ся, переговариваясь с другами. Но на третий день, сначала, совсем немного, а туда дальше все сильней и сильней стала болеть грудь. Наследник по первому крепился, и чтобы не было зримо, закрывал глаза и шептал заговор, боль проходила, но немного погодя вновь возвращалась. Вымученный таким состоянием, юноша к концу дня так устал, что первым уснул у костра.
Наутро боль не только не прошла, но стала усиливаться, ко всему прочему кружилась голова, и появилась такая слабость, что даже не хотелось отправляться в путь. Прочитав заговоры, Святозар вроде бы почувствовал себя получше, сел на коня и даже с удовольствием принялся балякать со Стояном и Искреном которые ехали рядом. Но когда солнце по-весеннему высоко поднялось в небо и нагрело своим теплом землю, стал ощущать нестерпимое жжение в груди и невыносимую слабость, а порой перед глазами плыла легкая дымка. Наследник только сейчас, чувствуя себя так плохо, понял, как прав был отец, предлагая взять в поход рыдван. Ехать дальше не было сил, и, вспомнив об обещании, которое он дал отцу, Святозар повернул голову к Искрену, и тяжело ворочая языком, молвил:
– Искрен, догони правителя и попроси его придержать коня, мне нужно ему кое-что сказать.
Искрен перебитый Святозаром на середине слова недовольно посмотрел на друга. Но увидев его побледневшее лицо, понудил лошадь и поскакал к правителю, вместе с Храбром и Дубыней, ехавшим в голове колонны.
Наследник видел, как Искрен, доскакал до правителя, и, поравнявшись с ним, что-то ему сказал. Отец тут же придержал лошадь, поворотил ее, и сквозь расступающихся перед ним другов и дружинников сына, поехал навстречу Святозару.
– Что, сын? – обратился к нему правитель, подъехав, и бросил тревожный взгляд.
– Отец, ты можешь сделать привал. – Наследник, слегка понизил голос, и, стыдясь своей слабости, протянул, – мне, что-то, нехорошо.
Правитель подъехал почти вплотную к сыну, остановил своего коня и обеспокоенно произнес:
– Здесь кругом поля, и нам негде остановиться на привал, ты можешь потерпеть. Там впереди на реке Спокойная стоит Велесград, мы можем заехать туда к воеводе Доброжиру, и ты сможешь отдохнуть в его доме.
Святозар покачал головой, и, посмотрев в заботливое лицо правителю, отер мокрый от пота лоб, ответив:
– Нет, отец, я не смогу доехать до дома воеводы, мне как можно скорей нужно спешиться. – Да надрывно вздрогнув всем телом, добавил, – заговор не помогает, мне нужно полежать, а иначе, я чувствую, что упаду с лошади. Прости меня, отец.
– Хорошо, тогда, давай поедим вперед. Если, что я тебя придержу. Проедим поля и найдем где-нибудь привал, – согласился правитель, и, взяв под уздцы лошадь сына, понудил ее ехать вслед за собой.
Выехав в голову колонны, правитель поравнялся с сыном, приблизившись почти вплотную к его коню.
– Храбр, – обратился правитель к другу. – Поезжай слева от моего сына, да посматривай на него, ему плохо.
Через некоторое время поля закончились, дорога разделялась надвое, одна поворачивала вверх на пригорок, где вдалеке маячила деревня, и был виден большой раскинувшийся город, а другая резко брала вправо. Проехав самую малость, отец повернул коня на пригожий лужок, поросший не высокой травой, и объявил привал. Не успел правитель еще и договорить, как Святозар спрыгнул с коня и заплетающимися ногами пошел по лугу, тяжело дыша и стараясь все же взять себя в руки. Наследник чувствовал, что боль в груди чуток утихла, однако еще сильнее навалилась слабость, усилилось головокружение, а ноги и вовсе стали, точно обмякшими. Опустившись на траву, он немного посидел, все еще стараясь прийти в себя, чуть попозжа лег на землю и уставился в далекое, голубое небо.
Полежав так малеша Святозар, положил руку на грудь и зашептал заговор, сначала один, затем другой, но почему-то заговоры не помогали, и ему совсем не становилось лучше, а наоборот еще сильней стала кружиться голова.
Вскоре к Святозару подошел правитель, он опустился на присядки около него и весьма тихо спросил:
– Ну, ты как? Тебе легче?
– Не знаю, право, что со мной отец… Мне так плохо…. Я уже и не упомню, когда со мной, что-то подобное случалось. Вот также плохо мне было на маслянице… просто нет никаких сил. Впрочем, я сейчас чуток отлежусь, и отправимся в путь, отец, – тяжело ворочая языком, ответил Святозар.
– Нет, сын, – все также негромко, но дюже настойчиво молвил правитель. – Ты слишком бледен и не стоит продолжать путь. Тебе надо отдохнуть, я дал распоряжение поставить для тебя шатер.
– Не надо, отец, – еле слышно откликнулся наследник.
– Я уже, сын, послушал тебя и не взял рыдван, где бы ты сейчас мог спокойно продолжить путь. Так, что теперь слушать не буду. Когда шатер разобьют, перейди в него и отдохни, а завтра с утра отправимся дальше. – Правитель поднялся, с жалостью оглядел сына, и муторно вздохнув, спросил, – тебе не нужна моя помощь? – а когда Святозар отрицательно мотнул головой, развернулся и ушел.
