли. Мне же помогала Орина. Что-то она знала сама плюс сумела убедить нам помогать часть слуг и даже знати, которые до конца не покорились власти Радана. Впрочем, особого красноречия тут не требовалось. Все, кто видел чудовищ Порчи в действии, понимали, что либо легионы Империи уничтожат центр распространения заразы, либо Север полностью вымрет.
Даже стены Бьорторна не спасут. Просто к каждой деревне по отряду бойцов с антимагом во главе не приставить, а без продовольственной базы города не выживут. Придётся всем уходить на территории других народов с высокой вероятностью понижения социального статуса. И даже это под большим вопросом, учитывая общемировой кризис в более-менее цивилизованных землях. Поэтому несмотря на не особую любовь к Империи вообще и ко мне лично, нам были готовы помогать.
И вот мои войска добрались до города. Под пасмурным осенним небом позднего вечера шлем их не блистали в закатных лучах. Но даже так армия выглядела внушительно с городских стен и башен Бьорторна.
— Это же сколько здесь племён? — удивлённо спросил некто из кребрийцев.
Когда-то было много, а теперь одно. Империя. Супер-племя. Новый принцип организации людей.
Легионы приближались. Я через стратегию смотрел на лица этих воинов и думал о смерти. Они могут погибнуть, если Азарду придётся выпустить силу Неридии для уничтожения Сердца. Они могут погибнуть в сражениях с ордами чудовищ, если я попытаюсь ликвидировать источник Порчи самостоятельно. Не просто погибнуть, а потерять свои души в круговороте вечных страданий.
Но они все равно шли сюда, потому что я призывал их. Они верили моему слову полагают гораздо больше чем любым эдиктам Сената. Ощущая эту власть, я понимал почему так боялись её убеленные сединами мужи из древних семей Рега. Даже целого Бога запретили и заключили сделку с чужеродными силами, лишь бы сдержать потенциал стратегов. Однако сейчас иного способа защитить Империю просто не существовало.
Я практически физически ощущал, как на меня давит ответственность. Благодаря уже пережитым испытаниям мне удавалось сохранить хладнокровие. Однако тяжкая ноша долга пока ещё лежала на моей душе.
— Надо устроить пир, — объявил я Орине. — Причем такой, чтобы пиво и вино лились рекой.
На лице девушки можно было заметить сомнения.
— Стоит ли так поступать когда…
— Стоит, — решительно ответил я. — Знаю, о чем ты хочешь сказать. Время тяжелое. Местные жители настрадались. Смотреть на пир чужестранцев им бы сейчас не хотелось. Однако у меня есть все основания отдать такой приказ. Сегодня ночью пир. Завтра отдых. Затем день подготовки и мы выступаем.
— Как скажите. Не могу ручаться, что в городе осталось много вина, но поищем.
— Надо найти, — фактически потребовал я, положив руку девушке на плечо.
— Х-хорошо.
Когда Поций Арвин заехал в ворота, то сообщил мне через откровение что:
«Думал, придётся залезать в этот город по лестнице или заходить по мосточку осадной башни. А хорошо Геор отстроился. Славный был бы штурм, но теперь впускают сами».
«Не только впускают, но ещё и нальют. Я уже раздал указания. Ночью праздник — днём отдых».
«Значит не зря так спешили», — ответил первый центурион.
«Это будет длинная ночь. Мне надо раздать все долги».
«Накопились?»
«Да. И перед тобой в том числе».
Следовало раздавать многие долги перед последним боем, чтобы не жалеть потом.
Город готовился к пиру, а почетные гости все прибывали и прибывали. Благо, в Бьорторне сейчас было полно пустующих домов. Разумеется их подготовили для размещения гостей. Залатали крыши, вытерли кровь, убрали фрагменты тел.
Люди, которые не одну неделю провели в битвах и на дорогах, рады были любому тёплому жилью. Над городом поднималось множество столбов дыма от очагов. Они тянулись к вечернему небу, не закручиваясь по спирали. Обычный дым от чистого огня. Символ жизни, а не погибели.
А во дворце Бьорторна разгоралось пламя в кузницах. Там готовились плавить золото и серебро. Я собирался расстаться с запасами этих драгметаллов, серьёзно облегчив походную казну.
