ся. Вот я увидела Шурика в магазине и не выдержала. Просто я так давно не встречалась с людьми из прошлой жизни…
— Когда я ломал вам дверь, соседка говорила что-то о ваших собутыльниках, — припомнил Тим.
— Нет, — она решительно покачала головой. — Я пила и пью одна. Мне не хочется ни с кем делить свои переживания.
— И всё же, что она имела в виду? — настаивал Тим.
— Те, кого называют моими собутыльниками… это просто люди, которым я при возможности помогаю. Такие же одинокие и никому не нужные, как и я… Иногда, если у меня есть немного денег или продуктов, я делюсь с ними. Только и всего.
— Кормите разную шваль со всего района, — не удержался Тим от язвительного замечания. Светлана не обиделась, просто взглянула на него с удивлением.
— Не надо так… Причины, по которым люди оказались на дне, у всех самые разные. Иногда у человека просто… не остаётся сил, чтобы жить дальше. Я, как никто, понимаю это, Тимофей, и стараюсь никого не осуждать.
Он схватил её за руки.
— Я не осуждаю вас, Светлана. Уже не осуждаю — просто не смею. Я был не прав на ваш счёт. Вы очень сильная женщина, практически героиня… И поверьте, после всего, что вы мне о себе рассказали, я только ещё сильнее вас зауважал. Вы мне верите?
— Верю, Тимофей, — улыбнулась она. — Тебе — верю.
— А что у вас со здоровьем? — спохватился он. — Вам оформили инвалидность после удаления почки?
Она покачала головой.
— Инвалидность присваивают не по наличию-отсутствию органа, а по трудоспособности. Я хожу по земле двумя ногами, за стенки не хватаюсь, не ползаю, вполне могу устроиться на работу… Мне объяснили, что в таких случаях инвалидность не положена. Спасибо, что пахать не отправили, — усмехнулась она.
— Вы проверялись после операции хоть раз?
— Нет.
Тим схватился за голову.
— Взрослая женщина… и совершенно никакой сознательности! Куда это годится?!
— Мне просто стало на всё наплевать. В том числе и на своё здоровье. Когда Наташу увезли в Америку, жизнь окончательно утратила всякий смысл…
Боевой запал Тима моментально испарился.
— Так девочку всё-таки увезли?
— Да. Вскоре после того, как ей исполнился год. Мне так и не дали с ней ни увидеться, ни хотя бы попрощаться. Когда мне удавалось дозвониться до Ильи, я умоляла его об одном-единственном свидании с ребёнком. Но он всегда рявкал: «Лучше не лезь, а не то тебя вообще лишат родительских прав». Сейчас я думаю — даже если бы и лишили, для меня ровным счётом ничего не изменилось бы. Мы с дочерью по-прежнему находились далеко друг от друга… Иногда я наблюдала издали, как Наташку выгуливает в коляске её няня. Рядом неизменно находился охранник, поэтому я не решалась подойти. В день её рождения я отправила ей куклу и пирамидку. Так до сих пор и не знаю, передал ли Илья дочери мой подарок… или сразу выкинул в мусоропровод, не распаковывая.
Светлана, как всегда в минуты сильного волнения, обхватила себя за плечи руками.
— Затем они всем семейством отбыли в США — Илья, его американская жена Рэйчел и моя Наташа. Напоследок Илья швырнул мне, как кость собаке, милость с барского плеча — оставил свой домашний адрес в Америке. Ему это ничем не грозило. Он видел, в каком плачевном состоянии я нахожусь и знал, что мне никогда не удастся приехать в Америку вслед за ними. Так что мне было позволено хотя бы писать… За эти годы я написала моей девочке несколько тысяч писем. Разумеется, ни на одно из них не пришло ответа. Боюсь, Наташке мои письма просто не передавали… а может, она банально не умеет читать по-русски. Что с ней сейчас, как она — я не знаю…
Тим протянул ей очередную чашку горячего чая, и она приняла её с благодарностью.
— Именно в тот год, когда Наташка уехала в Америку, я и поняла, что мне совершенно незачем дальше жить. Несколько месяцев я просто пила по-страшному, словно запрограммировала себя на самоуничтожение… Но почему-то выжила. Зачем-то выжила… — она покачала головой, словно удивляясь подобному обстоятельству.
— Не «почему-то» и «зачем-то», — поправил её Тим. — Считайте, что вы выжили для меня.
Она только слабо улыбнулась, приняв его слова просто за ободряющую шутку.
Приехав домой, чтобы забрать кое-какие свои вещи, Тим первым делом включил компьютер и залез в интернет. Ему хотелось выяснить как можно больше о природе женского алкоголизма, а главное, укрепиться во мнении, что его неизлечимость — всего-навсего устойчивый миф.
«Специалисты говорят, что, безусловно, женский алкоголизм лечится. Но результат бывает только там, где есть квалифицированная помощь, — гласила одна из статей на эту тему. — Вернее, даже так: любой алкоголизм неизлечим, но заболевание можно отправить в длительную ремиссию, до двадцати и даже тридцати лет. Однако даже при очень хорошем лечении и длительном воздержании экс-зависимый может сорваться. Гарантий нет, но это не повод не проходить лечение. На начальной стадии бывает достаточно и грамотной психотерапии. На запущенной — это уже целый комплекс мер, в основе которого будет медикаментозное лечение…»
— И долго ещё ты будешь нянчиться со своей Звёздной?