Наследник не стал спорить с отцом, чувствуя, что тот прав и ему просто необходимо отдохнуть. Потому, когда походный шатер собрали, и Стоян подойдя, позвал его туда, он тяжело поднялся, и, опираясь на плечо друга, вошел вовнутрь. Святозар лег на невысокое ложе, нарочно установленное для него, подоткнул руку под голову и закрыл глаза. И такая во всем теле ощущалась слабость, такое головокружение, что юноше показалось, что душа его сейчас выйдет из тела.
Перед глазами поплыл густой туман… и наследник ощутил, что идет он сквозь этот туман.. Да, нет, не идет он… а летит через этот туман Святозар-орел, крыльями тяжело взмахивает, пробиваясь, через липкие, холодные испарения. Святозар видит, что впереди туман становится менее плотным, редким и вот совсем слабея, пропадает. Наконец-то орел вырвался на простор небесный и полетел вперед. Опустил очи орлиные наследник и разглядел землю, над которой парил. Да, та, земля, чужая, не восурская. Святозар взмахнул еще раз крыльями и стал снижаться, чтобы лучше разглядеть эту землю. Перед взором орла открылись бескрайние степи, поросшие дикими, зелеными травами, прямо на них наследник заметил огромное стадо коров, табуны лошадей и отары овец, которые пасли черноволосые, смуглокожие люди. Невдалеке раскинулись полукруглые шатры, и точно такие же черноволосые и смуглокожие люди ходили повдоль тех шатров, готовили еду на огне в каких-то высоких котлах и о чем– то переговаривались. Святозар опустился на самый большой шатер, сложил крылья, и огляделся, а миг спустя соскользнул вовнутрь намета, через темную плотную ткань. И вот уже он внутри шатра, и уже не орел, а едва заметная дымка. Посмотрел наследник вкруг себя и увидел богатые, цветастые ковры, да разбросанные кругом толстые, пузатые подушки. Посреди шатра сидит человек видно, что этот человек знатен, так как сидит на возвышение, одет он в парчовое, длинное, наподобие сарафана, одеяние. Человек тот, также как и виденные раньше Святозаром люди, смуглый, черноволосый, у него круглое, плоское, точно блин лицо, узкие глаза, широкий нос и толстые, выпуклые губы, а на подбородке длинная жидкая бороденка. А чуток пониже его, на небольшой подушке сидит другой человек, пригляделся Святозар и узнал в нем Нука. Еле слышно разговаривает с ним знатный человек, а Нук ему низко кланяется, да шепчет что-то в ответ.
Наследник захотел услышать, о чем они говорят и едва– едва потянувшись дымкой– телом, приблизился.
– О, многоуважаемый, достопочтенный, всесильный и всебогатый бек Турус, – говорил Нук беку. – Твое войско крепко и сильно, не беспокойся, не устоит перед ним жидкая восурская дружина. Вся сила то в самом правителе Яриле и держится. Сын его, наследник болен и слаб, меч в руках не удержит, тетиву рукой не натянет. Да, знаю, я точно, знаю, не жилец он в Яви…не жилец… уж ты мне поверь. А второго сына тебе бояться не зачем, так как он весь до последней капли крови в моих руках. Слушай меня, бек Турус, собирай свое войско, да иди на Восурию, а я тебе своим колдовством помогу. И не справиться… ни за что не с моим колдовством магия Ярила.
– Ах, сладки твои речи, всевельможный Нук, да меня не обманешь, – потирая щеки жирными пальцами, ответил бек. – Дружина у Ярила сильная, сам он молод и крепок. Да, всем, известно какой магией его жизнь защищена. Нет, торопиться я не буду, у меня на плечах мудрая голова, не зря народ мой считает меня богом. Я погляжу, посмотрю на Восурию, а затем решу нападать на нее или нет. А тем временем буду войско набирать, много нас нагаков по степи разбросано. Лишь к следующей весне, все подвластные моей воли воины смогут прибыть ко мне.
И слышит Святозар, что начал Нук бека уговаривать, но Турус лишь головой покачивает, не соглашается, поход на Восурию на следующую весну откладывает. Видел наследник, как недовольный беком Нук покинул намет, все также низко кланяясь до самой земли. Святозар хотел было двинутся за Нуком, но внезапно заметил, как сызнова орлом над степью полетел. Летит и тяжело крыльями взмахивает, а кругом по бескрайней степи, то там, то тут, разбросаны нагакские шатры, да стада животных. И тут нежданно наследника дернули да словно потянули назад, и почувствовал Святозар, как резко обо что-то ударился он, вроде упал.
Через мгновение юноша открыл глаза и увидел, что находится в шатре. Сердце тяжело стучало в груди, ноги и руки дрожали, голова кружилась. Вдруг резкая боль пронзила сердце, грудь и левую руку, и почувствовал Святозар как на месте пореза расходится рубец. Дрожащей рукой наследник расстегнул рубаху и дотронулся до раны, оттуда сочилась кровь. Все еще чувствуя сильную боль, и слабость он положил ладонь на нее и зашептал заговор. Лишь дочитал заговор Святозар, как под пальцами образовался рубец, однако слабость не ушла, сердце все также давило и тяжело билось внутри, а читать новый заговор уже не было сил. Наследник лежал очень тихо, сотрясаемый дрожью и не в силах себе помочь, да мечтая лишь об одном, чтобы в шатер пришел отец.
Некоторое время спустя в шатер кто-то вошел, Святозар открыл глаза, и, увидев Храбра, обрадовался его приходу как никогда. Наставник медленной поступью приблизился к наследнику, наклонившись, потрогал его лоб и заботливо спросил: