Глава 29Эпохальное
Шаддинцы бежали.
Никакие речи, увещевания и дешовые чудеса уже не могли помочь остановить эту панику. Армия Востока полностью израсходовала свой запас прочности. Подвиги и превозмогания тоже имеют лимит.
Ещё недавно единая фаланга пехоты, наступавшая на нас живой волной, обратилась теперь перепуганной толпой. Шаддинцы хлынули обратно, толкая друг друга и спотыкаясь об убитых. Я воочию лицезрел иллюстрацию выражения: показали спину.
Страх полностью затмил разум вражеской пехоты. Они поворачивались к нам спиной и отчаянно пытались прорваться прочь сквозь ряды своих же товарищей. Получалась куча мала.
Меня сложно было заподозрить в излишней жалости к врагам, однако, несмотря на весь пройденный путь и предыдущие кровавые сражения, я ощутил некий внутренний блок, мешающий наносить удары абсолютно беззащитному противнику.
Нет. Я, конечно, не остановился. Продолжал колоть и рубить отступающих, но не ощущал обычного для горячки боя азарта.
Перед моим взором мелькали желтые халаты с пятнами крови, короткие кольчуги, шапки из варёной кожи, заменявшие пайганам нормальные шлемы. Цели для ударов и уколов искать не приходилось. Куда не махни — попадёшь в бегущего врага.
Намного агрессивнее меня действовала Луна. Она буквально ворвалась в ряды паникующих, орудуя мечом и кинжалом. Щит ведьма опять выбросила. Ноций, напротив, почти не сражался. Похоже, ему было даже жаль этих обречённых людей.
Ещё продолжались столкновения всадников Октана Мерцина с лёгкой кавалерией шаддинцев, а вот тяжёлая конница Царя царей уже отходила прочь, под угрозой разгрома. Их тоже преследовали, стараясь нанести как можно больший урон. Однако элитная кавалерия в отличие от пехоты отступала упорядочено и обладала несравненно более мощной бронёй.
Так…
Резать крестьян не самое рациональное использование моих сил сейчас. Этим могут заняться и менее квалифицированные кадры. Нечисть, например. Какие можно выбрать приоритетные цели? Надо найти вражеских стратегов и язатов. Тем более, что последние ещё находятся под эффектом моего массового подавления.
Я предпринял рискованный манёвр, вместе с Ноцием и Луной смещаясь вдоль нашего строя. Риск стоял в том, чтобы случайно не попасть под удар собственных легионеров. Постоянно приходилось использовать микроконтроль, чтобы осаживать натиск воинов, охваченных горячкой боя.
Одновременно с этим я выделял на карте сражение грифоньих всадников. Их под моим контролем осталось 12. Крылатых чудовищ следовало направить на уничтожение вражеских стратегов.
Несколько раз я был вынужден щитом удерживать атаки своих же воинов. Люди были на адреналине. Вложили все силы в последний натиск. Крушили, рвали, рубили, кололи. Даже Ноцию было сложно продвигаться сквозь это бушующее море насилия. Но вот перед нами словно риф в бурных волнах пехотной ярости возвышался желто-красный силуэт язата, похожего на огромного скарабея с орудийной площадкой по центру панциря. Этот жучара скорее напоминал механизм чем живое существо. Моё подавление сковало его. Могучий монстр бессильно лежал на пузе, а на его спине тщетно пытались что-то сделать трое представителей шаддинского жречества. Их охраняли двое фидаинов. Некоторые клеймённые воины Востока пережили бойню своих собратьев, поскольку были заняты сопровождением жрецов.
«Устраните охранников», — приказал я Ноцию и Луне. — «Жрецов надо попытаться захватить живыми».
С фидаинами Ноций уже не церемонился. Взяв у ближайших легионеров пару дротиков, парень практически с мощью пушечного выстрела вогнал метательное оружие в растерянных врагов. Я же пока был занят уничтожением самого язата.
Монстр казался бронированной громадиной, но за три удара волшебного меча мне удалось изгнать из него всё колдовство. Огромный скарабей окончательно превратился в безжизненную груду. Я же, напротив, ощутил резкий прилив сил. Меч передал мне часть энергии поверженного чудовища, вдохновляя на новые подвиги.
«Не убивайте шаддинских жрецов», — приказал я всем легионерам, сейчас теснившим паникующую пехоту врага. — «300 динариев за каждого живого жреца!»
Это была неплохая сумма, составлявшая примерно половину годового жалования обычного легионера. По всему полю боя тут же развернулась охота за хранителями древних знаний Востока. Некоторые из жрецов и жриц, оставшиеся без охраны фидаинов, становились лёгкой добычей. Других клеймённые фанатики убивали, как только к ним приближались наши легионеры.
Истребление продолжалось.
Пока действовало массовое подавление я сумел добраться ещё до парочки язатов. Один относился скорпионьему типу, который чуть не прикончил меня в Сейд-Нираме, другой оказался гуманоидом с головой в виде металлической маски пса и лезвиями вместо рук. Обе твари легко были уничтожены силой Вырванного Клыка.
