— В отличие от вас, Михаир, я не страдаю мелочностью, — великодушно произнёс Иворна. — Давайте забудем про этого мальчишку, — Сандис небрежно махнул рукой. — Нам нужно обсудить дела куда более важные. Судьбоносные. Победа над Ксерионом — переломный момент. Это ещё не конец Шадда, но теперь мы будем в роли охотника, а они станут нашей добычей. Мы обязательно покорим Восток. Затем останется Карр… Могучий, злобный старикан, но против нас троих он не удержится.
— Нас троих это тебя, меня и Октана? Или же тебя, меня и Ксигона?
— Октан — блестящий исполнитель, но он не политик и не хочет им быть, — ответил мне Сандис.
Значит юноша умён не по годам. Быть политиком сейчас опасно для здоровья.
— Триумвират основан на балансе противоречий, — ответил я. — Разве будет эта система работать, если заменить Карра на Ксигона?
— Ещё как будет! — усмехнулся стратег. — Мой уважаемый предок с удовольствием бы вырвался из-под моей опеки, однако у меня есть средства давления на него. Впрочем, совсем избавляться от него глупо. Ведь если я так поступлю, то у меня могут быть проблемы с тобой. Ты в свою очередь вряд ли захочешь выступить против меня и Ксигона одновременно. Вот тебе и баланс противоречий. Однако давай подумаем не о кинжал их за спиной. Обсудим перспективы сотрудничества.
— Слушаю.
— Главной проблемой древнего Канртега была разобщенность. Слишком много жрецов. Практически до самой катастрофы им не удавалось выстроить эффективную иерархию власти. Также, излишне уповая на колдовство, они забыли о своем народе. Превратили его в скопище рабов, мечтающих стать надсмотрщиками, и надсмотрщиков, боящихся низвержения обратно в рабство. Но мы другие, Михаир. Мы стоим на фундаменте великого наследия и знаем как следует им управлять. Мы стратеги — носители божественной частицы. Магия Ксигона вместе с нашими мечами, копьями и преданными воинами завоюет весь мир. Мы совместим сильные стороны Древней Республики и Древнего Канртега, избавившись от их недостатков обеих систем.
Красиво стелит. Ну а как же иначе?
— Ты думаешь, я настолько наивен, чтобы согласиться на подобное?
— Я не верю в твою наивность. Я верю в твои амбиции, — холодно ответил Сандис. — Что толку в завоеваниях, если у тебя нет времени насладиться плодами этих побед? Мы же можем предложить тебе многие сотни лет жизни. Не полное бессмертие, но возможность пережить целые поколения. Только представь, Михаир… Вечная, тысячелетняя Империя, раскинувшаяся на всех цивилизованных землях. Единство и мощь. Я знаю, что ты не просто воитель. Мне докладывали о твоих попытках вкладываться в медицину, создавать новое оружие, проводить реформы. Это без иронии похвально. Подумай, что ты бы мог сделать за несколько сотен лет?
— Интересный вопрос, но он не имеет смысла. Даже если мы сумеем узурпировать власть в Империи с помощью наших войск и магии Ксигона Багровый Круг не даст нам захватить мир. Они остановили Канртег в прошлом. Азард до этого уничтожил Неридию.
— Я не забыл о волшебниках Великого Пламени, — улыбнулся Иворна. — Однако с ними можно будет разобраться или договориться. Я знаю о них больше, чем ты можешь себе представить. Титан Эагис когда-то призвал в наш мир новую силу. До сих пор она льётся сюда из пылающих миров, но этот поток можно регулировать. Если не остановить полностью, то ослабить.
А вот это была охрененно важная новость. Вероятно, всё это как-то связано с искусственным спутником на орбите планеты.
— И что же от меня потребуется? — усмехнулся я. — Расписаться кровью?
— Крови мы и так пролили сегодня достаточно, — лукаво ответил Сандис. — Условия мы ещё обсудим. Кажется, кое-кто ещё хочет с тобой пообщаться.
Земля под ногами содрогнулась. Я переключился на глобальную карту. Гекатонхейр двигался в сторону нашего лагеря, словно ожившая гора. Его подобная камню кожа блестела под струями дождя. Чего это древнее существо хочет от нас?
Стоило мне подумать, как я ощутил его зов. Это не было похоже на использование командного голоса. Интуиция подсказала мне, а смутные предчувствия стали более явными — нам надо поговорить. Сторукий гигант хотел пообщаться со мной. Подобная перспектива меня не пугала. Я уже понял, что гекатонхейр не бездумное чудовище. С ним вполне можно выстроить разговор.
На беседу с гигантом я отправился в компании Ноция, Милен, сотни конных лучников и пятерки венаторов. Последние были нужны скорее для отражения агрессии низшей нечисти, чем как охрана от сторукого.
Старый кентавр, который с ним беседовал, проехал мимо нас. Лишь на секунду, поравнявшись со мной, он молча кивнул. Его благородное лицо выражало печальную задумчивость.
Гекатонхейр прекратил движение. Он возвышался примерно в километре от нашего лагеря. Дымка вокруг него стала не такой густой, но более объёмной, теперь скорее напоминая туман, чем облака.
«Ждите здесь», — приказал я свите, а сам, спешившись побрёл в сторону гиганта.
Навстречу мне дул прохладный, сырой ветер. Дождь почти прекратился, но где-то ближе к горизонту ещё сверкали молнии.
«Ты хотел говорить со мной?» — обратился я к гиганту через командный голос. — «Почему со мной?»
Махина шелохнулась, а дымка вокруг силуэта гиганта заколебалась. Он наклонился ко мне и протянул несколько рук. Они были поистине огромные. На каждой могли бы разместиться несколько десятков человек. Ладонь гигант легла прямо передо мной. Я шагнул на неё, ощущая под ногами нечто твердое как камень. Через мгновение рука гиганта начала медленно подниматься. Он поднёс меня к своей голове. Передо мной теперь мерцал красным исполинский глаз, похожий на раскалённую лаву на дне кратера вулкана.
— Я буду говорить тихо… — пророкатало пространство вокруг меня. — Чтобы не причинить тебе вреда и не потратить слишком много сил… Скоро я снова усну, маленький человек. Голос моего разума снова замолчит, а душа погрузиться в толщу земли… Ты другой. Не похож на других маленьких людей. Тебя коснулось нечто родственное мне. Чувствую от тебя знакомые нотки.
Ну прям как в сказке. Человечьим духом пахнет.
«Я был близок с дочерью Неридии. Возможно, именно это ты почувствовал?»
— Неридия? Я помню её. Помню как она родилась из земли, воды, жизни и смерти. Я тогда уже жил. Родился раньше. Из огня, камня, ветра и гроз. Ещё почти не было жизни здесь, ещё не знал никто слов языка, а мы с братьями уже играли тут, переставляя скалы. Неридия, да… От тебе не только ей несёт. Кто-то другой.
«Забытый?»
— Кем забытый? — не понял меня гигант.
«Забытый. Отец войны. Старик. Он был одним из древних титанов, а затем стал богом людей. Я один из его избранников».
— Вот как… А он сейчас где? Он не спит?
«Спит, но в то же время его разум не молчит», — ответил я. — «Но почему вы вообще засыпаете?»
— Мир изменился… Потух, затих, ослаб. Нам нечем дышать. Нет силы, чтобы бились наши сердца.
Вероятно, он имел в виду, что подобные ему существа способны нормально функционировать только при высокой концентрации активной стихийной энергии. В доисторические времена, когда этот мир был молодым, здесь всё бушевало. Сначала ещё не остывшая планета бурлила. Вулканы, гейзеры, грозы, кипящие океаны. Именно в таких условиях родились и жили гекатонхейры.
«А что насчёт Великого Пламени?» — спросил я. — «Ты не можешь поддерживать свое бодрствование им?»
— Великое Пламя? О чём ты, человек?
Блин. Он просто-напросто не знает этого термина. Уснул, вероятно, ещё до смерти Неридии. И тут мне кое-что вспомнилось.
«Эагис! Ты знал его? Он был титаном».
— Да… Ах, вот ты о чем! — гигант на секунду забылся и его голос чуть не оглушил меня. — Я понял. Эагис. Он хотел привнести в наш мир огонь звёзд. Пламя, что до сих пор не погасло во внешней пустоте. Он строил машины и линзы, и призмы, и делал маленьких существ, питающихся этим огнём. Но пламя звезд слишком жгучее. Оно искажает, оно лишает памяти и сути. Я отказался от него. Лучше погрузиться в сон, чем потерять свой разум в бушующем огне.
Каждое слово гиганта находило отклик в моей памяти. Великое Пламя, гаснущий мир, засыпающие титаны, космический объект на орбите — всё звенья одной цепи. Звёздный огонь. Вот значит какой силой пользуются магистры Великого Пламени. Это тоже по сути своей стихийная магия, но пришедшая из-за пределов планеты. Разрушительная, необузданная, в потенциале способная сжечь весь мир и такая чуждая. Демоны же оказывается тоже стихийные духи, но рождённые в раскалённой материи звёзд. Поэтому изначально они не имеют тел и совершенно непривычны к этому миру.
Не удивлюсь, если шаддинская солнечная магия тоже наследие этих экспериментов. А гигант продолжал говорить:
— Но почему этот Отец Войны не уснул как все остальные? Почему он стал вашим богом?
«Потому что его помнят. Ему поклоняются. К Забытому обращены мысли множества людей. Возможно их силы не хватает, чтобы пробудить его, но они обеспечивают ему яркие сны».
— Вот как… Что если я бы тоже хотел яркие сны? Могут ли люди и ко мне обращать свои мысли?
Ого. Не только у Сандиса амбиции божественного уровня. Впрочем, едва ли намерения гекатонхейра можно назвать амбициями в человеческом понимании. Однако, я почуял в желании гиганта шанс.
«На самом деле это не сложно. Сколько ещё ты можешь бодрствовать?»
— Недолго. День. Меньше, если стану тратить силы.
Значит, в армию его не завербовать. Жаль. Однако кое-что успеть можно даже за отведённое время.
«Если ты поможешь нам, я поведаю об этом другим людям. Твоё имя запишут в мифы и легенды. Всё больше людей будут узнавать его, вспоминать тебя, молиться, приносить жертвы».
— И что мне для этого сделать?
У меня снова возникла шальная мысль избавиться от Сандиса прямо сейчас. Однако, глянув на карту местности, я обнаружил, что Иворна поспешил убраться из лагеря, вероятно, при помощи кер. Обозначающий его значок быстро удалялся прочь, уже находясь от нас на расстоянии десятка километров. Хитрый ублюдок.