Когда нагакские посланники покинули тронный зал, отец снова подозвал Милонега, и что-то сказал тому. Ярил медленно поднялся с трона, следом встал Святозар и люди в зале, да обернувшись к сыну, тихонечко вопросил:
– Ну, ты как, мальчик мой? Как себя чувствуешь? Не ослаб, пока?
Наследник посмотрел в зеленые глаза правителя, наполненные беспокойством за сына, и также тихо ответил:
– Все хорошо, отец. Я не ослаб.
Правитель удовлетворенно качнул головой и направился вон из тронного зала в сопровождении наследника, уже на самом выходе, он вновь повернул голову в сторону сына и негромко молвил:
– Нам, верно, мальчик надобно поговорить, я погодя приду к тебе в светлую комнату. А пока, ты, свободен.
Святозар поклонился правителю да как тот и велел, пошел по коридору в светлую комнату. Не успел он войти в комнату, как в дверь постучали, и с позволения наследника, в помещение вступили слуги, которые внесли туда одно из нагакских сидений, что бек прислал в дар правителю Восурии. Слуги установили сиденье подле стола, и, поклонившись юноше, вышли из комнаты. Святозар обозрев сиденье, неспешно к нему приблизился и встав рядышком, провел ладонью по полотну лоснящегося бархата, подушечкой указательного перста огладил рисунок обшитый золотыми нитями рукой, догадавшись, что отец прислал сиденье нарочно для него, чтобы ему было удобно заниматься. Внезапно дверь резко открылась, и в помещение вошел правитель, он посмотрел на стоящего возле сиденья сына, улыбнулся и молвил:
– Я приказал принести – это сиденье в светлую комнату, чтобы тебе, сынок, было удобно сидеть, когда ты занимаешься.
– Спасибо, отец, – тихо ответил Святозар. – Ты очень добр ко мне, хотя я этого не заслуживаю, – добавил он и тяжело вздохнул, вспомнив свои, переживания в тронном зале.
Правитель, заметив расстроенное лицо сына, и сам мигом осунулся да с тревогой в голосе спросил:
– Мальчик мой, что с тобой? Что случилось? Может ты, наконец, мне все объяснишь?
– Да, отец, конечно, я все объясню, – слегка волнуясь, сказал Святозар.
Он подошел почти вплотную к правителю, расстегнул кафтан и рубаху взял руку отца и провел его пальцами по рубцу. Когда пальцы Ярила коснулись рубца, тот порывчато вздрогнул всем телом, и еле слышно прошептал:
– Неужели, Святозар, тебе удалось излечиться?
Наследник вздохнул, посмотрел в глаза отца, в которых где-то глубоко вдруг заискрилась, засветилась надежда, улыбнулся и пояснил:
– Скажем, так отец…. Я нашел заговор, который рубцует рану на время.
– На сколько? – поспешно спросил отец.
– До захода солнца здесь будет рубец, затем он раскроется, – ответил наследник.
– А, боль, сынок? – протяжно выдохнув, вопросил Ярил и сызнова провел пальцами по словно вспучившемуся шраму.
– Боль терпима, отец, – откликнулся Святозар и голос его прозвучал бодро. – Я конечно пока не могу рубиться на мечах и стрелять из лука, но на лошади спокойно могу ездить.
– Слава нашим великим восурским Бога, хотя бы пока так, – улыбаясь и потрепав сына по волосам, заметил отец. – Но когда ты создал заговор?
– Вчера вечером отец, когда я вернулся из белой столовой, я так был расстроен бесплодными поисками, что верно обессиленный уснул прямо на книге…, – начал свой сказ Святозар. – И наверно мне приснился сон, а может…. Да, нет, я просто уверен то… был не сон. Вдруг заполыхала вся комната каким-то небесным светом, зазвучала музыка, и я услышал голос, который сказал мне, чтобы я искал заговор в своей душе. Верно отец – это приходил сам Бог. – Наследник воззрился в удивленные глаза правителя, и, понизив голос, продолжил, – и я просто уверен… Уверен, сам не знаю почему, что это был ДажьБог. Это он явился, чтобы поддержать и помочь мне. Он сказал мне, чтобы я найдя заговор, ступал к корове Земун, которая меня излечит и даст возможность познать душу. Позже я очнулся, собрался с мыслями и создал заговор. Я хотел было, сразу побежать к тебе, но решил дождаться утра и когда утром рубец раскрылся, то понял, что действие заговора связано с восходом и заходом солнца. Ведь вчера я создал его именно тогда, когда Ясноокий Бог Солнца Хорс завернул за край небосвода. Я так захотел тебе порадовать, отец… Так хотел, что явился в тронный зал утром, думая, ты меня увидишь и обрадуешься. Но потом я понял, видя твое встревоженное лицо, что поступил скверно и по-видимому переполошил твою душу. Прости меня отец, за это.
– Ах, сын, ты меня сейчас так порадовал… что я даже не могу сердиться на тебя. Впервые с того дня, как ты после ранения очнулся, я так счастлив, – произнес правитель и голос его дрогнул, затрепетали на лице тонкие жилки и мышцы. – Наконец-то я смогу спокойно вздохнуть, зная, что мой сын здоров и может теперь вернуться к прежней жизни. Слава великому ДажьБогу, что он явился к тебе и придал тебе силы и вселил в нас надежду. Теперь я просто уверен, раз ты нашел такой заговор, ты сможешь создать новый и полностью излечиться! – восторженно закончил Ярил.
