— Сандис мне отвратителен, но я не нарушу клятв, данных Империи Рега и её народу.
Ксерион посмотрел на меня снисходительно и даже с некоторым сочувствием.
— Это достойно уважения, — кивнул он. — Трёх человек течение судьбы вынесло на самый верх имперского болота и лишь у тебя есть подобие чести.
Ну тут можно было бы поспорить. Карр тоже имел представления о чести, просто его честь не распространялась на варваров.
— Благодарю, — сухо ответил я. — Если на этом все, то мне пора.
— Встретимся ещё, Михаир. Не сегодня, так завтра, — произнес царь и это прозвучало как угроза.
Совет завершился. Разговор с Ксерионом произвел на меня странное впечатление. Значит шаддинский царь догадывается, что Сандис его провоцирует, но считает, что Иворна сам себя переиграл…
Ладно. О главном нашем козыре он явно знать не может. Я собирался поговорить с Ксигоном. Его временная оболочка находилась в небольшом подземном убежище недалеко от нашего лагеря. В качестве посредника направил к нему одного из цестинских наемников. Вряд ли воин поймёт кто перед ним на самом деле. Воспримет Ксигона как просто очередного колдуна, помогающего армии.
Пока мой посыльный добирался, конные отряды Октана подошли к переправе. Шаддинцы уже перекинули на наш берег около шести тысяч человек. Лучшие всадники, фидаины, тяжелая пехота Сейда в бронзовой броне, полсотни полевых орудий. А на том берегу тянулись многотысячные колонны наступающих войск. Зрелище захватывающее и одновременно пугающее. Восток пришёл по наши души.
Октан повел с собой примерно семь тысяч конных, включая сэйфских союзников и части кавалерии из разных легионов. Теоретически они могли бы попытаться опрокинуть шаддинцев реку, но это было бы слишком рискованно. Выполняя мои инструкции, Октан лишь маневрировал, как бы поджимая вражеский плацдарм и не давая армии Ксериона переправиться слишком быстро.
Иногда с обеих сторон летели стрелы, однако обходилось практически без потерь.
В это время мой посыльный достиг Ксигона. Жрец находился вне своего убежища. Он стоял на пологом холме, центр которого занимал древний плоский камень со следами уничтоженной резьбы. По обеим сторонам от Ксигона в коленопреклоненных позах сидели две керы — крылатые девы-мучительницы.
Цестинец спешился, чуть не упав с лошади. Его животное отказывалось слишком приближаться к холму, встав на дыбы как перед препятствием. Жрец медленно повернулся, смеряя моего посланца презрительным взглядом.
— Место для боя подходящее, — заявил жрец, указывая на камень. — Здесь проливали кровь глупые шаманы, но они подготовили почву для моего искусства. Не волнуйся, пастух стада людского. Твой приспешник не знает языка, на котором я говорю.
«Что вы собираетесь делать?» — спросил я.
— Добыть вам победу.
«А можно как-нибудь поконкретнее? Например, вы способны снести переправу, которую сейчас использует враг».
Ксигон несколько мгновений размышлял. Затем жрец неожиданно рассмеялся. Невероятное презрение чувствовалось в голосе Ксигона. Его мрачное веселье стихло также неожиданно как и вспыхнуло.
— Начинайте битву, — повелел он. — Когда кровавая чаша земли наполнится, я опрокину её, и красная волна смоет ваших врагов. Великие твердыни Шадда падут, а плач достигнет самых небес. Так говорит тебе Ксигон Тарамах, архонт Канртега. А теперь оставь меня, стратег. Отошли своего слугу прочь, ибо людям более не место подле меня. Наступает пора творить таинство.
Ну вот и поговорили.
Однако, когда я уже хотел охренеть и всерьёз задуматься над предложением Ксериона, жрец неожиданно выдал нечто адекватное.
— Добавь вот эту в свое войско, — произнёс он, указывая на одну из крылатых дев. — Через неё теперь будем говорить.
Я добавил себе ещё одно чудовище. Правда сомневаюсь, что кера будет подчиняться моим приказам. Эти твари, кажется, верны только Ксигону. Разве что я на ней силу меча использую.
Так, с Ксигоном разобрались, Октан пока держит Шаддинцев в напряжении, пора уделить внимание своим войскам.
«Ко мне обращался Ксерион», — сообщила Орина.
«Вербовал?»
«Нет. Похвалил за… ситуацию с Сандисом. Выразил сожаление, что Иворна остался жив».
Мне вспомнились слова Ксериона по поводу «священных реликвий». Что если это не блеф? Сандис был готов уничтожить меня в Бер-Шадде. Использовал для этого опасный артефакт, находящийся на орбите планеты. Поэтому не удивлюсь, что сам Иворна или некто другой из имперцев помог шаддинскому восстанию на начальном этапе.
От такой мысли хотелось то-ли рассмеяться, то-ли повеситься. Я оглядел через стратегию свои легионы. Люди напряжённо готовились к сражению. Одни проверяли снаряжение, другие собирали боевые машины, чтобы перенести их от Табира в наш лагерь. Осада города закончилась. Скоро грянет битва. Тысячи погибли и тысячи ещё погибнут, чтобы кровью заплатить за ошибки кого-то из политиков. Новая речь родилась в моей голове сама собой.
