Глава двенадцатая
Сами Боги желали, чтобы Святозар исправил страшную ошибку, которую когда-то допустил и потому на следующий день на небе, до того пасмурном и покрытом тучами, с утра светило солнце, да такое лучистое, словно на дворе была не осень, а жаркое лето.
По полудню наследник вошел в светлую комнату, подошел к окну. Яркие лучи солнца пробивались через стекло и заполняли комнату светом, но Святозару было мало этого сияния. Посему он встал напротив окна, протянул вперед руки и начал шептать заговор. В тот же момент стекло чуть зримо задрожало, посем по нему пробежала легкая рябь и оно принялось, как бы испаряться, точно вода под теплыми лучами солнца. Вмале стекло исчезло, и тотчас сам проем окна стал увеличиваться в размерах, наполняя комнату потоками света так, что в помещении не осталось ни одного темного уголочка.
Отойдя от окна, наследник приблизился к столу, встав так, чтобы солнечный свет падал и освещал столешницу и лежащую на ней книгу. Прочитав заветные слова над книгой, и открыв ее, юноша увидел на первом листе изображение Бога Сварога, старца с белыми длинными волосами и бородой, в долгих одеяниях, с огромным посохом в руках, и с нимбом на голове, от оного во все стороны расходилось сияние. А вокруг старца золотым светом горели непонятные знаки, которые как знал Святозар, складывались в надпись: «Род Богомудра, храни верность Богу Сварогу ». Как только подумал наследник про эту надпись, как только посмотрел на печать, что находилась в левом углу листа, так сразу же надрывно вздохнул, и качнул головой, будто удивляясь собственной глупости. Святозар снял с левого указательного пальца перстень правителя и положил его на лист прямо под ноги Богу Сварогу. Когда солнце подошло к отметке полдень, наследник протянул руки вперед и описал возле книги круг, при этом, не прикасаясь к ней. В тот же миг как круг замкнулся, прямо из поверхности стола также по коло стала подниматься тонкая, колеблющаяся, прозрачная стена, каковая постепенно сужаясь, сомкнулась над книгой и перстнем, образовав перевернутую вверх дном чашу. Прозрачная стена слегка вздрагивала и пускала по своей глади малые волны, а со стороны казалось живой.
Святозар едва оперся, сначала правой, а после левой рукой о перевернутую прозрачную чашу и зашептал: «Род мой, род Святозара, первого человека Восурии, род Богомудра, положившего заветы сынам своим и народу восурскому, храни верность Богу Сварогу!» Наследник закрыл глаза и уже, более громко произнес: «О, ты Сварог – старший из рода Богов, услышь меня Святозара – старшего из рода восуров. Как когда-то сам Род сотворил Бога Барму, который принялся бормотать молитвы, прославление, заговоры, обряды, так и ныне я сотворю молитву обращенную заговором, и заговор обращенный молитвой, который изгладит и уничтожит всю Кривду, что создал я много веков назад. Идет по небу Бог Солнца Хорс, да несет одежды свои, а следом идет отец мой великий ДажьБог. Сотрясает, отец мой, с одежд Бога Хорса искры, да разлетаются искры по земле восурской, да летят они через широкое окно, прямо в комнату, да насыплются те искры на чашу, что я создал подле магических книги и перстня». Святозар открыл глаза и увидел, что прямо из окна на перевернутую прозрачную чашу по широкому солнечному лучу полетели, кружась ярко-пурпурные, пылающие искры и стали опадать на нее. А когда последняя искра сошла по лучу и приземлилась на чашу, то вся ее поверхность нежданно сочно запылала пурпурным светом.
Тогда наследник, уже больше не закрывая глаз, продолжил: "Как когда-то я умывался, омывался и мольбой творил чистоту своей души так, как повелел сам Сварог, так и ныне я умываюсь, – и, оторвав от чаши руки, которые светились лазурным светом, отер лицо. – Омываюсь, – и провел руками по телу. – Да, молюсь!" – и преклонил голову, коснувшись прозрачной чаши лбом. И тотчас часть искр побежала по лбу, прямо на волосы Святозара, да стремительно, словно скатившиеся крупные капли воды, покрыло и все его тело. Теперь горела не только чаша, но и сам наследник ярко-пурпурным светом, лишь руки его поколь светились лазурью.
«Услышь Бог Сварог, услышь ДажьБог и разрушь тот заговор, который создал ведун Богомудр – силами небес!» – молвил Святозар и соединил кисти рук вместе так, что образовался единый кулак. Наследник вскинул вверх руки и резко, что есть мочи, ударил кулаком по пылающей чаше. Но кажущаяся со стороны хрупкая и нежная чаша, на самом деле была так крепка, что кулак наследника отскочил от нее, не причинив ей вреда. Наследник сызнова поднял руки над головой и чуть громче сказал: «Услышь Бог Сварог, услышь ДажьБог и разрушь заговор, который создал ведун Богомудр – силами небес!», и вновь ударил сомкнутыми руками по чаше, но чаша лишь закачалась вправо-влево, задрожала ее пурпурная поверхность, однако не разрушилась.
