К двадцать второму березозолу войска во главе с правителем и наследником подошли к городу Лебедянь. Воины, перебравшись через реку Волху да пройдя сквозь город стали станом недалеко от самого Лебедяня, где их уже дожидалась дружина и вои воеводы Бажена из Дубны. Правитель и наследник вместе с Храбром, Дубыней, Стояном, воеводами Миролюбом, Ярополком и Баженом поехали в дом к воеводе Жировиту. Святозару очень понравился Лебедянь, почти везде в городе на широких дворах, окруженных низкими заборами стояли большие деревянные дома, твореные из обработанных, рубленных бревен. окна которых были украшены затейливо вырезанными ставеньками. Витиеватая резьба украшала не только ставни, но и сами дома, заборы, калитки и ворота. Почитай все дома в городе были покрашены в разные цвета, в основном желтый, голубой и зеленый, на севере дома не красили, а здесь на юге при солнечных весенних лучах разноцветные постройки смотрелось весьма красочно и живописно. Жировит жил очень скромно, его большой дом даже не был выкрашен, и стоял такой широкий и вроде, как вросший в землю, наверно, будучи построенным дюже давно. Спешившись на дворе, правитель в сопровождении наследника, другов и воевод вошли в дом. Жировит провел гостей в гридницу, которая была похожа на столовую во дворце правителя. Посередине гридницы поместился здоровущий прямоугольный стол, уставленный всякими явствами, особенно много было еды из рыбы: уха из налима, из осетрины и судака, стерляжья с печенками налима; тушеная щука; жареная щука; осетрина запеченная с сыром; осетрина печеная и жареная, а также разнообразные пироги, расстегаи и кулебяки. Жировит усадил правителя и наследника во главе стола, а сам сел по левую руку от Ярила.
– Эх, правитель, – какое-то время спустя негромко молвил Жировит пожилой мужчина, крепкий, как и все восуры, с рыжими тронутыми сединой волосами и бородой и серо-зелеными глазами. – Хоть и начался великий праздник масляница, а в народе гуляний нет, сам небось заметил проезжая по городу. – Жировит помолчал, муторно вздохнул, и сердобольно глянув на Святозара продолжил, – хорошо, что вы с наследником прибыли, люди сегодня вас, как увидели, сразу повеселели.
– Что ж, Жировит, сейчас война на носу, не до веселья. Вот победим нагаков, тогда и погуляем, отметим нашу победу и встретим Богиню Живу, – ответил правитель и потер пальцами висок, как раз в том месте где седые, короткие волосы прикрывали кожу.
– Охо..хо, – сызнова начал Жировит, когда увидел, что Ярил положил ложку, а наследник, недвижно сидевший около пустого блюда, так ни к чему и не притронулся. – Надо тебе правитель наверно доложить обо всем, что я знаю… Ходили мои лазутчики вновь к нагакскому стану, говорят, что воины прибывают все время и их там уже дюже много, но бека Туруса пока нет. Приказывает там всем человек похожий на того колдуна, о котором ты писал мне… как же его зовут, – задумавшись протянул Жировит. – Ах, да Нук, имя то не наше не восурское. Да, приказывает там этот Нук, да ходит с ним юноша, – воевода скрипнул зубами, самую малость помедлил. – И говорит Нук, что этот юноша твой сын Эрих, который перешел на сторону нагаков и ненавидит Восурию и желает победы беку Турусу. И этот юноша будто твой сын Эрих… Потому как мой лазутчик Истом, да ты его знаешь, правитель, он приезжал не раз к тебе во дворец. Так вот Истом узнал Эриха, это точно он. – Жировит смолк, а погодя совсем тихо добавил, – я то может и пойму правитель, а, что народ скажет…
– Жировит, – внезапно встрял в разговор Святозар и впился пальцами обеих рук в край стола, вроде как под ним ходуном заходило сиденье. – Надо будет, я народу все объясню.
– Что же ты пояснишь наследник, – поинтересовался воевода и пристально посмотрел на Святозара. – Людям то тяжело понять, как может сын правителя воспитанный им стать подлым предателем. Ведь всем известно, что Эрих рос с отцом своим, в отличие от тебя. Что ж, люди думают так, каков правитель, таков его сын.
– Это ты так думаешь Жировит или люди, – вдруг резко выкрикнул Святозар, и вскочил со своего сиденья. В тот же миг в гриднице воцарилась тишина, все уставились на наследника, но он будто не видя этого, еще громче закричал, – слышишь, не смей так говорить про моего отца! Ты ничего не знаешь и судить не можешь. Да, и еще… еще, это ты правильно заметил каков отец, таков и сын… Погляди на меня Жировит, это я наследник престола, я… а не Эрих! Я сын Ярила и потомок Богомудра, и ни кому ни позволю оскорблять моего отца.
Святозар развернулся, и толкнул сиденье так, что он, загромыхав, отлетел в сторону, а засим тяжело ступая, вышел вон из гридницы да с такой силой, стукнул дверью, что старый дом Жировита закачался из стороны в сторону, словно жаждал развалиться. Лицо наследника горело от гнева, его била мелкая дрожь, а обидные слова жгли душу, он почти выскочил на двор, и, позвав слугу, потребовал своего коня. Не успел он сесть на коня, как из дома выбежал Стоян, он подскочил к наследнику и схватил его за руку и поводья, возбужденно заговорил:
– Святозар, погоди, погоди… Ну, чего ты, чего.. Что Жировит сказал, как тебя обидел… Ну, остынь же, остынь. Правитель расстроен твоим поведением, зовет тебя. Ну, не уезжай, ради отца пересиль себя. Я тебя понимаю, понимаю, друг. Но ты отца своего пожалей, останься.
– Нет, Стоян, не останусь… Еще мгновение и я бы разорвал этого Жировита за моего отца… разорвал, – судорожно дыша и захлебываясь душевной болью откликнулся Святозар, и, высвободив руку забрался на Снежина.
– Позволь я тогда с тобой поеду, Святозар? – придерживая Снежина за узду, спросил Стоян.
– Хочешь поезжай, но только ничего не говори, молчи… Мне надо подумать, – ответил наследник и тронул коня.
Он выехал со двора на улицу, и остановился, ожидая друга, некоторое время спустя подъехал Стоян и подал ему куртик, потому как разгневанный Святозар не взял верхнюю одежду. Наследник одел куртик, впрочем, так и не застегнув, тряхнул поводьями да в сопровождении Стояна, молча, поехал через город к стану. В Лебедяне уже наступила весна, и на дворе было довольно тепло, сразу чувствовалось, что это южный город. Солнце светило по-весеннему нежно согревая землю, снег уже растаял, и только кое-где еще лежали небольшие бурые кучи. В городе, как правильно заметил Жировит, не ощущалось праздника. Люди коли и встречались то в основном со встревоженными лицами, не слышалось песен, музыки или смеха, словом ощущалась напряженность во всем. Святозар дюже расстроенный грубостью, что позволил себе в отношении к старшему, стараясь себя отвлечь от неприятного, начал настойчиво думать о том, как бы вырвать Эриха из рук Нука.
Солнце клонилось к закату, когда они подъехали к стану и спешились. Для правителя и наследника был разбит большой шатер, расположенный в середине стана, но Святозар туда не пошел. Он отдал Снежина поджидающему возвращения правителя и наследника Вячко, а сам направился к костру, что разбили други около своего походного шатра, и возле какового тяперича сидели. Святозар опустился подле Искрена, поставил локти на колени, упер подбородок в ладони да замер, не сводя глаз с поедающего поленья желто-красного пламени, немного погодя, он, обращаясь к старшему своей дружины, тихо сказал:
– Стоян, мне нужна твоя помощь.
– Конечно, – не мешкая, откликнулся друг, как и пообещавший не проронивший за дорогу ни слова. – Говори, что нужно.
– Сегодня в ночь, правитель пошлет лазутчиков в стан к нагакам, нужно, чтобы кто-нибудь из вас други вызвался туда идти. И выполнил мое поручение, – принялся пояснять Святозар, все еще не отрывая взгляда от пляшущего огня.
– Что ты задумал? – беспокойно спросил сидящий рядом Искрен.
– Никаких вопросов ко мне, никаких, – раздраженно ответил Святозар, и оторвал подбородок от ладоней, да сердито оглядел притихших другов. – Я вас, что часто о чем-то прошу, приказываю все время… Мне нужна ваша помощь… помощь. Мне нужно, чтобы человек, который пойдет, разглядел в какой шатер заходит мой брат, разглядел, как он выглядит и где находится, и главное можно ли оттуда вывести моего брата.
– Ты, что, – вновь перебил наследника Искрен. – Туда собираешься идти, хочешь вывести брата?
– Искрен, ты вообще, слышал наследника? Он ведь просил не задавать вопросы, – заметил негодующим тоном Горазд и кинул пронзительный взор на друга. – Я пойду, Святозар, я самый глазастый, все увижу, все запомню, – добавил он, направляя свою речь к наследнику. – Только не знаю, разрешит ли мне правитель идти.
– Разрешит, – вступил в разговор Стоян и кивнул головой. – Лазутчиков будет отправлять Храбр, а значит, я смогу его уговорить, чтобы они взяли тебя. Я скажу, что это надо для наследника, и Храбр не откажется выполнить просьбу Святозара.
– И еще, – досказал Святозар и свел вместе свои густые темные брови, принявшись их боевито растирать подушечками пальцев. – Вы ходили к границе стана оглядывали степь, там что впереди, можно будет где-нибудь укрыться?
– Мы уже там сегодня были, – молвил Искрен и голос его слегка трепыхнулся. – Там негде укрыться, лесов нет, деревья если и встречаются, то низкие и чахлые. И насколько хватает глаз степь, и где-то очень далеко видны вспыхивающие костры нагаков.
– Искрен, – уже более спокойно поспрашал у него Святозар. – А далеко ли до нагаков, сколько человеку идти?
– Да наверно день или ночь идти, не меньше, – увереннее произнес Искрен, увидав, что наследник перестал на него сердиться.
– Далеко, далеко, – протянул Святозар, и вновь вонзился взглядом в костер. – Что же делать…
– Может ты, все же объяснишь? – вопросил сидящий напротив наследника Молчун.
– Объясню, когда придет время, но не сейчас, – сказал наследник и тяжело вздохнув, забрал у Искрена ветку, которой тот ворошил угли в костре, да разломив ее надвое, бросил в огонь.
Когда солнце закатилось за край небосвода, и на Явь опустилась густая ночь, схоронившая все краски, и, кажется, звуки, други попрощавшись со Святозаром ушли отдыхать в шатер, а Горазд отправился готовиться к вылазке. У лучисто пылающего светом и жаром костра остались лишь наследник и Стоян.