Несколько раз в процессе я переключался на глобальную карту. Стал свидетелем того, как Ксерион предпринял несколько отчаянных попыток спасти разгромленную пехоту действиями конницы. Но Октан Мерцин блестяще парировал эти поползновения врага. Действуя решительно, однако при этом не слишком рискуя, молодой стратег отражал манёвры всадников Востока, контрударами свежей имперской кавалерии, подкрепленной залпами дротиков пехоты.
Измотанная конница Царя царей уже не могла выдержать прямого столкновения. Многие лошади были ранены, теряя кровь и силы. Из боевых слонов торчали десятки снарядов. Верблюды прекращали повиноваться командам всадников и бежали прочь. Некоторые даже сбрасывали своих ездоков.
Никуда не делись стаи нечисти. Наоборот, они множились выбираясь из-под земли или же возникая на субстрате мёртвых тел. Некоторые трупы под воздействием тёмной стихийной энергии обращались гулями. Из скоплений страдающих теней разрастались лярвы, которые тут же тянули свои темные щупальца к умирающим раненым или паникующим живым.
Бегущая пехота шаддинцев наткнулась на трещины и участки рыхлой земли, образовавшиеся в результате закастов Ксигона. Разгромленные отряды начали разбегаться во все стороны. Из толпы они превратились в разреженную массу, но это их не спасало. Преследование продолжалось.
Тайкано вместе с приближенными уходил чуть ли не впереди всех и сохраняя некоторый порядок. Вероятно, сказывался опыт многих других конфликтов, где принц-изгнанник выступал в качестве наёмника. Умение вовремя и правильно унести ноги для солдата удачи чуть ли не важнее остальных аспектов военного искусства. Куда хуже с этим справлялись другие стратеги врага.
Огорак бар Рамана, Стратег фракции Царство Хаттар девятого уровня был схвачен керами, поднят к темным небесам и разорван там на части. Ошмётки внутренних органов несчастного посыпались на его бегущие войска.
Севул бар Карид, Стратег фракции Шадд тоже девятого уровня лишился спутников-подавителей и оказался раздавлен грифоном под моим управлением.
Зекербек бар Асалам, Стратег фракции Царство Хаттар, 14 уровень. Этот иноземный союзник Ксериона сумел в окружении свои свиты пробиться прочь, однако упёрся в крупные трещины. Он попытался обойти их, но множество бегущих пайганов мешали двигаться быстров. В итоге стратег не смог уйти от наступления моих легионеров. Остатки его свиты сейчас сопротивлялись натиску превенторов, кербрийцев и копейщиков ауксилии.
«Мы готовы сложить оружие», — обратился он ко мне через командный голос. — «Я человек царской крови и царского достоинства. Готов дать вам клятву, что более не подниму оружия против вашей Империи».
Конечно, не поднимет.
«Убить и свиту, и стратега», — приказал я своим наступающим войскам.
Куча опыта в преддверии гражданской войны на дороге не валяется. Уверен, если взять его в плен, он будет быстро убит агентами Сандиса. Иворна не упустит халявную прокачку.
Конница Царя царей сумела оторваться от преследования. Октан не стал слишком увлекаться погоней за кавалерией Шадда. Без поддержки пехоты имперские всадники по-прежнему могли проиграть в прямом столкновении со всей конной армадой Востока.
Вместо промотов и сагиттариев последними Царя царей провожали скорпионы, баллисты, онагры и полиболы. Несколько десятков снарядов нашли свои цели. Общие потери вражеской конницы были просто колоссальными. Сегодня мы набили кавалерии, которой бы хватило на создание сразу нескольких армий.
Однако Ксерион не собирался сдаваться. Царь царей был готов продолжать борьбу несмотря ни на что. Его выдохшаяся элитная конница отошла подальше от реки, а вот относительно свежая лёгкая и средняя кавалерия, а также степные всадники начали формировать в нескольких километрах от нас большой ударный кулак. Неужели, ещё захотели? Попытаются обрушиться на нас, пока мы добиваем пехоту?
Оказалось, что нет.
Последние по-настоящему боеспособные силы Ксерион отправил грабить наш лагерь. Параллельно он обратился к нам с такой речью:
«Можете думать, что вы победили, собачьи дети. Но я оберну вашу победу горьким бедствием, а триумфальный возглас — рыданиями. Эта пустыня станет вашей могилой! Голод будет палачом, а солнце поможет высушить ваши кости. Чёрная магия, к которой вы обратились, не сможет спасать вас вечно».
Сандис прокомментировал это так: «Кусаться уже не может, но гавкать продолжает».
Однако, на самом деле угроза Ксериона имела смысл. Тысячи его уцелевших всадников направились к нашему лагерю. Мы просто не успеем туда. Охраны там мало, легионеры устали и надо ещё пехоту добить.
Впрочем, ситуацию у врага тоже была паршивая. Переправа через Айрат уничтожена. Сама река бушует и её не пересечь даже на хорошем скакуне. Земли вокруг выжраны саранчой. Далеко не та локация, где ты захочешь оказаться с истощенной армией и множеством еле живых лошадей.
Наш лагерь охраняло всего несколько тысяч человек. В основном это были велиты легионов Сандиса и Нималексиса, а также слуги, вольноотпущенники, рабы. Впрочем, каструм имел неплохие укрепления. На его валах и башнях даже не самые боеспособные мужи могли сколько-то продержаться против превосходящих сил врага.