Святозар и Искрен поспешили с Ратного двора, оно как слышали, что разбушевавшийся Храбр переключился теперь на убежавшего к мишеням Тура.
– Пройдем через гридницу, доведешь меня до опочивальни и поезжай домой, – говорил Святозар Искрену, когда они шли по занесенному снегом саду.
– Болит? – обеспокоенно вопросил Искрен, придерживая наследника за руку.
– Болит, похоже ребра мне сломал, ну да ничего, я вылечу. Плохо только, что Храбр знает, теперь точно правителю все расскажет, а мне так не хочется, чтобы отец расстраивался перед праздниками, знал бы ты, – заметил Святозар подойдя к двери, ведущей в Славный коридор. – Хорошо, еще, что правитель уехал с твоим отцом в город, оно как хоть он и узнает, что я был ранен, но уже тогда, когда я все вылечу.
Искрен открыл дверь в Славный коридор и пропустил вперед Святозара, продолжающего прижимать левой рукой кафтан к кровоточащему боку. Миновав коридор, наследник распахнул дверь в гридницу, вошел вовнутрь помещения, и тотчас замер на месте, так как в зале за столом сидели, мирно беседуя, отец, Дубыня и Ратибор. Святозар снял шапку с головы и убрал руку от кафтана, слегка запахнув его кунтышом, так чтобы не было видно разреза и крови, и пошел, вперед надеясь, что занятый разговором отец не будет его останавливать. Однако правитель сидевший спиной к приближающемуся Святозару, обернулся, а увидев сына, радостно заулыбался и сказал:
– Сын, ты я гляжу, уже закончил, хорошо, а то я послал за тобой Вячко. Присядь, да послушай, что Ратибор рассказывает. Он только, что от царя неллов прибыл.
Наследник остановился, не дойдя до правителя несколько шагов, и малеша покачнулся, чувствуя, что просьбу отца никак нельзя выполнить, и не зная как же вежливо отказаться.
– Ваша светлость.., – начал было, шедший позади наследника Искрен, но Святозар оглянулся и так на него глянул, что он тут, же и закончил.
– Отец, я сейчас не могу, – чуть слышно молвил Святозар. – Я подойду попозже.
Правитель недоуменно посмотрел на сына и нахмурился, да строго заметил:
– Ратибор, сын, не может ждать, он провел в дороге много дней, и очень устал. Неужели, твои дела не могут подождать?
Позади Святозара хлопнула дверь и в гридницу вошел Храбр, да недовольным голосом заявил:
– Нет, правитель, дела наследника подождать не могут. Ты же верно не хочешь, чтобы он потерял сознание и упал тут прямо перед тобой на пол.
– Чего это я…, – хотел было возмутиться Святозар, но почувствовал резкую боль в боку, и понял, что наставник прав.
– Что ты хочешь сказать, друг мой? – беспокойно оглядев сына, спросил Храбра правитель.
– А, эти повесы, – принялся сказывать Храбр, и грубо оттолкнув Искрена в сторону, подошел к столу. – Не дождались меня, стали биться на мечах, да не взяли щиты как я всегда велю. – Храбр перевел взгляд на наследника, – и похоже Звенислав сломал твоему сыну, правитель, ребро.
Святозар воззрился в серые глаза наставника, поражаясь, как тот острием меча смог ощутить, что у него сломано ребро.
– Отец, – стараясь успокоить правителя, произнес наследник. – Там ничего страшного, просто царапина, я сейчас все быстро вылечу. И Звенислав не виноват, я сам…
– Ага, не виноват, – перебил наследника Храбр и сел на лавку подле Дубыни и Ратибора, напротив правителя. – Ты, думаешь, я почему тебе велю брать щит, да, потому что вижу, взял Звенислав меч в руки и все забыл… Где он, с кем он бьется, и вообще зачем бьется… Правитель, отпусти наследника, погляди какой он бледный, наверно весь кафтан уже в крови.
– Подойди, сюда, Святозар, – мягко проронил отец и две глубокие морщины рассекли его лоб, отчего у наследника немедля застенала в груди душа.
Наследник подошел к правителю ближе, а тот развернулся к сыну, распахнул кунтыш, и, расстегнув кафтан, принялся через разрыв на рубахе прощупывать рану.
– Верно, Храбр, ребро сломал, да, похоже, не одно, – удрученно протянул Ярил.
Святозар резко отпрянул от правителя, и, схватившись рукой за бок, громко застонал, ощущая как от прощупывания отца и вовсе там чего-то заскворчало. Искрен торопливо ступил к другу, и, поддержав его за плечи, возмущенно молвил:
– Больно же ему, чего не видно, что ли. Один меч сует, другой руку, – да так и не досказав осекся на полуслове, затих, испуганно глянув вначале на отца своего, а после на правителя.
– Искрен, – начал опрос правитель и строгим взором уставился на друга Святозара. – Как же так случилось, что ты позволил наследнику начать занятия без Храбра, да зная каков Звенислав, не на стоял, чтобы он взял щит. Объясни мне, пожалуйста.
– Отец, – попытался заступиться за друга Святозар и чуть зримо искривил губы. – Искрен ни причем, да и Звенислав тоже, я сам виноват, сам предложил…
Впрочем, правитель не дал договорить сыну, он резко взмахнул рукой, повелевая тем жестом замолчать наследнику и весьма негодующе молвил:
– Замолчи, Святозар, у тебя всегда никто не виноват, лишь ты один, я уже не могу это слушать. – Он перевел взгляд на Дубыню и обращаясь к нему добавил, – друг мой, прошу тебя, проводи моего сына до опочивальни, чтобы я был спокоен, а я пока поговорю с Искреном.
