Святозар провел напоследок по гладкому, влажному носу, Земун а после развернулся, и, глянув на Молчуна, который был уже готов к дороге, отошел от коровы. Да, не мешкая, зашептал заговор. «На море, на окияне, на острове, на Буяне, светит месяц на волшебный пень, а тот пень не простой. Коли я его рукой трону, коли я его мыслью задену, да через него перекувыркнусь, то силой, которую мне Боги даровали, превращусь в коня », – лишь произнес Святозар последнее слово, как немедля перекувыркнулся через голову и обратился в белого, как снег коня. Громко заржал конь и забил копытом по земле. Молчун подскочил ближе к коню и запрыгнул на него сверху, а Искрен меж тем подал брату кубышку с водой. Молчун обнял коня за шею, как огромную драгоценность прижал к своей груди кубышку. Святозар-конь обернулся, кинул последний взгляд на Земун, а та нежно как мать посмотрела на него и тихо добавила: «В добрый путь, милое мое дитятко!» Конь оглядел другов, громко заржал, словно пытаясь им сказать, чтобы не задерживались, да шли следом, и поскакал по тропе.
Глава восьмая
Святозар очень торопился, еще никогда в жизни он так не спешил. Мысль, что он может не успеть спасти другов подгоняла его, сильные молодые ноги ни на миг, ни останавливались. Конь скакал и скакал вперед, лишь убыстряя свой бег, и дорога, которая казалось только, что началась, внезапно также быстро и закончилась. Наследник увидел на возвышении стоящие и все еще открытые ворота, да вывез Молчуна прямо на вершину Сарачинской горы. Не успел Молчун толком то и спешится, как Святозар стал читать заговор, да перекувыркнувшись через голову, обернулся собой и упал на грудь. Однако он тут же вскочил, и, выхватив кубышку у друга побежал ко все еще светлому валуну, в который был обращен Стоян. Наследник торопливо начал обрызгивать его водой и шептать заговор, который когда-то шептал над другами Богомудра. «О, небесный отец и кузнец, великий Бог Сварог! Ты когда-то обтесал камень, в который попала молния Бога Перуна! Ты когда-то стал бить по камню молотом и тот лопнул и вышел из него сам ДажьБог, мой отец и прародитель восурского народа! Так и ныне ударь по камню молотом и разрушь его, да выйдет из него живой и невредимый, брат и друг мой, Стоян! И слово мое крепко, как нерушимая во веки Великая Сварга!», как только прочитал заговор Святозар, тут же протянул руку к валуну и почувствовал, что по камню вроде пошла волна. Он весь задрожал, напрягся и начал трескаться, будто переспевший плод. Вначале совсем небольшие трещины побежали от его верхушки к основанию, но после разломы увеличились, камень весь покачнулся, зычно хрустнул, и мгновенно лопнул… да так, что в разные стороны полетели его осколки. При первой же трещине показавшейся на камне, Святозар отступил подальше, а когда в разные стороны полетели его осколки, то Молчун и наследник накрыли головы руками и пригнулись к земле. Не успел камнепад, еще закончится, как други поспешно выпрямились, и увидели фигуру Стояна, покрытого толстым слоем светлого песка. Морг спустя песок стал осыпаться с фигуры друга по первому лишь по одной крупинке, совсем чуть-чуть, а засим все больше и быстрей. И видно было, как вначале волосы, затем лицо, голова, грудь, тело и ноги освободились от него. Стоян покачнулся раз… другой и внезапно плашмя рухнул спиной на землю. Святозар подбежал к другу, упал на колени и приложил ухо к его груди да услышал тяжелое дыхание и надрывно-стучащее внутри сердце.
– Жив, – радостно сообщил он Молчуну. – Ты побудь с ним, а я освобожу Часлава.
Наследник вскочил с коленей и побежал к валуну Часлава, но приблизившись, взволнованно вскрикнул, так как самое основание камня стало медленно покрываться черным цветом. Святозар принялся обрызгивать валун водой и особенно его основание да шептать заговор, и как допрежь со Стояном все повторилось, валун потрескавшись, задрожал да лопнул, с Часлава осыпались плотные крупинки песка. Освобожденный от каменных оков юноша тягостно покачнулся взад-вперед и точно подкошенный повалился на землю, и без задержу к нему подскочил наследник, он присел перед другом на корточки, склонился над ним, стараясь уловить в нем жизнь. Однако Часлав уже не дышал, и сердце его не билось. Святозар положил руки ему на грудь, устремил взгляд в небо и громко крикнул: «О, отец мой, ДажьБог, молю тебя помоги!», и, закрыв глаза, зашептал заговор, один, другой. И вдруг почувствовал, как под руками вздрогнуло тело друга, он приоткрыл рот и вздохнул. Святозар открыл глаза, вновь склонился над другом и услышал его тяжелое дыхание и биение сердца внутри.
Обрадованный возвращением к жизни Часлава, наследник вернулся к Стояну и Молчуну, оный сидел около брата и беспокойно отирал его лицо ладонью. Святозар сызнова опустился над Стояном и осмотрел его, тот был дюже бледен, и так сбивчиво дышал, словно захлебывался воздухом.
– Иди, Молчун, разведи костер, – обратился наследник к другу, но Молчун, вроде как не слышал Святозара, лишь тревожно смахивал оставшийся песок с волос Стояна. – Ты, слышишь меня, Молчун? – спросил его наследник, и похлопал по плечу.