«Воины, сыны Рега и Империи, вскоре мы сразимся с врагом. Знаю, что последние дни нам было тяжело. В лагере пролилась кровь. Страх и подозрения расползались вдоль рядов наших палаток. Хватит этого! Хватит интриг, теней и опасных игр! Пришло наше время. Время добыть победу доблестью, мужеством, упорством и яростью. Вы видели Империю изнутри. Там не все гладко, не все хорошо. Многим из вас может показаться, что справедливости больше нет в стенах Рега. Если это правда, то мы принесём её туда в наших сердцах и на наших мечах. Но сначала победа!»
Это была рискованная речь. В ней можно усмотреть очень много крамольного, но через эти слова я выразил накопившиеся эмоции и они резонировали с настроением моих людей.
«Стряхните с себя наваждение междоусобного безумия. Пришло время дать отпор гордому царю Шадда и его воинству».
Мораль войск заметно воспряла. Не знаю на что там будет способен Ксигон в решающий момент, но кое кому я точно могу верить — своим легионам.
Глава 21Блеск Истины на острие копья
За остаток дня и ночь армия Ксериона переправилась через реку Айрат в полном составе. На том берегу остались лишь патрульные, охрана путей снабжения и прочие вспомогательные войска.
За ночь для переправы армии шаддинцы развернули еще четыре дополнительных моста. Итого их количество увеличилось до восьми.
В качестве разведчиков я отправил к ним под водой Ноция и Милен. Почти сотня крокодилов охраняли столбы переправ вместе с парочкой акул и десятком гибридов. Возможно, Ноций мог бы затащить этот бой с помощью кузины, однако я рассудил, что риск не стоит потенциального приза.
Кавалерийские маневры Октана Мерцина сумели выиграть для нас достаточно времени. Воины получили дополнительный рацион, немного отдохнули, хотя вокруг царила атмосфера все нарастающей тревоги. Стратеги проводили очередной военный совет. Теперь уже в реальности, чтобы оставить заряды виртуальных совещаний для предстоящего сражения.
— Река может прикрыть один наш фланг, — произнёс я, глядя на собравшихся союзников.
— Хорошая идея, — кивнул Сандис. — Вы могли бы разместить там свои силы. Однако не советую прижиматься к воде слишком близко.
Он что-то знает? Его прадед собирается повлиять на реку? Надо, действительно, держаться от воды на безопасном расстоянии.
— Следует дать бой как можно ближе к нашему лагерю, — твердил Нималексис.
Весь совет он повторял эти слова как заклинание. В принципе, разумное замечание. Вряд ли Ксерион сумеет переправить и развернуть много тяжёлых орудий, а у нас они уже готовы. С другой стороны, баллисты — это не пороховая артиллерия Нового Времени. Едва ли они способны нанести врагу решающий удар.
Сандис был необычайно спокоен и дружелюбен. Словно бы Гинд вместе с глазом выбил из стратега изрядную долю лишней дури. Однако я понимал, что это просто маска, которую Иворна носит по необходимости. Если мы разгромим шаддинцев, то Сандис ещё покажет зубы.
После совета, я вернулся в свою часть лагеря. Гинд стоял у моей палатки. Лицо у него было, словно парень не выучил домашнее задание. Печальный, виноватый взгляд.
— Прояви в грядущем сражении побольше героизма, — мрачно посоветовал я. — Ты выбил глаз триумвиру Империи.
— Но… — начал было он.
— Никаких «но»! — отрезал я. — Ты ещё жив только божественным чудом и моим заступничеством.
Я однако очень сомневаюсь, что Сандис помилует парня, даже если тот принесет ему голову Ксериона на золотом блюде. Слишком злопамятен Иворна. Если Гинда ещё можно спасти, то только моими усилиями. Была интересная идейка, но об этом позже…
Не дав Гинду что-либо ответить, я зашел в шатер. Там одну из комнат заняли Милен и Орина. Они тихо разговаривали. Оттуда доносился тихий плач медузы. Она очень тяжело восприняла случившееся. Похоже, её розовые очки дали трещину. Как бы девушка стеклом не поранила свои смертоносные глаза.
Мне хотелось с ней поговорить. Утешить, наставить, объяснить как работает этот странный и местами жестокий мир людей, но события вокруг требовали моего постоянного внимания. Центурионы обсуждали какое снаряжение берут их когорты, кому достанутся передвижные укрепления, кто будет прикрывать полевую артиллерию. Сотни мелких, но важных вопросов, из которых сложится мозаика будущего батального полотна.
Ночь прошла в подобной подготовке, перемежающейся с коротким отдыхом. Утро оказалась безветренным. Медленно текли воды священной реки Айрат. Силы природы будто затихли ожидая великого сражения.
Армия Ксериона провела ночь под открытым небом, однако надеяться на их плохое состояние не стоило. Шаддинцы и так долго отдыхали в лагере на той стороне реки. Это мы шли через степь, ели саранчу, штурмовали город, грызлись друг с другом.
Войска царства Шадд заканчивали последние приготовления. Они поили лошадей, надевали снаряжение.