Святозар видел, что у него не получается разрушить чашу и тогда еще выше поднял сомкнутый кулак и прокричав слова, всей мощью своего тела нанес удар по чаше. В тот же миг когда руки коснулись глади чашу, та вдруг лопнула и на ее поверхности появилась одна здоровущая трещина, будто разделившая ее напополам. Морг погодя от той большой трещины в разные стороны побежали более мелкие разрывы, оные стали разламывать чашу на куски. И чем больше становилось тех трещин, тем мельче были куски чаши, каковые вмале полностью испещрили ее поверхность да едва зримо вздрогнув осыпались на стол мельчайшим крошевом. Впрочем, не успели те крошки осыпаться на стол, как нежданно они поднялись вверх и образовали над книгой и перстнем небольшое облако. Из одного конца облака вылезло, удлиняясь наподобие змеи, тело, увенчанное тонким жалом на конце и пылающее ярко-пурпурным светом. Тело, оторвавшись от облака, замерло неподвижно в воздухе, а погодя не торопливо повернуло тонкое жало в сторону Святозара. И вдруг стремительно ринувшись к опущенной его руке, болезненно ужалило в то место, где у юноши была печать. Наследник от острой боли в руке пронзительно вскрикнул, а тело немедля лопнуло и разлетелось по комнате махунечкими блестящими снежинками. Оставшееся облако разделилось на два шара, которые так же вскоре превратились в два длинных тонких тела с жалом на конце. Какое-то мгновение они бездвижно висели в воздухе, лишь медленно поворачивая в сторону окна свои жала, а после ретиво понеслись прямо к оконному проему и проскользив сквозь него, вскоре скрылись во дворе.
Святозар надсадно вздохнул, представив себе тот ужас, какой испытает Эрих, когда к нему подлетит ярко-пурпурное тело с жалом на конце и ужалит его в руку. Да вскоре отвлекся от своих невеселых мыслей, так как почувствовал, что с него стали осыпаться ярко-пурпурные искры, и, падая на пол шипя, вроде гаснущего костерка, тухнуть. Когда и последняя искра упала и потухла, наследник посмотрел на книгу и увидел, что ранее не прочитываемые знаки на первом листе, теперь легко читались и гласили: «Род Святозара, первого восурского человека, храни верность Богу Сварогу! Храни и передавай из века в век книгу Бога Коляды – Вед!» Наследник протянул пальцы и дотронулся до надписи и очень тихо сказал книге: « Прости меня – Вед…», а книга в ответ, внезапно точно живая, зашелестела листами.
Наследник взял перстень, с большим уважением закрыл книгу, и только теперь посмотрел на левую руку, туда, где раньше была печать первенца. На том месте теперь зиял выпуклый, слегка удлиненный красный шрам все еще немного побаливающий. Потерев саднящее место, Святозар подошел к оконному проему, и, встав напротив, стал читать заговор. Мгновение спустя проем принялся уменьшаться в размере, а когда вернул себе былой вид, наследник провел по нему рукой, и немедля в окне появилось стекло.
Теперь, когда Святозар разрушил заговор, и хотя бы на малую толику успокоил беспокойство своей души, он вышел из светлой комнаты и торопливой поступью направился в гридницу, где его возвращения ожидал отец. Подойдя к дверям залы и открыв их, он увидел правителя, сидевшего за своим любимым столом посередине гридницы, и озадаченно потирающего левую руку, судя по всему, разглядывая шрам.
Ярил поднял глаза, лишь открылась дверь, и, посмотрев на наследника, вопросил, будто все еще не до конца осмысливая происходящее:
– Ну, что сын, тебе удалось разрушить заговор?
– Да, удалось, – ответил, заулыбавшись Святозар. – А, что разве тебя не посещало приятное на вид, ярко-пурпурное пылающее тело с жалом на конце.
Отец усмехнулся, и, кивнув головой на место подле себя, призывая сына садиться, сказал:
– Я даже струхнул немного, когда прямо сквозь стекло оно просочилось и ринулось ко мне, ужалив в руку, а потом лопнуло на мелкие крапинки и разлетелось по комнате. Ты, хотя бы предупредил, как это будет.
– Я, отец, – присаживаясь на указанное правителем место, и подавая ему его перстень, молвил Святозар. – Точно не знал, как это будет. И не знал, что такое чудище будет жалить нас в руку. – Да вздохнув, тихо добавил, – надеюсь, наш бедный Эрих, не очень испугается, когда к нему такое прилетит. – Правитель одел на указательный палец левой руки перстень, и осмотрел руку. – Что ж, отец, – заметил Святозар, видя как внимательно, рассматривает шрам правитель. – Все-таки мы с тобой останемся отмеченными. Ну, и если не печатью, то хотя бы шрамом.
– Ах, мальчик мой, как я рад слышать, что ты опять начал шутить, – благодушно улыбнувшись, откликнулся правитель.
– Да, отец, теперь мне на душе стало легче. А когда я спасу Эриха, может быть, и совсем оправлюсь… Отец, и раз теперь я разрушил заговор, мы можем позвать Тура и сказать ему, что я начну его обучать магии, – предложил наследник, и, оробевши воззрился на правителя, будто страшась, что тот может передумать.
– Хорошо, сын, так и поступим. Скоро он вернется с конной прогулки, и ты ему сам об этом скажешь. Ведь я вижу, как ты хочешь его порадовать, – подбадривающе кивнул правитель и ободрительно похлопал наследника по спине.
– Отец, – прервав томительное ожидание брата, обратился к правителю наследник, немного погодя. – Мне кажется нашим другам не стоит знать, что мы изменили традиции.