Друг поднял голову, взглянул на Святозара и надрывным голосом молвил:
– Погляди, погляди, как он тяжело дышит.
– Молчун, друг мой, я помогу ему, не переживай. А ты пойди, пока разведи костер, их надо будет согреть и напоить чем-нибудь теплым, – очень мягко сказал наследник.
Молчун кивнул, и тут же вскочив на ноги, побежал вниз по склону срубать мелкие ветви кустарника и собирать мох. А Святозар тем временем положил руки Стояну на грудь и зашептал заговор, а когда он произнес последнее слово, дыхание друга выровнялось, и сердце внутри застучало тише, спокойнее. Мгновение спустя веки Стояна дрогнули, он тяжело открыл глаза, зыркнул на наследника, слегка осоловевшими очами, и, отворив рот, даже попытался, что-то сказать.
– Нет, нет, друг мой дорогой, ничего не говори. Молчи, прошу тебя, – обрадовано проронил Святозар, и закрыл другу рот ладонью.
Когда Молчун развел костер, они вместе перенесли к нему Часлава, а потом и Стояна. Муторно дыша обливающийся потОм Святозар утер лицо, и, мутными от натуги глазами глянув на Молчуна, молвил:
– Ну, и тяжелые же вы Дубыничи. Что Стоян, что ты, Молчун. Вот поверь мне друг мой, всю ты мне спину в пути отбил. Я даже думал, не довезу тебя, так она у меня и разломится надвое под твоим богатырским весом. До сих пор гудит и ломит, прямо хоть иди и опять ныряй в молочное озеро.
Молчун услыхав наследника, впервый раз за последнее время улыбнулся. А Святозар обрызгал оставшейся водой из кубышки Стояна и Часлава и нанова прошептал над ними заговор.
– Посмотри, Святозар, – подозвал его Молчун и указал на ноги Часлава.
Наследник приблизился и увидел, что подошвы сапог Часлава оторваны, и торчат оттуда лишь голые ступни друга потертые о камень и кровоточащие.
– Я прочитаю заговор, а ты сними сапоги, и я их позже исправлю. Знаешь Молчун, это верно подошвы его сапог уже окаменели, я видел, что основание валуна почернело. Ох! Друг мой, еще бы немного и мы не успели бы его с тобой спасти, – дрогнувшим голосом пояснил Святозар.
Немного погодя Стоян, а позже и Часлав пришли в себя, открыли глаза. Стоян приподнял голову и заплетающимся языком пролепетал:
– Святозар, ты жив, я так испугался за тебя… Мы победили василиска?.. – и уронил голову.
Наследник присел рядом со Стояном, оправил волосы на голове друга, и тихо сказал ему:
– Дорогой мой друг, беспокойная твоя душа. Лежи спокойно и не тревожься. Тебе надо сохранять силы и отдыхать. Пройдет еще какое-то время прежде, чем ты поправишься, и, да… мы василиска победили, и цели своей достигли.
– Святозар, – обратился к другу Молчун, отозвав его в сторону. – Что мы будем делать?
– Как, что Молчун? Будем ждать возвращения другов из Беловодья и выздоровления Стояна и Часлава, – ответил наследник да порывчато пожал плечами.
– Но, как долго это будет? Ты, сказал, что время там и тут идет по-разному. И даже если они будут идти быстро, даже если будут бежать, не более получаса, то у нас… – Молчун не договорил и смолк, уставившись на наследника.
– У нас пройдет дней пятнадцать, – досказал за друга Святозар.
– Может нам лучше вернуться в Беловодье и на границе, в долине, что лежит перед воротами дождаться их? – вопросил он.
– Нет, Молчун, мы не можем больше войти в Беловодье, – заметил Святозар и отрицательно качнул головой.
– Почему? – не унимался Молчун.
И так как Святозар не отвечал, тот торопливо направился к воротам. Но приблизившись к границе, Беловодья и Сарачинской горы неожиданно наткнулся на невидимое препятствие, да, стремительно повертавшись к наследнику, недоуменно воззрился на него.
– Потому что Молчун в Беловодье можно попасть, только если ты пройдешь все испытания. Победишь василиска, ответишь на вопрос грифона. Лишь тогда открываются ворота, и убирается невидимое препятствие. Ты же уже переступил черту, отделяющую волшебную страну от нашего мира, и если захочешь вернуться в Беловодье, должен будешь пройти этот путь сызнова, – объяснил Святозар, да махнул рукой, позвав за собой Молчуна. Когда же ребята подошли к расщелине, в оной укрывалось яйцо василиска, наследник добавил, – однако это случится не скоро. Прежде должны закрыться ворота, и появится на свет василиск. А это произойдет тогда, когда наши други покинут Беловодье.
– А, если бы мы не вернулись, – тревожно спросил Молчун и потер рукой свой большой, белый лоб.
– Если бы мы не вернулись, и, окончательно забыли свой путь и себя, то ворота бы закрылись. Не знаю, обратил ли ты внимание, – и наследник указал рукой на ворота. – Что правая створка ворот, распахнута не так как левая. Наверно, когда мы забыли себя, она стала закрываться, а когда мы вернули себе свою цель, остановилась, – отметил Святозар и сам бедственно вздохнул.
– Значит, если наши други, потеряют себя и забудут свой путь, мы это увидим? – слегка вздрогнув телом, поинтересовался Молчун.