Я направил нашего «скакуна», чтобы по спирали обогнуть устройство. Уйти с линии огня. Однако маневр запоздал.
Мантикора взревела от боли, выпуская языки желтого пламени. Две иглы пробили кожистую перепонку правого крыла. Это уже было опасно. Мантикора разок-другой махнула крыльями. Я заметил, что раны расширяются, разрываемые потоками воздуха.
Возможно, без всадников мантикора могла без проблем спуститься на землю. В конце концов её полёт отчасти обеспечивала магия. Однако мы обременяли чудище своим весом. Возник риск катастрофы.
Какие варианты? Приземлиться в воды священной реки? Попытаться сменить мантикору на пегаса? Не зря же брал с собой «запаску». Только вот делать это в воздухе тоже опасно. Значит…
«Мы приземлимся на одну из площадок этой летающей штуки», — объявил я Орине и Арамии, одновременно приказывая мантикоре набрать высоту.
Чудище продолжало реветь, страдая от все более расширяющихся ран. Оно бешено дергало крыльями, но двигалось все медленнее. Я использовал божественный дар исцеления. Времени на заживление ран не было, однако моя способность ослабила боль. Мантикора дотянула до свободной площадки летающего устройства. Мы успели.
Площадью где-то пятнадцать квадратных метров, эта платформа оказалась весьма надежной даже для массивного зверя. Мантикора опустилась на белый мрамор, скребя по нему когтями.
С площадки внутрь устройства вела дверь, закрытая сейчас вертикальной решеткой. На стенах вокруг нас я заметил множество узоров и рисунков. Золотые линии заполняли борозды в мраморе, чередуясь с алмазами. Зрелище захватывало дух. Даже прекрасные доспехи царской гвардии казались дикарской подделкой по сравнению с этим устройством. Оружие и произведение искусства одновременно.
Мой взгляд зацепился за что-то знакомое, но времени разглядывать это не было. Решетка поднималась, а за ней ждали шаддинские воины. Четверо. Тяжелая пластинчатая броня, шлемы-маски словно у царской гвардии, небольшие круглые щиты и булавы.
Я приказал Арамии ударить по ним огнём, но лишь жалкие искры вспыхнули вокруг них. Подавление.
Я предупредил об этом Орину.
Вообще враги могли не поднимать решётку и не драться с нами, а за счёт антимагии не давать взлётеть нашим мифическим животным. Задержать меня здесь, попытавшись переправить в тыл своей армии и взять в плен. Однако вражескому стратегу не хватило хладнокровия на это. В голове я услышал голос Келима.
«Лучше сдавайся. Ты раскусил нашу уловку, но…»
Прежде чем он договорил, я обратил свое подавление на саму платформу. Конструкция дёрнулась вниз. Не ожидавшие этого шаддицы потеряли опору, а я успел схватиться свободной рукой за мантикору. Арамиа в это же время снимала для меня щит с седла.
Я отпустил подавление, чтобы платформа не упала. Враги уже собирались ринуться вперед, но сверху по ним ударил тяжелый дротик, разогнанный магической силой Орины и физической силой Ноция. Подавление не помогло.
Я специально предупредил о нём девушку, чтобы она атаковала дротиком, а не шаровой молнией. Снаряд пробил доспехи одного из шаддинцев, толкнув его на стоявшего за ним товарища. Двое других стражей летающей крепости кинулись ко мне. Блестящие медные навершия булав взметнулись к небесам, сверкая на солнце.
Мне пришлось защищаться, отступая назад. Булава не самое быстрое и достаточно предсказуемое оружие, но эти двои орудовали ими так ловко, а главное слаженно, что были всё основания опасаться за мою жизнь.
Один атаковал, другой готовил удар. И вот-вот подключится третий. Плюс где-то за спинами шаддинцев уже маячил силуэт механического язата.
Орина метнула ещё один дротик, но в этот раз вышла промашка. Лишь искры и мраморная крошка были выбиты из стены.
Я использовал призрачный клинок, выпуская силовую волну. Вражеское подавление превратило её в довольно безобидный толчок. Колоть или рубить таких бронированных врагов было практически бесполезно. Искать уязвимые места не было времени. Удары сыпались один за другим.
Решение оказалось простым, странным и немного гадким. В момент, когда меня теснил один из шаддинцев между нами возникала Арамиа, принимая хрупкими спиной и плечами вражеские удары. Раздался хруст ломающихся косточек. Используя колдунью как живой щит, я получил краткий миг, в который нанес одному из шаддинцев укол прямо под шлем маску.
Чтобы сделать удар точнее, использовал замедление времени.
Подоспел третий враг, но со своего пегаса как раз спрыгнул Ноций под управлением Орины. Он в упор швырнул дротик, сминая шлем маску одного из врагов, а потом, воспользовавшись его замешательством и потерей обзора, схватил противника. Через секунду шаддинец полетел прочь с платформы. Оставшегося врага мы вдвоём добили без проблем.
Решётка опять опустилась, чтобы не дать нам пробраться внутрь устройства. За ней появился механический язат, готовый открыть огонь. Однако один из мёртвых шаддинцев вскочил на ноги, бронированной тушей прикрывая нас от летящих игл.
