Он явно использовал навык, делающий его неуязвимым к стихийным воздействиям. Это ещё больше разъярило Гория. Он помчался на моего сына с явным намерением порубить его на части. Я спешил как мог.
«Хватит!» — рявкнул я через командный голос. — «Всём оставаться на своих местах! Это приказ! Неповиновение буду карать смертью!»
На секунду все замерли. Даже разъяренный Горий повернул к нам рогатую голову. Вид стратега-триумвира во главе лучших воинов приковал всеобщее внимание. Штурмовые отряды Сандиса попятились назад, перестав атаковать остатки отряда Орины. Северянка была серьёзно ранена. Она едва держалась на ногах. Что за безумие!
«Да! Вот так! Начинайте расходиться в разные стороны!» — приказывал я.
Легионеры Сандиса сделали несколько неуверенных шагов назад, а затем вдруг встали как вкопанные. Это не могло быть случайностью.
«Иворна! Твой спектакль зашёл слишком далеко! Мы поубиваем друг друга!» — обратился я к коллеге, а тот сохранил гробовое молчание.
Его войска продолжали стягиваться к месту происшествия. Уже не штурмовые отряды, а элита. Мне тоже пришлось подводить из тыла новые когорты, чтобы сохранить баланс сил.
«Отходите! Отходите назад!»
Но мои приказы и угрозы на людей Сандиса не срабатывали. Вероятно, его они боялись больше чем меня. Впрочем, я заметил, что штурмовые отряды не горят желанием идти против нас в бой. Если повезет 4–5 тысяч пехотинцев сохранят нейтралитет.
«Идите к нам!» — повелел я Орине, Ноцию и остаткам отряда.
Они повиновались, однако быстро идти не могли из-за большого количества раненных. Им навстречу выбежала Милен. Показалась, что острая фаза конфликта исчерпана, но…
Вслед нашему отступающему отряду полетели дротики. Сначала несколько. Затем больше и больше. Ноций поднял щит, прикрывая товарищей, но парень не мог отразить все снаряды. Казалось через секунду их накроет стальной ливень смерти. Несколько залпов тяжёлых дротиков добили бы всех, кроме Ноция.
Я отправил сотню легионеров со скутумами прикрыть отступление, однако ещё раньше сделала свой ход Милен. Она побежала в сторону воинов Сандиса и встала перед их строем, раскинув руки. Одинокая хрупкая фигурка среди пыльных облаков. Она что-то кричала им, но ветер уносил её слова прочь. Наверное, взывала к доброте и человечности воинов. Пыталась донести, что они не должны добивать своих раненых союзников, что всё это чудовищное недоразумение, которое нужно немедленно прекратить.
На несколько мгновений обстрел, действительно стих. Я заметил на лицах некоторых легионеров смесь страха и стыда. Они в душе понимали, что происходит нечто глубоко неправильное. Все зашло слишком далеко. Бессмысленное и жестокое безумие вытеснило здравый смысл.
Неужели, Милен удалось своим смелым поступком вернуть людям человечность? Если да, то иронично, что это сделала именно она. Монстр, которого сами люди чуть не приговорили к смерти только за то кем она являлась.
Почти удалось, но вмешался другой монстр. Горий схватил копье погибшего воина и, прежде чем я успел среагировать, метнул его в девушку. Оружие пробило её насквозь. Вонзилось в живот и вышло из спины, пропитав белый хитон кровью.
Милен содрогнулась от боли. В неё тут же полетело больше дротиков. Один ударил в район ключицы, другой пронзил изящную ножку. Девушка закричала. Ее звонкий крик потряс собравшихся людей даже больше чем рев минотавра. Сочетание боли и обиды звучали в нём. Одно лишь оглушительное слово «Почему⁉» неслось по ветру в этом вопле. Милен не могла понять, что заставляет людей быть такими злыми, безжалостными и желать её крови.
Лицо девушки исказила гримаса отчаяния. Волосы на голове зашевелились, обращаясь в змей. Это зрелище ещё больше раззадорило врагов. Десятки снарядов полетели в нее и…
Обстрел неожиданно стих.
Вместе с новым воплем боли из глаз девушки вырвалась волна зеленоватого света. Я едва успел заметить его. Краткий всполох слегка похожий на тусклую вспышку фотоаппарата, окрашенную почему-то в изумрудно-зеленый.
Сотни человек перед Милен резко замерли, а затем принялись кричать и корчится. Смертельный взгляд медузы поразил их. Даже минотавр Горий отшатнулся в страхе. Красный огонь погас в его глазах.
Легионеры Сандиса падали в пыль, захлебываясь кровавой пеной. Более сотни человек постигла такая судьба. Но ещё хуже было примерно пяти десяткам, которые уже не кричали. Они двигались всё медленнее. Их кожа начала сереть, все более напоминая камень…
— Убийцы! Колдуны! — начали скандировать разозленные и напуганные шеренги воинов Сандиса.
Ноций оттащил раненную Милен назад. Казалось, что вот-вот закипит полномасштабный бой, однако между двумя собравшимися силами вдруг появился отряд имперской конницы во главе с Октаном Мерцином. Молодой стратег был спокоен, но бледен. Он обратился ко всем собравшимся через командный голос:
«Прошу сынов Рега не обращать оружие друг против друга. Наш общий враг только что начал переправу через реку».