Уже стемнело, когда легионы разместились в городе. Однако ночной мрак разгоняло пламя очагов, костров и жаровен. Мне вспомнились два праздника в Кринторне. Один до финального боя, другой после. Оба они закончились появлением какой-то летающей дряни. Первый раз это была дочь Погибели, второй — древний демон. Надеюсь, теперь обойдемся без лишних крылатых гостей.
Когда все было готово, то на улицах разместили столы. К легионерам присоединились как кербрийцы, так и местные жители. Кажется, среди беженцев полно свободных женщин. Это хорошо.
«Пейте до дна. Ешьте, пока не надоест. Любите или думайте о тех, кого оставили далеко», — так начал я свою речь. — «Запомните эту ночь. Она понадобится вам позднее, чтобы понять причины, по которым мы сражаемся. Мы идём туда, где нет ничего хорошего. В место для мёртвых, а не живых. Ваша память останется последней нитью, связующей вас с миром людей. Восславьте сегодня богов, либо проклинайте их. Жалуйтесь им на свои беды. Вам сегодня можно все. Ибо вскоре мы принесем величайшую жертву за всю историю. Мы поставим на кон и жизни, и души, чтобы одержать победу над кошмарнейшим из врагов. Сегодня вам можно все, но горе будет тому, кто поколеблется там на поле боя. Он познает не только ярость врага, но и мой гнев. Даю вам слово Михаира Лиардиана. Триумвира Империи. Того, кто будет биться вместе с вам».
Я сказал то, что хотел и то, что должен был. Теперь настало время раздавать долги.
Стоя у длинного стола на площади перед дворцом, я смотрел как блестят в свете костров золотые и серебряные фалеры. Хорошо пришлось потрудиться мастерам. На драгоценных металлах были выбиты образы богов, наших и вражеских воинов, городов, символов целых стран. Памятные медали, в которых застыло славное прошлое моих легионов.
— Зову к себе первого из Двадцать Первого, — объявил я, пока вызванный мной человек проходил вдоль рядов антесигнанов. — Поций Арвин, ветеран первого Северного похода, ветеран моей шаддинской компании, человек, скрепивший своей волей ряды Двадцать Первого. Вместе с этим золотом я вручаю тебе и тяжесть нового бремени, военный трибун Двадцать Первого и военный трибун общего каструма легионов.
«Работать придётся больше, да?» — мысленно спросил Поций, принимая награды.
«Сделай серьёзное лицо», — ответил я.
Затем ко мне вышел Летир Дацинис — примас центурион когорты армигери дефенсорес. Тоже ветеран всех моих кампаний, достойный за это золота и серебра. Он принимал награды более скромно. Даже с некоторым волнением, хотя в строю оставался спокоен перед лицом смерти.
Одного за другим я приветствовал и награждал людей, которых судьба поместила на тонкую полосу выжженной земли между двумя смертями.
Молча принимал символы почета Клестус Фалк. Он чтил Забытого ещё до того как я связал себя со вторым богом войны. На изуродованном шрамами лице центуриона превенторов было выражение такого сурового спокойствия, будто он готов встретить все ужасы ада не поведя бровью. Кроме золота и серебра у меня была для Клестуса особая награда. Дар Забытого. Для такого человека не жаль потратить крупицу силы меча.
А вот Таркус Дарен свою особую награду уже получил. Ко мне он вышел уже практически не хромая. Три сеанса по четыре-пять часов в исполнении Ар-Арамии восстановили его колено до более-менее приемлемого состояния. Марафон не пробежать, но ходить или стоять в строю — без проблем.
— Я эту награду ещё не заслужил до конца, — объявил имперец, указывая на ногу. — Но ещё заслужу. Обязательно!
Я кивнул и не стал спорить, но с моей точки зрения Таркус уже все заслужил.
Одним из последних отмеченных в Двадцать Первом был молодой Севин Дацинис, который числился моим контуберналом. То есть помощником и посыльным. Должность крайне не пыльная, учитывая что я теперь раздавал приказы и даже получал отчёты мысленно. Благодаря навыкам системы была такая возможность.
— Благодарю за службу, юный Севин, но в ближайшие дни твоя помощь понадобится уважаемому Таркусу Дарену, которого я оставлю во главе гарнизона Бьорторна.