Кроме кавалерии там были слоны и клибанарии на верблюдах, а также крупные звери зачарованные сулимскими заклинателями. За ними и по флангам двигалась масса менее подготовленной кавалерии, включая огромной количество конных лучников. Там же рядом уже шагали отдельные отряды элитной пехоты. После шла уже пехотная массовка, а замыкали шествие наёмники, жрецы, какое-то количество фидаинов и язаты. Колдовских чудовищ враг поставил в тыл не просто так. Вероятно, Ксерион надеялся задействовать их, когда значительная часть имперских венаторов погибнет, а я потрачу заряды своих особых навыков по подавлению магии. И в самом-самом тылу за пределами построения армии курсировала кочевая конница пополам с разведчиками.
При этом авангард из элиты шёл широким, не прям чтобы очень плотным строем. Отдельные отряды время от времени менялись местами. Одни уходили сильно вперёд, чтобы затем сместиться в сторону, а другие занимали опустевшую позицию.
Как опытный поединщик поигрывает клинком, путая соперника, так и шаддинцы, используя свою мобильность, не давали нам понять кто конкретно, куда и в каком числе ударит.
Авангард шаддинцов можно было условно разделить на три части. Самую лучшую царскую гвардию под началом Ксериона, а также два менее впечатляющих корпуса его ближайших соратников Келима и Артишборда. Разделить вражеские силы так можно было только условно, так как они все шли примерно одной волной. Вполне, вероятно, что кто-то ещё из стратегов помогал контролировать эти отряды. Просто Ксерион, Артишборд и Келим возглавляли войска непосредственно. Всё трое стратегов ехали верхом. Ксерион и Артишборд ожидаемо выступали в амплуа тяжёлых всадников. Келим же подобно Сандису выбрал для себя слона в качестве командной платформы. Это был особенно крупный бронированный зверь. Не такой здоровый как у Сандиса, но наверху кроме Келима и слоно-пилота размещались ещё трое: два каких-то элитных лучника и его любимая жрица Иат. Я узнал женщину только по татуировкам на лице. В остальном она носила точно такие же доспехи как и остальные пассажиры слона.
Мне казалось, что именно Келим станет моим непосредственным врагом. Уже не раз и не два мерялись мы силами. Вполне в духе Царя царей дать кочевнику новый шанс определить кто из нас двоих больший любимец богов войны. Сам же Ксерион, вероятно, ударит по ненавистному Иворна. Хотя, конечно, не факт.
«Думаю, здесь», — обратился я к другим стратегам, когда заметил впереди подходящий для нашей основной позиции участок.
Это место было для нас максимально выгодным среди всех прочих. Изгиб реки прикрывал наш левый фланг, а сухие скалы — правый.
Теперь вопрос, пойдут ли на нас шаддинцы или тоже встанут, желая дать бой в другом месте? Посмотрим.
Мы начали выставлять переносные укрепления и выдвигать на позиции легкие полевые орудия. Самые ценные из них — полиболы я постарался разместить рядом с центурией девастаторов. Костяк тяжёлой пехоты должен будет сдержать вражеский натиск.
Вроде бы, столько всего было сделано для подготовки нашего похода, но глядя на приближающуся конную армаду все равно казалось, что этого недостаточно.
Наша кавалерия в основном находилась на правом фланге под командованием Октана Мерцина. Была там и конница моих легионов. Однако в тылу своих построений я на всякий случай оставил отряд элитных всадников.
2 Алы имперских катафрактариев 600
6 Турм сагиттариев 180
Такой вот экстренный резерв в случае острой необходимости поддержать рассыпающийся строй.
Примерно также поступил Сандис, только у него там кроме кавалерии было ещё три слона и два десятка гомункулов.
Правый фланг нашей армии и левый фланг вражеской соответственно имели очень приблизительные и постоянно меняющиеся очертания. Кавалерийские отряды быстро сближались между собой, завязывая перестрелки. Остаётся надеяться, что Октан сумеет переконтролить шаддинских стратегов в этих смертельных скачках.
Куда более стабильны были центр и фланг у реки. Даже шаддинская конница здесь старалась придерживаться четко очерченных формаций, наступая на наши ряды. Выучка вражеской регулярной кавалерии была феноменальной.
Когда наша армия занимала позицию, то на горизонте была замечена магическая летающая платформа. На ней в сопровождении нескольких учеников располагался чародей Багрового Круга Утред. Даже не знаю прибыл он сюда по поручению Азарда, чтобы проследить отсутствие магов-ренегатов на поле боя или же просто хотел насладиться зрелищем эпохальной битвы. Вероятно, второе. Странно, что самого Азарда здесь нет. Возможно, великий волшебник не хочет травить себе душу. А то вдруг остро захочется принять в бою участие. Саму битву ему может потом показать во сне Лав.
Мы с Ноцием пока парили в небесах, но вот-вот придёт время спуститься на пыльную землю, чтобы принять участие в сражении. Был соблазн залететь в самый тыл, однако это слишком рискованно. Плюс, учитывая масштаб сражения, даже мы с сыном верхом на мантикорах не сможем нанести критический урон вражескому тылу. Сотню-другую потерь там враг просто не ощутит. Поэтому нам хотелось поддержать передовые построения моих легионов.
Двадцать Первый, Двадцать Третий, Двадцать Четвёртый, Шестнадцатый, Двадцать Шестой — все сейчас готовились принять на себя страшный удар вражеского бронированного кулака.
Полевые укрепления, копейщики, стрелки, маттиарии и когорты легионеров с дротиками. Нам уже удавалось сбивать натиск восточной кавалерии. Пусть их сегодня больше, но и мы стали сильнее.
«Мужайтесь», — обратился я к войскам. — «Это просто лошади и люди. Не более чем лошади и люди».
Это было важным напоминанием. Так уж работает психология нашего вида. Глупое человеческое нутро сжимается от страха, слыша топот тысяч копыт и видя блеск доспехов. Оно готово поверить, что там не люди и лошади, но какие-то сказочные существа божественной силы. Паника нарастает. Хочется бежать и прятаться.
Я слышал истории как кавалерия побеждала даже не вступая в решительный бой с врагом. Всё сражение сводилось к добиванию бегущих. Однако мои легионы не были такими. Они стена, о которую разобьются все амбиции Ксериона и кости его царской гвардии.
Чудовищная масса все ближе. Там слоны, оседланные лучниками, бегемоты, зачарованные магами, верблюды, на которых восседают всадники с особенно длинными копьями. Катафрактарии, клибанарии и тяжелые саваран все ещё продолжают перестраиваться.
Триста метров, двести…
Вражеский строй обрел окончательную форму. И напротив меня оказалась конница Артишборда. Вот значит как? Удивлен.
Я начинаю снижать мантикору. Солнце светит ярко. Необычайно ярко. Вокруг Ксериона мерцает золотой ореол. Он будто притягивает к себе весь свет Солнца и отражает его во много раз сильнее. Требуется активация каких-то антимагических навыков? Вроде пока нет.
Солнце шпарит жарче, но прямого урона людям не причиняет. Возможно, это попытка слегка ослепить наших стрелков. Впрочем, очень сложно попасть мимо надвигающегося многотысячное войска. Грохот копыт уже подобен шуму яростного водопада, который не замолкает ни на мгновение.
Сто метров.
Начинают работать полевые орудия. Орина, используя одно из них, целится в Артишборда, но попадает в лошадь соседнего всадника. Болт, выбив искры, отлетает в сторону от пластины конского доспеха лишь слегка погнув её. Восточные всадники и все шаддинское войско ускоряются. Солнечные лучи вспыхивают, будто пылая на вражеской броне. Я лезу смотреть эффекты. Это какой-то магический бафф? Защита от выстрелов? Кажется, нет.
Скорпионы стреляют, полиболы стреляют, начинаю пускать стрелы наши пешие лучники. На правом фланге уже во всю идёт маневренное конное сражение. Союзные нам сэйфы и вражеская конница Шадда соревнуются за звание лучших всадников степей, а менее мобильная имперская кавалерия пытается выехать за счёт дисциплины.
Солнце вспыхивает ярче. Свет не обжигает, но льётся с небес подобного странному лазерному шоу. Это точно какой-то отвлекающий манёвр. Вероятно, чтобы помешать прицельной стрельбе.
Шаддинская конница опускает копья. Царская гвардия, катафрактарии, клибанарии, лучшие из саваран собираются пойти в первую атаку. Возможно, она решит судьбу боя или же станет лишь началом долгого размена жизнями воинов.
Я слышу отголоски молитв рядовых легионеров и приказов низовых командиров. Такое иногда случается со стратегами в самые напряженные моменты перед битвой. Вздымается пыль, дрожит земля и…
Вражеская конница останавливается.
Не успев как следует разогнаться, она тормозит примерно за полсотни метров до моего строя. Зачем? В чем смысл? Они лишь впустую подставляют свою кавалерию под наш обстрел. Конечно, для дротиков пока далековато и огнестрельное оружие хотелось бы использовать поближе. Однако полевые орудия бьют не щадя ни врагов, ни своих торсионов.
Смысл стал мне ясен через несколько секунд. Теперь было понятно, что солнечное светопреставление являлось отвлекающим маневром. Пока я пытался осознать его смысл и суть, враг немного поменял конфигурацию первых рядов ударной конницы. Их атака не задела ни меня, ни Сандиса. Шаддинцы остановились напротив нас. Но весь удар их лучших частей был нанесен по легионам Нималексиса Царона, который находился между мной и Иворна. Сам Ксерион возглавил этот страшный натиск. Вся его гвардия оказалась там, а также десятка полтора слонов, включая того, что нес Келима. Замысел врага оказался достаточно просто — ударить сильнейшими по слабейшим.
Тяжелая кавалерия шадда атаковала сквозь град дротиков, устроенный легионерами Нималесксиса. Пусть там были далеко не самые лучшие когорты объединенной армии, но это люди, которыми Империя могла гордиться. Сегодня на них обрушилась гордость Шадда и дикая сила Сулима в лице боевых зверей. Боевые слоны, лишенные страха, ударами бивней подбрасывали людей в воздух. Три бегемота, зачарованные заклинателями, врезались в строй как живые тараны. В ослабленные места тут же наносили удары тяж