– Храбр – старший среди другов моих, отведи дружину за свет Синь-камня и обожди меня.
Храбр принял протянутый факел, поклонился, и, махнув другам отца, пошел вперед, по направлению к деревне.
– Наследник, – обратился к сыну отец и передал ему второй факел. – Теперь ты, выбери в своей дружине старшего.
Святозар оглядел своих другов, которые стояли на месте ожидая приказа наследника, и не морга не колеблясь, протянул факел в направлении одного из них, сказав:
– Стоян – старший среди другов моих, отведи дружину за свет Синь-камня и обожди меня.
И увидел, как широкая улыбка озарила лицо Стояна. Сын Дубыни суматошно подступил к наследнику, принял от него факел, и как до этого Храбр, махнул рукой другам да увел их за свет Синь-камня.
Как только Стоян увел дружину, Святозар покачнулся, Ярил подхватив его, приобнял за плечи, и тихо, с тревогой в голосе, произнес:
– Все закончилось…закончилось мальчик мой. Теперь ты сможешь заговорить свою рану и отдохнуть.
Правитель помог наследнику дойти до Синь-камня, каковой поколь ярко пылал светом, и уложил около него на землю да, чтобы не мешать сыну, отошел к стоявшему невдалеке Велею. Святозар расстегнул рубаху, дотронулся до раны, из которой сочилась кровь, подушечками пальцев и в тот же миг подскочил на месте, сел, и встревожено да одновременно радостно закричал:
– Отец, отец, поди скорей сюда.
Правитель до того мирно беседовавший со старцом беспокойно глянул на сына, и, поспешив к нему, опустился подле на присядки. Ничего не объясняя, Святозар схватил руку правителя, и засунул себе под рубаху, пытаясь его пальцами нащупать рану, а сам зашептал:
– Чувствуешь, отец, чувствуешь, – Ярил недоуменно зыркнул на наследника и покачал головой. Святозар отпустил руку правителя и сам потрогал рану, да широко улыбнулся, взволнованно пояснив, – да, как же… Как же ты не чувствуешь, отец, рана то стала меньше… почти вдвое.
Правитель вновь засунул руку под рубаху, провел по ране и весь засиял, заулыбался, немедля откликаясь на радость сына:
– Да, мальчик мой, верно ты говоришь, меньше стала, и точно вдвое.
– Дайте мне посмотреть, – чуть слышно протянул Велей и присел рядом с юношей. – Сними рубаху Святозар.
Наследник слегка поморщившись порывчато скинул с себя рубаху и отер ею место ранения, а увидев вдвое уменьшившуюся дыру в груди, и сам засиял как отец.
Велей провел своими старческими, вздрагивающими пальцами по ране и как-то грустно проронил:
– Это все неспроста.
– Точно, – ответил довольный отец. – Наверно, когда Святозар зашел в озеро, и мы видели, тот свет, что исходил от него, тогда она и уменьшилась.
– Из меня исходил свет? – удивленно переспросил Святозар.
– Да, – добавил отец и потрепал его по волосам. – Ты, прямо-таки, весь горел лазурным светом. Когда столп света упавший на тебя из небес ушел, ты стал лазурным, а после принялся, словно разгораться изнутри и все сильней, сильней. Малеша погодя ты прямо полыхал весь.
– Нет, Ярил, дело здесь не в свете. Свет, который исходил от Святозара, указывал на его дар ведуна. Таким светом внутри груди, горит его душа, – заметил Велей, медленно покачивая головой, колыхая своими долгими волосами, в свете камня кажущимися золотыми.
– Да, отец, моя душа горит лазурным светом, – согласился Святозар, и немного помолчал, по-видимому, задумавшись. – Я пошел в озеро не просто так, отец. Когда в небесах затихла песня, тело мое стало гореть, подобно обжигающему огню, а в груди заболело сердце, вроде его сжали пылающей рукой. Мне стало так плохо, и я даже испугался, что мне не удастся закончить церемонию. Но тогда, когда мне показалось, что я теряю силы… я услышал позади себя тихий, какой-то родной голос он сказал мне: «Иди, иди, мальчик мой к воде, она снимет твою боль, и уменьшит твою рану», и я поспешил к воде, а этот голос он вел меня. И когда я на миг заколебался у кромки воды, он сызнова меня подтолкнул к озеру. Я знаю этот голос отец, он уже приходил ко мне на помощь, это он подсказал мне, что заговор надо искать в моей душе. И я теперь уверен, отец, что этот голос принадлежит ему, нашему прародителю великому ДажьБогу.
– Что ж, Святозар, без сомнения ты прав, раз так чувствует твоя душа, – молвил Велей.
– Почему же этот голос не пришел к тебе на помощь, тогда… в ту ночь, когда Эрих напал на тебя? – содрогаясь всем телом, вопросил отец.
– Наверно, потому как это должно было случиться… Потому как это путь Святозара, – неспешно роняя слова пояснил Велей, и вновь провел пальцами по ране. – Это, все неспроста, и верно, что-то не очень хорошее.
– Велей, что ты такое говоришь! – весьма гневно выдохнул правитель, и вдавил сжатые в кулаками руки глубоко в песок. – Ты же слышал моего мальчика, это ДажьБог одарил его излечением, он скоро поправится, и ему не придется ехать в страну Беловодья. А ты, говоришь, что это не хорошо. Я всегда верил, что его выздоровление находится здесь. Слава нашему великому ДажьБогу! – добавил отец и посмотрел в темное набитое звездами ночное небо.