Арамия превратила его в умертвие. Можно было спокойно пересесть на пегасов и снова взлетать, прежде чем уронить эту летучую крепость.
Я помог раненной колдунье забраться в седло. Лицом Арамии было закрыто тканью, но по взгляду мне показалось, что она улыбается. Ох уж эта её тяга к необычным ощущениям…
Мы снова поднимались в воздух. Внизу под нами уже были воды священной реки. Раненая мантикора тоже скользнула прочь с площадки. Махая одним крылом чудовище начало неуклюже, но вполне безопасно приземляться. Я бросил последний взгляд на летающее устройство шаддинцев.
Сказать честно, мне было реально жаль уничтожать его. Летающая крепость являлась шедевром неизвестных мастеров. Хотелось бы не просто ломать, а сначала изучить эту штуку. Посмотреть, что внутри и заодно вдумчиво поговорить с пилотирующими её жрецами. Однако, увы. Возможности провернуть это сейчас не было. Оставалось только покинуть крепость и врубить подавление на полную катушку.
Перед этим я задержал взгляд на стене, где, как показалось, видел что-то знакомое. Приблизив камеру, заметил золотые буквы надписи. Она гласила:
«Если нужен верный указатель — посмотри на звезды. Если думаешь куда направиться — двигайся к небесам».
Я запомнил надпись, прежде чем активировать один из самых мощных навыков своего меча.
Великое отрицание
Многие жители Империи равняют силы Забытого и темное колдовство, не понимая глубокую разницу между ними. Однако постигший пути Старика, осознаёт, что тот является мостом между диким прошлым человека и его цивилизованным будущем. Силы Забытого помогают людям одолевать темное колдовство, опираясь на храбрость товарищей. Потратьте заряд Поглощенного Героизма, чтобы на пятнадцать секунд получить его удвоенный коэффициент в расширенном радиусе. Данный навык особенно эффективен против нежити.
Объем расхода: 2264–2549
Эффекты:
— потратьте заряд Поглощенного Героизма, чтобы получить 200% доступного коэффициента подавления в радиусе 30,6 метров. Не сочетается с навыком Сфера Подавления.
— существует 29,4% шанс парализовать нежить на 54,3–75,4 секунды при попадании цели в радиус вашего усиленного подавления, если могущество цели меньше могущества артефакта на 2 и более единиц.
— существует 16% шанс полностью уничтожить нежить при попадании цели в радиус вашего усиленного подавления, если могущество цели меньше могущества артефакта на 5 и более единиц.
Мощнейшее антимагическое поле накрыто летающую крепость. Она накренилась и через секунду полетела вниз. Я двинулся за ней, чтобы эта штука не сумела остановиться. Впрочем, моё антимагическое поле способно не просто подавлять колдовство, а при должной мощности оборачиваться его вспять. Полагаю, это могло нанести древнему волшебному механизму непоправимый ущерб.
Когда я понял, что крепости уже не спастись, то перестал преследовать её. Огромная конструкция рухнула практически посередине священной реки, подняв огромный столб брызг. Ещё долго можно было наблюдать как пузыри поднимаются со дна. Река Айрат бурлила. Шаддинцы на лодках отправились туда в надежде выловить спасшихся. К моему удивлению такие даже нашлись. Вероятно, когда моё антимагическое поле отпустило механизм, то некоторые жрецы использовали свои чары, чтобы спастись.
Однако механизм летающей крепости был потерян. Вероятно, навсегда.
«Ты… Очень-очень неприятный враг, Михаир», — с явной досадой обратился ко мне Келим.
Затем я услышал голос Сандиса. Похоже он транслировал это всему нашему войску:
«Наш славный триумвир Михаир поднялся к небесам и усмирил само солнце, возмущенное колдовством шаддинцев. Низверг их летучую крепость в речные воды. Все для того, чтобы вы могли исполнить свой долг. Сегодня мы начнем подготовку к штурму города».
Глава 17Два штурма
Разница между осадой и полевым сражением огромна. Казалось бы, в обоих случаях метаются снаряды, идёт вход оружие ближнего боя, защищённые доспехами воины пытаются убить друг друга. Однако за внешними сходствами скрываются глубинные механизмы, работающие совершенно иначе.
Даже самое затянувшееся сражение редко длится дольше нескольких дней. Тогда как долгие осады могут тянуться годами. Разумеется, боевой дух важен и для обороны крепости. Однако чем больше времени проходит, тем сильнее влияние внешних факторов. Запасы еды и воды, численность сторон, архитектура укреплений, болезни, даже погода.
Тягостная осада неприятна всем сторонами конфликта. Защитники заперты, часто ограничены в провизии и ресурсах. Тогда как атакующие вынуждены идти на штурм укреплений, неуверенные, что новый натиск принесёт какой-либо результат, кроме потерь. Их ресурсы тоже ограничены, а линии снабжения перегружены.
При этом защитники, не имея возможности отступить или сбежать, очень часто в случае поражения становятся жертвами жестокости утомлённых и остервенелых атакующих. Полностью вырезанные поселения, разрушенные города, население, поголовно обращенное в рабство. Накалом драматизма осады часто могут дать фору полевым сражениям, хотя их трагедии растянуты во времени.