Плыви. Отправляйся на край земли. Пусть хоть кого-то из моих женщин не постигнет злой рок. Луна и Арамиа не в счёт. Они сами часть моего злого рока. Словно насмешка судьбы над попытками построить какие-то нормальные отношения.
Проснувшись с утра, я снова окунулся в лагерную жизнь. Встретился с Мелло, наездницей грифона Огонька и её товарищем по ремеслу. Мне объяснили, что грифоны не очень любят действовать совместно, однако иногда их можно на какое-то время свести в пары. Самца с самкой обычно. В такой ситуации их можно размещать рядом и использовать в бою как единое подразделение. Из четырнадцати грифонов в моей армии можно было выделить четыре пары то есть восемь штук имели друга/подругу. Остальные шесть охотились исключительно в одиночку.
Я довольно долго обсуждал с всадниками какую роль они должны сыграть в предстоящем сражении.
— Эти их летающие чудища очень опасны, — явно беспокоилась Мелло.
— Язаты? Да. Однако я постараюсь разобраться с ними не только с вашей помощью. На Севере мне пришлось иметь дело с множеством летающих монстров.
И там я получил способность к дистанционному подавлению. Плюс могу резко увеличивать антимагический потенциал своих воинов. Так что прорвёмся. Но летающие язаты пока являются одной из самых неприятных проблем на период марша. Эх, жаль Велвегры свалили. Тогда на эмоциях после победы над Сердцем слишком легко их отпустил. С другой стороны, удерживать эльфов насильно тоже чревато проблемами.
Погода, кажется, чуть-чуть успокоилась. Хотя все равно ощущалась некая неестественность, в тех запахах что приносил ветер. По небу гуляли рваные облака.
Неслась мимо нас пыль, гонимая порывами ветра. Неслось время, приближая роковой час генерального сражения. Солнце поднималось и опускалось, над степью, которую мы вокруг себя потихоньку превращали в пустыню. Трава вытаптывалась, съедалась стадами. Пора было выдвигаться.
На последней встрече стратегов перед походом, Сандис держался по обыкновению оптимистично, Октан Мерцин говорил мало, а Нималексис напоминал комок нервов.
— Как насчёт предсказаний? — спрашивал он. — Сколько мы проводили ауспиций?
— Ситуация слишком неоднозначная, — ответил я на правах эксперта по пророчествам. — Как и положено мы проведём публичные гадания. Однако это больше для успокоения людей, чем для получения ценной информации.
— Знать бы хотя бы насчёт реки… Понимаете?
Я понимал. Молодой стратег беспокоился о ситуации, в которой Ксерион бы просто не стал давать нам бой. Занял бы оборону за великой рекой Айрат, мешая нам переправиться. С какой-то точки зрения это был бы самый верный и осторожный вариант для нашего врага. На западном берегу Айрата есть плодородные земли, однако поселения оттуда можно эвакуировать, а провизию вывезти или уничтожить.
Тактика выжженой земли. Измор.
Вероятно, я сам поступил бы именно так. Однако мы с Сандисом сходились во мнении, что Ксерион всё-таки даст нам бой. Дело было и в характере самого Царя царей, и в риторике его пропаганды. Ксерион уже показал, что старается не сильно разводить слова и дела.
Но даже в случае, если он решит хладнокровно отсидеться на другом берегу, давая нам как следует насладиться истощением припасов, у нас в рукаве остается козырь по имени Ксигон. Вовремя поднявшийся туман или какая-то ещё погодная аномалия могут помочь пересечь реку.
Однако лёгкой прогулкой наш вояж в любом случае не будет. Особенно в момент, когда начнём переправляться через Айрат. Если прижмут к реке, то никаких гарантий.
— Держите свою голову холодной даже на таком жарком солнце, молодой Нималексис, — посоветовал ему Сандис. — Нет ничего более глупого, чем жалость. Будто то жалость к окружающим или себе самому.
Не знаю как Иворна относился к себе, но окружающих точно не жалел. Ходил слух, что в поход Сандис взял несколько тысяч рабов. В лагере Иворна, действительно, было заметно больше слуг чем у нас. Рассказывали, что это рабы, которых использовали на износ. По очереди перегружали, не докармливали, а затем отдавали на мясо монстрам типа Гория. Уж не знаю, правда это или просто страшные байки, но ни капли не сомневаюсь, что Сандис способен на подробные решения.
После тяжёлых и не очень удачных боёв против шаддинцев он даже назначал децимацию среди когорт, поддавшихся панике. Казнь каждого десятого в подразделении по жребию давно не проводилась в Империи. Не только Карр умел возрождать традиции древности.
Вообще, стиль руководства Иворна можно было охарактеризовать как… крайне контрастный. Он поддерживал в войсках строгую дисциплину и уделял этому много своего личного времени. Сандис внушал страх всем от простого легионера до центуриона. Однако не кнутом единым Иворна управлял. Рядом с наказаниями умопомрачительной жестокости регулярно случались аттракционы невиданной щедрости.
Сандис мог за один день сделать из нищего человека с долгами настоящего богача. Деньги и связи Иворна спасали смертельно больных, освобождали приговорённых к смерти, исполняли самые сокровенные желания.
Это была, конечно, не доброта. Вполне себе холодный расчёт. Иворна Сандис стремился заставить подчинённых заглядывать ему в рот. Стиль управления скорее близкий восточным царям чем наследникам Республики. Дать людям ощутить, что держишь их судьбы в кулаке. Наличие дара стратега, доступного некоторым людям этого мира, лишь подчеркивало практически божественный статус такого управленца.
Иворна требовал абсолютного повиновения. Преданности, на грани с фанатизмом. Не Империи, не какой-то идее, а лично ему. Ради получения этой власти Сандис не только казнил, но и регулярно миловал. Это была попытка избежать, как говорили местные, «ошибки Мардония».
Одноимённый царь славился справедливостью и суровостью. Он навел порядок в своей стране, приструнил казнокрадов, избавился от разбойников. Однако Мардоний был убит своими же приближенными. Теми, кто верно служил ему много лет.
Как-то раз его советники и командир дворцовой стражи допустили серьезную ошибку. Обрушилось недавно построенное здание. Зная непримиримый и суровый характер царя, они понимали, что им грозит жестокая казнь. Решили действовать на опережение, самостоятельно избавившись от Мардония.
Излишняя суровость может воспитать не преданность, но ненависть. К сожалению, Сандис это прекрасно понимал. Даже за косяки не всегда карал сурово, если виновный активно каялся. Рассматривал каждый резонансный случай, прежде чем рубить головы, вызывая у людей некую подобострастную форму поклонения…
Если придётся с ним закуситься, то не стоит ждать, что его войска легко сложат оружие, не желая защищать ненавистного кровопийцу. К этому кровопийце они очень даже привыкли. У каждого третьего значок почетного донора.
Я же общался со своими легионерами иначе. Перед походом толкнул такую речь:
'Воины, нас ждёт тяжёлый путь. Ещё один тяжёлый путь. Не первый для многих из вас и, вероятно, не последний. Спите крепко, ешьте досыта, вспоминайте хорошие деньки, когда мы праздновали триумф в Реге, но не мечтайте вернуться туда. Скрепите свои сердца. Только упорство, терпение и мужество обеспечат нам победу. Особое обращение к тем, кто прошёл со мной Север. Теперь враги опять обычные люди из плоти и крови, прикрытых металлом брони. Но не стоит недооценивать их. Им знаком страх, однако вместе с тем, они знают, что такое осторожность. Не попрут в безумные атаки. Однако ваше мужество и терпение мне хорошо известны. Люди или монстры, вы будете достойно стоять против любого врага.
Рег одержит новую победу и добудем её мы!'
Я специально старался не слишком заряжать эту речь оптимизмом. До боев ещё надо дошагать под палящим солнцем вдыхая сухую пыль. Впереди тяжелая дорога.
— В первый день мы пройдем всего десять километров, — оповестил я Орину, Поция и нескольких других членов командного состава моей части великой имперской армии. — Ждем ещё два обоза с гвоздями. Они нагонят нас по дороге.
— Гвозди это прекрасно, — усмехнулся Поций. — Если закончатся наконечники стрел и болтов, то можно будет использовать крепкие имперские гвозди.
Уж не знаю серьёзно он или это одна из его многочисленных шуток. Однако металл это, действительно, хорошо. В случае необходимости можно реально перековать гвозди в те же примитивные наконечники для стрел.
Через полтора часа после этого разговора, войска начали сниматься со стоянки. Пока медленно, неторопливо, будто нехотя начинался наш марш. Мы были словно ныряльщик, который старается набрать в лёгкие побольше воздуха перед погружением в смертельно опасные глубины.
Первый день марша ожидаемо прошел спокойно. Мы чуть отошли от лагеря Клепсида, а в него начал прибывать гарнизон из группировки обеспечения нашего снабжения.
Ночью неожиданно пошёл дождь. Возможно, усилия наших заклинателей наконец-то дали свои плоды. Однако проснувшись поутру мы практически не обнаружили следов этого дождя. Разве что трава чуть налилась зеленью. Сухая земля жадно впитала всю влагу.
Мы продолжили марш. На этот раз предстоял уже полноценный день похода. 15–20 километрово по степи. Наша армия разделилась на три крупные колонны, шедшие параллельно друг другу. По центру были Октан Мерцин и Нималексис Царон. Я слева, Сандис справа.
Когда попадались относительно ровные участки степи, без большого количества холмов и оврагов, можно было оценить невероятный масштаб движущейся на Шадд угрозы. Десятки тысяч шагающих на Восток воинов. Многочисленные стада, которые должны стать для них провиантом. Обозные телеги с припасами и снаряжением.
Второй день тоже прошел без проблем, если не считать особенно душной погоды. Конечно, лично мне после колдовского жара Северной кампании было гораздо проще выносить обычное солнце. Однако не очень приятной была мысль, что терпеть горячие лучи небесного светила придётся ещё недели или даже месяцы напролёт.
Наши заклинатели опять попытались изменить погоду. И что же вы думаете? Добились только жалких рваных облаков, которые ночью пролились коротким дождем. Чувствуя утром повышенную влажность, даже хотел запретить им новые попытки влиять на погоду. Однако ночные дожди оказывали благотворное влияние на животных, которых вела с собой армия. Ранее сухие жёлтые степные травы чуть-чуть воспряли. Напитались драгоценной влагой.