Наследник обернулся, с болью посмотрел на покрасневшего Искрена и пошел вон из гридницы в сопровождении наставника.
– Дубыня, – попытался оправдать другов в глазах наставника Святозар, лишь они вышли за двери гридницы. – Я, понимаешь, сам предложил без щита, да оступился, так как устал очень, потому что который день не сплю, занимаюсь ночами магией. Пожалуйста, заступись за Искрена и Звенислава, ну право они не виноваты.
– Ах, Святозар, ты будто не помнишь, что год назад было. Нельзя же быть таким безрассудным, видишь устал, не ходи на занятия, отдохни, кто тебя, в спину, что ли гонит, – тяжело вздохнув и придерживая за руку наследника откликнулся Дубыня и в голосе его слышалось одновременно осуждение и участие. – Совсем тебе отца не жалко… На тебя же со стороны смотреть больно. Исхудал весь, словно тебя не кормят, черные круги под глазами от недосыпа, дерганный какой-то… Я на тебя смотрю, и душа моя слезами обливается, а отцу то как. У него какой этот год тяжелый: жену похоронил, сын средний чуть не умер, ты в Беловодье уехал, мы уж и не знали с Храбром, как его поддержать, что сказать. Одна у нас надежа была, что ты вернешься, и хоть что-то у него в жизни наладится, а чего ж сызнова. Он уж из-за тебя весь душой изболелся. Говорит, что на тебе тяжкая ноша лежит и сил у тебя, верно, не хватает ее нести, а как помочь он и не знает. Что у тебя за ноша, а Святозар? Может Стояну расскажешь, он, чем поможет?
– Нет, – останавливаясь около дверей опочивальни, тихо ответил наследник и свесил вниз голову так, что съехала на бок восседающая на ней шапка. – Никто мне Дубыня не поможет. Ни отец, ни Стоян, ни даже Боги, и знаешь видно нет никакой у меня надежды эту ношу с плечей моих снять, потому как я во всем виноват… я и более никто.
– Ну, вот опять… ты виноват и все. Согласен я с Ярилом, что ты всю вину на себя берешь, во всем себя обвиняешь, разве это дело? А насчет Искрена и Звенислава, даже и не подумаю за них заступаться, потому как слышал я, что им троим перед началом занятий Стоян говорил. А говорил он им, чтобы были осторожны, без Храбра не занимались с тобой, так как ты к себе не справедлив, и жалеть себя не станешь, а значит пожалеть тебя надо им твоим другам. Так что не знаю, что Искрену скажет правитель, но догадываюсь, что ему скажет Стоян. А теперь иди… а, то, и, правда сознание потеряешь, вон какой бледный, – добавил Дубыня, и подтолкнул Святозара к дверям.
Наследник не стал спорить с наставником, так как чувствовал, что кровь не только окрасила рубаху и кафтан, но уже и обильно залила штаны. Войдя в покои, Святозар бросил шапку и кунтыш на табурет, прикусив губу, снял кафтан и рубаху и кинул их в угол, потом взял утиральник намочил его в тазу с водой и отер им рану. Да, Звенислав постарался на славу, разрыв был широкий, и как верно приметил отец, были сломаны два ребра. Святозар направился к ложу, и, улегшись на него, приложил пальцы к ране да зашептал заговор. Кости внутри тела хрустнули и встали на место, а мгновение спустя на месте раны образовался небольшой рубец. Все еще держась за бок, так как он продолжал болеть, наследник поднялся с ложа и отер кровь с тела утиральником, переоделся в чистые штаны, подпоясал их кожаным поясом, надел голубую рубаху и синий опашень, долгополый кафтан с короткими рукавами, который в основном носил весной. И как только привел себя в порядок, вышел из опочивальни, да придерживаясь за бок, поспешил в гридницу на выручку Искрену. Однако не успел он подойти к двери, как та распахнулась, и из гридницы выскочил красный, будто вареный рак, Искрен:
– Что? – едва слышно спросил друга, Святозар.
– Ты, как? – переспросил Искрен.
– Да, со мной все хорошо. Поболит еще денек и пройдет. Тебя, что ругали? – больше беспокоясь за друга, поспрашал наследник.
– Ругали, ругали, – долетел из гридницы зычный голос правителя. – А ну-ка заступник покажись.
Святозар обошел Искрена, напоследок похлопав его рукой по плечу и войдя в гридницу, порывисто закрыл дверь да направился к столу за оным сидели правитель и его други.
– Ты, что пришел, Искрена выручать? – спросил правитель и ухмыльнулся.
– Ну, да, – останавливаясь возле отца, ответил Святозар.
– А, вот не повезло тебе, не успел выручить друга своего. Уж мы с Храбром его хорошенько поругали, – заметил правитель, и, улыбнувшись, окинул беспокойным взглядом сына, на миг остановившись на прижатой к раненному боку руке.
– Можно я сяду с тобой, отец, я хочу послушать Ратибора, – поинтересовался наследник.
– Я думаю, что ты вообще зря пришел, после раны надо отдохнуть и полежать, а не бегать. Потому иди к себе в покои и отдыхай, – строго сказал правитель, и улыбка покинула его лицо.
– Ярил, пусть Святозар останется, – заступился за него Дубыня. – Это же его тоже касается. Сам говорил, что это он тебе посоветовал посланников послать к неллам, а значит, он заслужил первый услышать сказ Ратибора.