Святозар услышав правителя, отрицательно покачав головой, пояснил:
– Отец, разве ты не слышал, что я сказал…. ДажьБог велел мне отправляться в страну Беловодье, лишь там я полностью излечусь.
Но Ярил внезапно, посадил сына на рядом стоящий табурет, привлек к себе и, крепко прижав его голову к груди, молвил:
– Нет, нет, сын, не говори так, не расстраивай меня…. Я верю, что лекарство твое здесь, в твоей светлой голове, тебе только надо постараться.
Святозар поднял глаза, уставился яркими голубыми глазами на правителя, и почувствовал всю тяжесть, боль и страдание, испытываемые отцом так, что на миг захотелось ему согласно кивнуть головой… но только на миг… Однако он пересилил то желание и растягивая слова, ответил:
– Отец, нет здесь никакого лекарства, ни в книге, ни в моей голове. Лекарство от такого зла, которое было заложено в кинжале, есть только у нашей матери коровы Земун, и мне надо отправляться туда. Все дело в том, чтобы ты с этим смирился и разрешил мне ехать… излечиться и исполнить волю Богов.
– Нет, Святозар, я никогда… никогда не позволю тебе покинуть дворец и уехать в страну Беловодье, – с замиранием сердца откликнулся Ярил. – Путь туда очень опасен. Многие храбрецы пытались добраться до Беловодья, но не вернулись. Я уже два раза тебя терял так, что теперь ни за что на свете не захочу подвергнуть твою жизнь опасности.
– Отец, но ведь Дубыня и Храбр, были там и вернулись живыми и здоровыми, – начал было Святозар.
Но правитель неожиданно глянул на него сверху вниз, каким-то недовольным взглядом и сказал:
– Откуда тебе известно, что Дубыня и Храбр были в Беловодье?
– Мне об этом, еще до испытания в Сумрачном лесу, рассказал Дубыня, – пояснил наследник.
Правитель сдвинул брови, и между ними залегли две глубокие морщинки и весьма строго заметил:
– Да, ты прав, Дубыня и Храбр там были и вернулись живыми, а вот остальные восемь дружинников остались там навсегда. И это были все взрослые люди, опытные и славные ратники. А ты всего лишь дитя, отрок… и то, что ты прошел испытание не значит, что ты стал мужчиной…. Нет, Святозар, – повышая голос, изрек правитель, и, приподняв голову сына за подбородок, уставился на него. – Ты, еще слишком юн и не сможешь преодолеть такой трудный путь.
Наследник понял, что этот разговор пока не приведет ни к чему, оно как отец слишком напуган недавними событиями и, чтобы больше не тревожить правителя, добавил:
– Отец, я сказал тебе, что знаю, сказал, где мое выздоровление и какова воля ДажьБога. Может быть, ты позже поймешь, что это единственная возможность, каковой ты не должен меня лишать. Ну, а пока я подчинюсь твоей воле, отец.
– Да, сын, так и сделай, подчинись моей воле, – уже более мягко протянул Ярил. – Я хочу, в месяце травень отвезти тебя на Синь-камень и наречь наследником престола Восурии. И до тех пор прошу тебя не заводить со мной разговоры о Беловодье.
– Хорошо, отец, обещаю тебе – это. Ну, а потом, после возвращения с Синь-камня, мы вернемся к этому разговору, да, отец? – вопросил просяще Святозар.
Правитель помолчал немного, и, проведя рукой по лицу, словно отирая глаза, ответил:
– Да, после, мы может, вернемся к нему…. Позже мы посмотрим, как нам быть, сын.
И когда наследник улыбнулся отцу, в знак согласия, Ярил сызнова прижал его голову к себе и ласково выровнял ладонью каштановые, лежащие волнами кудри Святозара.
Глава двадцать четвертая
После разговора с отцом в белой комнате Святозар, как и обещал, больше не говорил с ним о стране Беловодье, но это не значит, что он о ней не думал. Ярил после того, как сын нашел заговор, стал чаще улыбаться и даже как-то посветлел весь, верно наполнившись изнутри счастьем. И сам дворец и все слуги точно летний, солнечный день засияли светом и ходили веселые да радостные, как и их правитель. Наследник по утрам приходил в тронный зал и вместе с довольным правителем выслушивал доклады вельмож и воевод. А днем он отправлялся на Ратный двор и упражнялся. Вначале он просто держал в правой руке меч, потом немного занимался… совсем чуть-чуть, отражая лишь слабые выпады Храбра. Очень часто от резких движений сердце внутри гулко охало и начинало так стучать, что Святозар останавливался, глубоко дышал, пытаясь успокоить его биение. Храбр затихал подле и тревожно смотрел на наследника, предлагая закончить занятия.
– Ничего, наставник, ничего. Сейчас все пройдет, и мы продолжим… мне надо просто привыкнуть, – а когда сердце успокаивала свое биение, вновь приступал к занятиям.
С каждым днем наследник становился сильнее и крепче и вскоре уже смог взять в руки до этого не доступный ему лук, чтобы пустить стрелу, нужно было приложить, большое усилие. Однако по первому Святозару не удавалось, не просто выпустить стрелу, но даже натянуть тетиву. Впрочем, и в этом случае, он преодолевая боль, убеждал себя, что у него все получится лишь тогда, когда он привыкнет к ней. Наследник прикусывая губу, настойчиво брал лук в левую руку, а правой оттягивал тетиву, и малсть погодя стрела уже стала вылетать из него, и хотя ее движения были поначалу незначительны, но и сам Святозар, и присутствовавшие при этом Храбр, Дубыня, Тур ликовали.