Раздавшийся за спиной голос Марьяны заставил его вздрогнуть от неожиданности. Он не слышал, как она вошла, и чувствовал себя застигнутым врасплох.
— Я нужен ей, Марьяша, — мягко отозвался он. Девушка скептически вздёрнула брови.
— Больше, чем мне?
— Намного больше, — серьёзно ответил он. — Эту женщину нельзя оставлять одну, пойми…
— Всё это прекрасно и благородно, но… как насчёт меня? А я-то тебе нужна? — с горечью осведомилась Марьяна, сложив руки на груди. И столько невысказанного, недоговорённого было в её вопросе, что Тим встал со стула, подошёл к ней, притянул к себе, обнял и поцеловал в макушку.
— Прости… — это было единственное, что он смог из себя выдавить.
Её плечи безвольно обмякли.
— Хоть бы познакомил меня с ней, что ли, — безнадёжно выдохнула она. — Не бойся, я не стану выцарапывать ей глаза и устраивать сцен ревности. Просто… интересно взглянуть, что она за птица.
— Обязательно познакомлю! — горячо заверил он. — С удовольствием! Вот будет премьера клипа…
Долгожданная премьера стала для Светланы не столько праздником, сколько серьёзным испытанием.
Сам клип был встречен и зрителями, и коллегами, и представителями СМИ очень тепло. Показанная в ролике история тронула многих. Все наперебой поздравляли Федорчука, Тима и Светлану, журналисты сыпали вопросами. Вот эти-то вопросы, порою неожиданные, довольно бестактные и откровенно провокационные, и выбивали Светлану из колеи.
— Где вы пропадали все эти годы?..
— Про вас ходит много слухов, в том числе и не самых приятных…
— Как вы думаете, почему Тим Солнцев выбрал для съёмок именно вас — забытую актрису, хотя вокруг так много молодых и популярных?..
— У вас с ним роман?..
— Не смущает разница в возрасте?..
Если Тима не было с ней рядом, она просто тушевалась и не знала, как следует правильно реагировать, что отвечать, и лишь растерянно бормотала: «Без комментариев…» К счастью, Тим старался не оставлять её надолго одну, предусмотрительно утаскивая в сторону от всех этих стервятников и уговаривая успокоиться.
— Вы выглядите просто чудесно! — убеждал он. — Всё идёт превосходно! Я горжусь вами!
Но как недобро смотрела на неё хорошенькая темноволосая девушка — подруга Тимофея… Так и прожигала насквозь взглядом, хотя Светлана была с ней подчёркнуто любезна и доброжелательна.
Мимо Светланы тут и там дефилировали знаменитости — артисты, певцы, телеведущие, большинство из которых она не знала, поскольку перестала следить за жизнью богемы много лет назад. Однако то, как подобострастно раскланивались перед ними официанты и заискивали журналисты, свидетельствовало, что всё это были «звёзды». Звёзды, которые, вероятно, Светлану и ровней-то себе не считали, даром, что улыбались в лицо и сыпали дежурными неискренними комплиментами…
Она совершенно растерялась в этой непривычной для себя обстановке. Вскоре ей и самой стало казаться, что она чужая на этом празднике, совершенно забыв о том, что собрались здесь все, по большому счёту, в её честь — точнее, в честь её возвращения на экран.
По залу безостановочно сновали официанты с подносами, заставленными всевозможными закусками и бокалами с весело пузырящимся шампанским.
— А вы почему совсем не пьёте, Светлана? — настиг её голос подруги Тима. Светлана вспыхнула от её вопроса, растерялась, замешкалась. Было ли это праздное любопытство — или тонкий намёк?
— Я… да просто не хочется что-то, — отозвалась она, отводя глаза и ещё больше зажавшись. Но Марьяна сама цапнула с подноса конусообразный бокал и протянула его Светлане:
— Это не дело. За такой успех не грех и выпить!
— Спасибо… — тихо пробормотала та.
Шампанское и правда немного успокоило её, придало храбрости. И в самом деле, размышляла повеселевшая Светлана, с чего она растерялась? Все эти люди собрались здесь, чтобы порадоваться их с Тимофеем успеху…
Пузырьки озорно пощипывали горло и щекотали язык. Светлана знала, что ей нельзя пить много — достаточно небольшой порции алкоголя, чтобы заметно опьянеть. Нельзя было допускать этого, хотя бы из уважения к Тиму…
Но, едва её бокал опустел, Марьяна со сладчайшей улыбкой на чувственных напомаженных губах протянула ей второй.
«Хочет меня споить? — промелькнула догадка. — Но зачем? Неужели жаждет моего позора, потому что ревнует?»
— Хватит, пожалуй, — неуверенно произнесла Светлана. В голове у неё уже приятно шумело. Марьяна в притворно-наивном изумлении округлила глаза.
— Хватит? Да вы с ума сошли. Вечер только начинается!..
«Ну точно, спаивает», — поняла Светлана, принимая из её рук второй бокал, однако твёрдо решила про себя, что пить больше не будет. Просто станет делать вид…
— Позвольте сделать вам комплимент, — раздался рядом с ней приятный мужской голос. Светлана вскинула глаза и увидела красивого молодого мужчину, внезапно очутившегося напротив неё. Синие глаза, тонкие аристократические черты… его лицо казалось знакомым, но Светлана готова была поклясться, что прежде они не встречались.