Святозар сидящий подле Эриха на ложе, зыркнул на отца, расположившегося напротив сыновей на табурете, и увидел, как дрогнуло его лицо, а сам надрывно задышав, тем прерывчатым дыханием, поборол набежавшую на него слабость, до боли сжавшую душу, и чуть слышно откликнулся:
– Я тоже надеюсь победить Нука, брат…
– Помнишь, Святозар, – вновь начал, сияющий Эрих. – Когда ты пришел мне на выручку в Сумрачном лесу, где покинутый всеми, и даже шепотом Нука, я чуть не погиб… Ты просил меня смирить злобу в моей душе, а я ответил, что ничего к вам кроме нелюбви не могу чувствовать… Но, знаешь, брат, я ошибался… И не знал я тогда, как оказывается могу любить, не знал как станешь ты мне дорог, станешь таким близким братом и другом. – Эрих замолчал и крепко обняв Святозара, срывающимся голосом добавил, – прошу тебя, брат, сбереги себя в бою, на дай Нуку убить тебя… Потому как тот шепот, что ты усмирил в моей душе, больше не будет мешать мне быть самим собой, не будет заставлять ненавидеть моих близких и мою землю. И я благословляю Бога Семаргла, что он помог мне… мне, который никогда в него не верил, никогда его не знал. Но я, брат, успею все наверстать, ведь, как только Нук умрет, и я от него освобожусь, тотчас передо мной откроется долгая жизнь с дорогими мне людьми.
Наследник чувствовал, прижимая Эриха к себе, что еще миг, и он закричит от боли, но внезапно в их разговор вмешался поднявшийся с табурета Храбр:
– Ну, я думаю, Святозару, пора идти. – Эрих отпрянул от брата и удивленно посмотрел на подошедшего наставника, который насильно взял наследника за плечо и поднял. – Да, Эрих, ему надо идти. Оно как ему надобно отдохнуть… отдохнуть перед боем, чтобы завтра он смог остаться живым. Стоян, – обратился он к сыну Дубыни. – Проводи Святозара до войска.
Эрих торопливо встал, и, обняв брата, которого все еще крепко держал за плечо Храбр, сказал:
– Желаю тебе, чтобы Богиня Среча, завтра не покидала тебя ни на миг, брат мой!
Святозар вышел из шатра, и увидел, что на землю уже опустилась густая, плотная ночь, она словно укутала своей темнотой все вкруг себя, лишь ярко переливались в том мраке два шатра, вроде усыпанные сверху горящими искорками. Наследник спешно отошел подальше от полыхающего в ночи шатра брата и остановился так, чтобы никто не видел его слез. Сзади приблизился Стоян, нежно погладил его по волосам, так как это делал отец, и тихо молвил:
– Поплачь, поплачь, друг мой дорогой, тебе станет легче. А я постою тут рядом с тобой и послежу, чтобы никто ни видел твоих слез.
Выплакавшись вволю, Святозар и Стоян не дожидаясь, правителя с наставниками уехали к войскам. Некоторое время спустя вернулся отец, он спешился и отдал коня Храбру, а сам сел рядом со Святозаром около костра. Ночь была тихая и теплая, с мерцающим звездным небом и поблескивающей кострами землей.
– Ты, сынок, давай укладывайся спать, у тебя завтра трудный день и тяжелый бой, – молвил правитель.
– Знаешь, отец, – ответил Святозар, неотступно смотря на оплывающие под огнем поленья. – Я тебе хотел, что сказать, перед тем как выполню твою волю и пойду отдыхать. Я очень рад, что ты такой светлый, добрый и чистый человек – мой отец. Когда я жил свои прошлые жизни, то у меня никогда не было земного отца. Первый Святозар жил с божатыми – названными родителями. Богомудр рано остался сиротой и его воспитывал наставник… А теперь, хоть я и не вырос с тобой, но я очень рад, что последние годы прожил подле тебя… