Вражеская пехота, несмотря на понесённые потери, снова попробовала предпринять контратаку. Основой ее стали выжившие фидаины и немногочисленные хваран во главе с Тайкано. Мораль других подразделений шаддинской пехоты слишком сильно колебалась. Они могли только лишь играть роль вспомогательной массовки.
«Орина, пехота на тебе», — объявил я.
«Поняла».
У Орины в распоряжении были антесигнаны Двадцать Первого, превенторы во главе с Клестусом, кербрийцы, гомункулы. Сдержать контракту они должны, а мы пока… победим в сражении.
«Вперёд!» — эхом до меня донесся голос Поция, возглавлявшего сейчас натиск пехоты на на противоположном от меня фланге наступления. — «Не можете убить всадника⁈ Хреначте лошадей!»
Я снова был у массивной стены вражеской кавалерии. Подходил к ней сам, ведя атаку. Грозные всадники Востока были уже не такими опасными как прошлый раз, но все еще могли огрызаться.
Мы наступали, враг пытался отойти.
Уже не было леса копий, на который я наткнулся в прошлый раз. Часть всадников потеряла своё основное оружие в предыдущем столкновении, а другие не могли орудовать длинными копьями как следует из-за паникующих лошадей. Теперь шаддинцы больше полагались на булавы и топоры. Ещё получить по голове мне не хотелось. Следовало проявить большую осторожность во время нового штурма живой кавалерийской стены.
Небеса опять грянули раскатами, но былой громогласной мощи в них уже не ощущалось. Шаддинцы почти успокоили своих скакунов.
Передо мной был всадник из Пуштигбан. Во время вспышки молнии я заметил на его броне вмятину от пули из гаковницы. Видать попала на излете. То, что не смогло сделать современное оружие мне придётся довершить по старинке.
Царский гвардеец пытался отступить, но заметив меня, ринулся в атаку. Он размахнулся булавой, несмотря на тянущиеся к нему копья армигери дефенсорес.
Пришлось сделать шаг назад, поднимая порядком изломанный щит.
Ближайшие шаддинские всадники тоже устремились ко мне. Похоже, Ксерион пытался положить мою голову на чашу весов военной удачи. Сначала я охотился на Царя царей. Теперь же он взялся за меня. Ну ничего. Пусть попробуют.
Чтобы не упрощать врагу задачу, я больше не рвался вперед, а наоборот чуть отступил назад. Не обязательно зарубить каждого шаддинца лично. Роль приманки тоже важна, если это заставит врага принять бой на невыгодных условиях.
Я поднял щит выше, но в этот раз мне грозило кое-что пострашнее булавы или топора. Бронированный конь шаддинца встал на дыбы, желая смять меня копытами. Я хотел использовать ударную волну, но неожиданно вмешался Ноций. Он поднырнул под коня и, толчком большого круглого щита в живот… перевернул его!
Даже с силой полубога это казалось невероятным подвигом.
Избавившись от одного всадника, Ноций принял удар от другого на щит и мечом подрубил ногу его скакуну.
Десятки копий армигери дефенсорес поддержали его натиск. Контратака шаддинцев с целью ликвидации одного особенно борзого стратега провалилась. Ряды легионеров сомкнулись передо мной. Теперь, когда я сам не находился на передовой, можно было глянуть, что происходит на других участках поля боя. Там было на что посмотреть.
Я всегда воспринимал Сандиса как того, кто привык действовать чужими руками. То, что он недавно подставился под покушение с целью провокации врага выглядело в моих глазах редким исключением. Однако сейчас Иворна не собирался отсиживаться в тылу. Его четырёхбивневый мумакил с разгона врезался в ряды тяжелых саваран. Чудовищный слон одним движением головы смёл сразу троих всадников. Он ударил их бивнями, отшвыривая прочь людей и лошадей. Шаддинцы пытались отстреливаться, однако слон был защищен броней.
Более того, башенка, на которой восседали Сандис и пятеро его телохранителей, обзавелась чем-то вроде крыши. Над ней натянули многослойную, вероятно, шелковую ткань, усиленную сеткой из конопляных веревок. Стрелы эта штука удержит.
Слонище Сандиса, продолжая орудовать бивнями, схватил хоботом особенно бронированного катафрактария и метнул его туда, где вражеский всадники толпились гуще всего. Сомнений быть не могло. Сандис напрямую управлял движениями слона. Вероятно, у него был навык, который позволял использовать что-то типа единства на монстрах. Это работало весьма эффективно и эффектно.
Легионеры Сандиса поддерживали натиск своего стратега. Несмотря на все выкрутасы Иворна сейчас они сражались как подобает настоящим воинам Рега. Рядом с ними бились гомункулы, окованными дубинами сокрушая всадников.
Шаддинска кавалерия. Одна из лучших в мире, если не самая лучшая. Тысячи умелых воителей, которые тренировались с самого детства. Отличные породистые скакуны, обученные слушаться малейшего движения седока. Тонны ценнейших металлов, которые умелые руки тысяч мастеров превратили в великолепные комплекты брони.
Всё это было силой, которая могла повергать царства и возносить правителей к вершинам славы.
И сейчас эта сила гибла.
Две ранее враждовавшие стихии объединились против неё. Две полные противоположности: древняя магия Канртега, презирающая простых смертных, и мощь этих самых смертных, воплощенная в легионах Рега.
Копыта скакунов вязли в мелких трещинах. Кавалерия врага постепенно отступала, но каждая секунда растянутого бегства обходилась им очень дорого.
Шаддинцы могли уходить только через достаточно узкий участок у реки. Остальные места были перекрыты трещинами и новыми складками рельефа. Кроме того, на их пути находился один из проломов, откуда лезли чудовища.
Белесый туман в разломе, мимо которого отходили шаддинцы, будто ожил. Волны нежити хлынули оттуда, мешая Восточной кавалерии нормально отступать и давая нам шанс нанести ей ещё потери.
Однако даже в этом случае уже было ясно — всех здесь нам не перебить. Капкан у Ксигона получился хороший. Трещины закрыли для врага почти все пути отступления. Но шаддинской кавалерии слишком много и она очень хорошо защищена.
Большая часть уйдет.
Они уже уходили, разрывая дистанцию и смещаясь к реке. Тысячи всадники, которые пришли сюда побеждать, вынуждены были спасать свои жизни. И очень многим это не удалось.
Кони спотыкались, попадали ногами в мелкие трещины, всадники мешали друг другу, пехота догоняла и разила их. Саваран били в спину. Кольчуги далеко не всегда выдерживали уколы дротиков и длинных копий. Более бронированных катафрактариев старались вытащить из седел. Сбросить на землю, чтобы добить в уязвимые части доспеха или взять в плен.
Почти четыре тысячи всадников пали от рук нашей пехоты во время шаддинского отступления. Целая небольшая конная армия. Две трети царской гвардии полегло. Сверкающее боевое ядро шаддинского войска было расколото. Лишь фрагмент остался от его ослепительной славы. Пуштигбан в потрясающей красоты доспехах валялись мёртвыми или тяжело ранеными. Пули, дротики, копья, щиты и клинки легионов собрали хорошую жатву этих золотых душ.
Пускай битва ещё продолжалась, но мы получили серьёзное преимущество.
Земля снова задрожала. Нечто по-настоящему исполинское начало выбираться из ближайшего к реке разлома. Огромная фигура была окутана струящимся туманом, напоминая белый вихрь. Множество каких-то отростков колебались на его теле. Это какая-то гигантская форма гидры?
Высотой существо было с пятиэтажку и т не факт, что еще часть не скрывается под землёй. Я выделил огромное создание через систему.
Гекатонхейр
Титаническая сущность
Монстр
Заклинатель
Вот значит как…
Эти отростки не головы гидры, а руки великана. Чудовище продолжало подниматься выше и выше. Сотрясая землю из бездны к нам лез сторукий гигант.
Глава 27Последний подвиг
Гекатонхейр.
В этом мире было полно разных чудовищ. Миф и реальность здесь тесно переплетались. Даже в защищённых имперских городах, воплощающих мощь человеческой цивилизации, встречались гибриды, монстры выступали на аренах, а театры постоянно ставили пьесы из жизни титанов. Девушкам делали комплименты, сравнивая их с нимфами, клялись чёрными сиськами Неридии и посылали на хер минотавра. Мифы здесь знали все.
Однако гекантонхейры упоминались редко. Люди практически не застали активности этих созданий. Для человечества сторукие гиганты стали чем-то наподобие лавкрафтианских монстров из моего прошлого мира. Неописуемые чудовища, о которых практически ничего неизвестно. Бродячие воплощения хаоса и разрушения. Мрачные тени прошлого, затерявшиеся в бездне времени.
И вот один из этих гигантов поднимается из-под земли, сокрушая множеством рук пласты горной породы. С треском ломались залежи гранита. Сам сторукий великан был чем-то похож на ожившую скалу. Плоть практически черная с красным отливом и редкими ярко-багровыми наростами. Впрочем, описание внешности гекатонхейра осложняла постоянно окутывающая его дымка.
Вражеская кавалерия старалась держаться подальше от огромного древнего монстра. Шаддинские всадники продолжали отступать. Блистательная конница Востока уходила, понеся тяжелейшие потери. Развивать их преследование было проблематично, а значит…
«Обратим же свои мечи и копья против пехоты врага!» — призвал Сандис, предвосхищая мои мысли.
Остатки фидаинов, обычные копейщики, наёмники из разных стран. Все они теперь оказались в уязвимом положении, лишенные поддержки тяжелой конницы. Впрочем, нашей пехоте тоже было непросто. Сражение оказалось долгим и изматывающим. Силы многих людей были на исходе.
Пыль и кровь покрывали некогда сверкающие доспехи. Хмурые, сосредоточенные лица обрамлялись имперскими шлемами. Я должен был повести их в новую атаку, которая могла стать нашим последним шагом к победе. Для начала следовало вывести в авангард самые боеспособные подразделения. Сформировать из них ударный кулак.