Спустя долю секунды после воспламенения щепотки пороха у запального отверстия произошли сами выстрелы.
Грянуло дайте боги. Где-то в километре от нас отчаянно забрехали две собаки.
— Заряжай! — снова скомандовал Ган. — Сразу пли!
Легионеры принялись судорожно повторят процедуру. Плюс надо было ещё проверить не закрыто ли гарью запальное отверстие. По этой причине у одного из легионеров не произошло выстрела.
— Алд! Ещё раз так будет, сломаю об тебя десять палок! — пригрозил Ган.
Где-то через тридцать пять секунд пошли новые выстрелы. Вообще, хорошо, чтобы второй залп тоже был синхронным. Даже если кому-то придётся чуть подождать товарищей. Залповая стрельба вносит куда большую панику во вражеские ряды.
Всего легионеры произвели по пять выстрелов каждый.
— А что? Очень даже неплохо, хоть и дыма много, — заключил Поций. — Поставим их за укрепления, дадим копья на всякий случай и они хорошо собьют любой натиск.
Копья, действительно, пригодятся как второе оружие. Штыки можно изобрести, но эти наши гаковницы пока тяжеловаты для нормальной работы в ближнем бою. Поэтому пусть стрелки их при приближении врага либо откладывают, либо уходят под защиту других воинов.
Тем временем стрелки собирали и чистили оружие, а Гинд внимательно осматривал мишени, явно довольный результатами. Пули били в цель мощно. Металлические пластины были промяты или пробиты насквозь. Горшки — вдребезги.
— Феноменально… Бьёт словно мощный скорпион.
Верно. Штуки у нас получились убойные.
(Сравнение стрельбы из арбалета и примитивной гаковницы. Особенно интересны результаты поражения шлемов ближе к концу видео).
https://youtu.be/gACcsVMgqq0?si=qBDollNg6Cr4CXHF
Вообще, я очень примерно себе представлял всю цепочку производства нового оружия. Пока порядочные попаданцы лично собирают станки и вытачивают стволы, мне было достаточно поставить задачу. Приятно, что я оказался в мире довольно развитой цивилизации.
Могло ли это потенциально прорывное оружие уже сейчас принести большую пользу на поле боя? Однозначно да.
Шаддинская кавалерия делала большую ставку на элитных тяжело бронированных всадников, которых очень сложно убить чем-то кроме осадных орудий, магии или чудовищных юнитов. Пуштигбан, клибанарии, катафрактарии. Даже дротики легионеров слабо пробивали этих товарищей. А вот тяжёлые пули гаковниц однозначно смогут причинять серьёзный урон даже таким бронированным целям.
Наш новый огнестрел, пусть перезаряжается медленно, но занимает меньше места чем скорпионы. Плюс его легко перемещать от укрепления к укреплению. Можно сконцентрировать огневую мощь на коротком участке фронта. Если удастся выдать сотню-другую пуль по царской конной гвардии, это может серьезным образом повлиять на исход всего сражения.
Кроме того, подобное оружие можно эффективно реализовать при обороне или осаде крепостей, если конечно не будет выгоднее рвануть весь имеющийся порох для обрушения стены.
Впрочем, известны примеры использования тоннелей для разрушения укреплений даже без пороха. Надо просто копать больше и глубже, чтобы стена сложилась при потере фундамента. Очень много проблем можно решить с помощью подходящей ямы.
Пока я прокручивал в голове эту цепочку мыслей, прибыл гонец из Столицы. Не просто посыльный, а целый квестор с охраной. Он передал мне очередное приглашение от моего замечательного коллеги Иворна Сандиса, которого мы за глаза ласково прозвали бледным муд#ком.
— Будете решать за состав армии? — уточнил Поций.
— Да. Поехали-ка со мной.
— Неужели в Сенат или на виллу благородного семейства?
— Не. В этот раз на ипподром.
Причина, почему Сандис вызвал нас в столь необычное место оказалась довольно проста: у него тоже шли учения или скорее смотр. Правда Иворна наблюдал за использованием снаряжения куда более типичного для этого мира, хотя и не самого распространенного в Империи. На столичном ипподроме разъезжало около двух сотен тяжёлых всадников, имитирующих атаки в плотном строю.
Имперский катафрактарий
Тяжелая ударная кавалерия
Сам Иворна восседал в вип-ложе вместе с Октаном Мерлином и двумя своими легатами. Сандис одарил нас «очаровательной» улыбкой, предлагая подняться к нему.
— Завтра заседание военной комиссии Сената, — напомнил Сандис, когда мы поднялись. — Было бы крайне… неплохо уже согласовать и отправить им одобренный нами состав сил предстоящего похода. Выражение нашей общей воли.
Я молча сел на мягкий диван, наблюдая как сверкает в лучах солнца начищенное снаряжение сверхтяжелой конницы. Думаю, в степях Шадда пыль ослабит этот блеск. Там придется бороться за выживание. Времени на наведение лоска может не остаться.
— Три алы и ещё несколько турм таких всадников может оказаться в нашем распоряжении, — соблазнял Иворна. — Почти тысяча. Готов уступить вам две алы из трёх.
— Отборные кони, — заметил я. — Наверняка много едят.