Глава 20Горделивый царь
Слова Октана Мерцина умерили пыл воинов Сандиса. Злобные крики стихли. Смертельный взгляд Милен был забыт. Ноций спокойно отвел кузину в безопасное место, если какое-то место здесь вообще ещё можно назвать безопасным. Армия Ксериона переправляется, чтобы дать нам решающее сражение. Скоро все вокруг превратиться в арену эпического побоища.
Выйдя в стратегию и, глянув что творится на том берегу, я убедился в правдивость выводов Октаната. Войска Ксериона начали переправу в семи километрах ниже по течению реки Айрат. Мне сразу стало ясно, что подобный манёвр готовили еще даже до нашего прибытия.
Шаддинцы с невероятной быстротой навели четыре плавучих моста. Они верёвками крепились к заранее установленным подводным сваям. Вероятно, Ксерион приказал оборудовать на дне реки несколько таких заготовок под плавучие мосты в разных местах.
На нашем берегу уже оказалось более трёх сотен элитных всадников врага. Пока переходила только конница, но было ясно, что постепенно подтянется и пехота. Семь километров…
Расстояние Ксерион выбрал не случайно. Вроде бы недалеко, но для пехоты это уже серьёзная дистанция. Пока мы будем вести туда когорты, враг успеет лучше закрепиться. Можно, конечно, вступить в бой исключительно мобильными отрядами, но сражение получится крайне тяжёлым.
«Стратег Иворна Сандис приглашает вас присоединиться к Военному Совету. Принять приглашение? Расход времени на протяжении Совета будет замедлен для вас в одиннадцать раз».
Ой кто проснулся! Ещё недавно игнорил, а теперь сам стучится в личку.
Я принял приглашение, оказавшись в виртуальном зале совета. Садис предстал передо мной в совершенно новом облике. Лицо покрыто запекшейся кровью, на которую налипла пыль. Правый глаз отсутствует. Его и часть окружающей кожи заменяет грубая заплатка из бело-розовой соединительной ткани. Вероятно, Альденг впопыхах закрыла рану своего господина этой хренью. Однако целый глаз Сандиса лучился радостью и нездоровым возбуждением.
— Триумвир Михаир! — воскликнул он, указывая на заплатку плоти, заменяющую глаз. — Ваши молодые друзья сделали нас чуть более похожим друг на друга.
Это был явный намек на обилие шрамов, украшающих мою смертную оболочку.
— Вы провоцировали их как могли, — сухо ответил я.
— Верно. И достиг успеха. Ксерион идет к нам! Этот горделивый, напыщенный царек вновь поверил в свою счастливую звезду.
Звезду по имени Солнце? Было бы логично, учитывая веру шаддинцев.
— Теперь остаётся не дать этому «успеху» обернуться нашим разгромом, — ответил я. — Пригласите Октана и Нималексиса.
— Конечно, конечно, — кивнул Иворна. — Куда же нам без боевых товарищей. Мы обсудим предстоящее сражение, но перед ним я бы очень хотел осуществить казнь человека, сделавшего это.
Сандис указал на свой правый глаз. Точнее на место, где он когда-то был.
— В казнях и прочих раскачиваниях лодки более нет надобности. Предлагаю все разбирательства оставить до лучших времён.
— Уважаемый Михаир… — с ядовитой улыбкой произнёс Сандис. — Хочу, чтобы вы услышали и поняли мою позицию по данному вопросу. Я готов проявить снисхождение невиданных масштабов. Никаких претензий в сторону Орины. В конце концов, она просто малолетняя наемница. Я видел, что девчонка пыталась все остановить в последний момент, и прощаю её. Никаких претензий к вашему сыну. Не он первым пролил кровь. Юноша защищался, хотя и проявил в этом излишнее старание, накрошив моих телохранителей сверх меры. Никаких претензий даже в сторону вашей новой питомицы. Она лишь боевое чудовище, которое мои люди неудачно спровоцировали. Однако… — на губах Сандиса возникла гневная, кровожадная ухмылочка. — Венатор, который покушается на жизнь экстраординарного избранника Сената? Подобное недопустимо! Этого нельзя прощать…
— И всё же давайте перенесем разбирательства, — как можно спокойнее ответил я. — Гинд Тобин может погибнуть в предстоящем бою, принеся пользу нашему общему делу. Это будет намного лучше, чем растерзать его на глазах товарищей, опять подрывая их мораль. Согласны? Не вы ли мне проповедовали в Бер-Шадде важность хладнокровия для стратегов?
Несколько секунд Сандис сверлил меня взглядом оставшегося живого глаза. Затем он вздохнул и примирительным тоном объявил:
— Хорошо. В качестве исключения и в знак моего огромного к вам уважения. А теперь пора побеждать. Я пригласил сюда наших товарищей.
Спустя секунду тридцать в виртуальном зале совета появились аватары Нималексиса и Октана Мерцина. Последний тут же взял слово.
— Уважаемые триумвиры, учитывая активность врага, я прошу предоставить в мое распоряжение кавалерию легионов и союзников, чтобы нанести немедленный удар по переправе.
Разумное предложение, однако риск также был велик. Несколько долгих мгновений мы молчали. Нималексис с явным офигеванием пялился на ранение Сандиса, а я активно думал, прогоняя в голове разные варианты развития событий. Когда все сложилось в более-менее стройную картину, настало время озвучить свои выводы.