Велей лишь отрицательно закачал головой, встал, и, обращаясь к Святозару, сказал:
– Заговори рану, а ты Ярил… отойдем с тобой, – и взяв все еще радостно взирающего на небо правителя за плечо, потянув на себя, поднял да отошел с ним от камня.
Святозар сызнова ощупал рану и ощутил под ней гулко стучащее сердце, будто утомленное от пролитой крови. Юноша торопливо прилег на землю и зашептал заговор, а дочитав его до конца, почувствовал под пальцами небольшой рубец. Свет, исходящий от Синь-камня, стал меркнуть и, чтобы не потерять в темноте отца и Велея, наследник поднялся, снова отер кровавой рубахой грудь да поспешил к стоящим. Подойдя ближе к неясно очерченным в темноте правителю и старцу Святозар услышал слова последнего:
– Ты, должен понять, Ярил, что сын твой не излечиться пока не побывает в стране Беловодья. ДажьБог, Святозар мне сам говорил, указал ему его путь, и противиться этому ты не можешь, ты должен быть мудрым.
– А, что же произошло сегодня, разве это не излечение? – не соглашаясь со словами старца, спросил отец.
– Это не излечение, так Ярилушка не излечиваются, нельзя избавиться от раны лишь на половину, если бы ДажьБог хотел излечить Святозара, то сегодня бы пропала вся рана. Ан, нет, рана пропала лишь наполовину, потому что Святозар обязательно должен пойти по предначертанному пути, должен пойти в Беловодье, излечиться, и познать свою душу. – Старец замолчал, и глубокомысленно добавил,– может именно для того, чтобы познать свою душу, ДажьБог и отправляет его туда, пойми это Ярилушка.
– Не хочу этого слышать, – негромко, но дюже надрывно молвил правитель. – Слышишь Велей, я столько лет его искал, я чуть не потерял его зимой… Я столько пережил, пока он болел… Нет! отправить его такого юного на верную смерть, я не смогу никогда.
– Ах, Ярилушка, ты словно вынуждаешь Богов, – тихим, наполненным грустью голосом сказал Велей. – На тебя как-то повлиять, как-нибудь заставить изменить свое решение. Не стоит делать этого, поверь мне. У каждого свой путь. И каждый должен по нему идти сам. И не сможешь ты, уберечь своего наследника от жизненных бед и тяжестей, не сможешь укрыть его своими руками, своей любовью. Он уже достаточно взрослый, он прошел испытания в Сумрачном лесу, вернулся с Ирий-сада, хотя мог там остаться. Он создал заговор и смог победить свою боль. Нет, такие люди никогда не сдаются, не падают духом, они живут, двигаются вперед и ведут за собой народы. Таких сильных и смелых людей и любят Боги. Им нашим Богам не по нраву слабые, малосильные и вечно просящие… Нет! от таких Боги отворачивают свои лики и совсем забывают о них.
– Я подумаю о твоих словах Велей, и приму решение, – чуть слышно ответил отец.
– Да, Ярилушка, подумай, и обязательно прими разумное решение, не противься воле Богов, – заметил Велей. И верно разглядел притихшего в темноте Святозара, позвав его, досказал, – ах, вот и наш наследник дорогой пришел. Ну, как заговорил рану? – Приблизившийся Святозар утвердительно кивнул головой, и тогда старец обрадовано закончил,– ну, что ж, мальчики мои, теперь пойдем-те праздновать. Потому что человек обязательно должен радоваться и веселиться, иначе душа его погрязнет в печали, страданиях и жизненных невзгодах, и словно почернеет вся, наполнится тьмой и злом, да вмале погибнет, сойдя в Пекло. Лишь радость и счастье, веселье и смех наполняет душу светом и добром, и тогда видя кругом необыкновенную, созданную Богами земную красоту человек становится лучше и чище, а наполненный до краев этим светом и сам дарит и раскидывает его вкруг себя.
– Да, старец, пойдем-те праздновать, потому что эту ночь я ждал долгие шестнадцать лет, и не хочу портить свою радость. Сын мой, возьми и надень на себя рубаху, чтобы все видели какой ты славный и чистый наследник, – и отец протянул сыну шелковую, белую рубаху.
Святозар принял рубаху, поблагодарил отца, а надев ее, вместе с ним и Велеем поспешил к дружине.
Всю ночь правитель с дружиной праздновал наречение Святозара наследником. Слуги и люди из деревни принесли столы и накрыли их, простой деревенской пищей. Вокруг столов укрепили шесты с горящими факелами, и весенняя ночь не мешала людям пить и есть, да славить наследника! Отец посадил Святозара по правую руку, и, подняв чашу в честь своего наследника, выпил крепкой медовухи, а потом поставил пустую чашу на стол, вздохнул и посмотрел на своего сына. И Святозар увидел, как в его зеленых глазах заплясали искорки счастья.
– Скажи, отец, – спросил спустя какое-то время Святозар у правителя. – А как нарекают младенца наследником, он же не может приносить клятву?
– Когда мой отец принес меня младенцом на Синь-камень, то клятву дал за меня. Поклявшись Богам, что вырастит меня достойным юношей, смелым правителем, каковой будет любить и уважать свою Родину и народ, – пояснил Ярил, широко улыбаясь и с нежностью обозревая наследника.
– Значит, мне придется приносить клятву два раза, – сказал Святозар. А когда отец кинул недоуменный взор на сына, объяснил, – сегодня я принес ее за себя, но когда-нибудь произнесу за моего сына.