«Снабжение не станет для нас такой уж проблемой. Я говорил с ним. Погода будет благоприятна к нам», — через командный голос обратился ко мне Иворна.
Пра-прадед из Канартега наобещал ему пошаманить. Очень рад за них обоих.
«Иворна…», — мысленно обратился я к коллеге по триумвирату. — «Не хочу ставить способности твоего предка под сомнение, но мы оба стратеги… Ты можешь меня понять. Сложно планировать и рисковать, когда информации слишком мало. Я работал с разными чародеями, но мне были понятны рамки их возможностей».
Сандис молча кивнул. Мол понимаю и не спорю. На его слегка синюшных губах застыла легкая ухмылочка.
«Я не берусь раскрывать секреты моего предка. Пусть он это сделает сам. Ложитесь спать пораньше, уважаемый Михаир. Мой предок явится к вам тем же путем, что и Лавертия».
Мде.
Иворна показал мне крайне неприятную осведомлённость.
«Не удивляйтесь», — добавил он. — «Я не могу подсмотреть ваши сны, но мой предок давно знаком с той, кого сейчас называют Лавертией. Он в курсе её привычек и предпочтений. В конце концов, они тоже в каком-то смысле родня».
Вот значит как все тесно переплетено. Мои сын племянник Лав, а пра-прадед Сандиса тоже где-то рядом? Потрясающе. Что-ж, оставалось дождаться ночи.
Ложась спать, я испытывал некоторую неприятную брезгливость. Ладно Лав. К ней уже как-то привык. Но родственники имперских политиков ко мне в сны ещё пока не залазили.
Когда мысли наконец утихли и моё сознание провалилось во мрак, то сквозь него проступили огни далеких костров, частично скрытых джунглями. Я услышал гром барабанов, вой дикарей, рёв чудовищ. Видение занесло меня на вершину зиккурата Ксигона, который стал ныне храмом Мирканто. Это, вероятно, был образ из моих воспоминаний о ночных визитах в зловещее место, где богиня смерти пыталась овладеть моей душой.
Глянув вниз, я увидел длинную многоступенчатую лестницу и ромбовидные колодцы для жертвоприношений у подножия исполинского зиккурата. Ныне там цвел ядовито-бледный ашмин.
— Всего лишь тень прошлого, — услышал я за спиной.
Стоило обернуться и пред моим взором предстал Ксигон Тарамах из Канртега. Завоеватель Сулима. Высокий, крепкий, с чистой смуглой кожей и совершенно не похожий на ожившего мертвеца. Лысую голову древнего жреца венчал сложный золотой обруч. Внешне пра-прадед Иворна чём-то напоминал нечто среднее между Ксерксом из 300 спартанцев Снайдера и Имхотепом из старой экранизации Мумии.
— Я вернул твоего человека из царства смерти, а ты сомневаешься в моей силе? — с некоторыми вызовом спросил жрец.
Между нами было примерно метров 20, но голос Ксигона доходил до меня без искажений и приглушений. Так будто он говорил мне прямо в ухо.
— Не сомневаюсь, — спокойной ответил я. — Просто пока слишком мало информации для такого огромного риска. Ваш сколько-то раз пра-внук предлагает повести тысячи верных мне людей в сухие степи рядом с пустыней.
Ксигон долго не отвечал. Несколько секунд он смотрел мимо меня куда-то вдаль, а затем произнес:
— Ни стенаний, ни заклятий, ни молитв. Там, где звучали голоса владык мира ныне царит молчание. Как же сложно привыкнуть к этой тишине. Слова мои в ней подобны грому и эхом отдаются над всеми землями.
Я никак не стал комментировать сей заряд пафоса. Дождался пока жрец снова заговорит со мной.
— Помимо вражеских стрел вам там грозят солнце и сухой ветер. Всё это ерунда. И стрелы, и солнце, и ветер. Слова мои закроют небо. Ты пастырь скота человеческого веди свои стада спокойно. Стихия будто благоприятна тебе.
Эта речь одновременно обнадеживала и отвращала. Пастырь скота человеческого… Мде. С кем я опять сука связался?
— Мне так говорить позволительно, — заявил Ксигон, вероятно уловив моё настроение. — Сейчас таких как я называют жрецами. Убогое невежество. Я не жрец, не колдун или чародей, а вместилище божественной силы!
Мир вокруг начал преображаться. Мы откатились на сотни лет назад в самый расцвет власти Картенга. Джунгли вокруг зиккурата сменил огромный многолюдный город. Яркое солнце освещало его просторные улицы. Величественные храмы едва ли были удобны для простых людей, но захватывали дух своим видом.
— Если бы Неридия истребила человечество, то мы бы остались, — продолжал Ксигон. — И заселили бы свои города другими существами. Сагион победил мои соперников, но не меня. Напротив, его старания принесли мне победу, — с улыбкой произнес темный жрец. — Теперь Канртег это я. Просыпайся, великий стратег. Ты увидишь и поймёшь, что опасаться на Востоке некого.
И я проснулся. Громовой раскат стал моим будильником. Сверкали молнии, лил дождь. Ещё недавно ясная погода обернулась ненастьем. И следующее утро не принесло Империи солнца. Нетипичные для этого времени года тучи сгустились над Регом. Так, вероятно, Ксигон показывал мне свою власть над погодой.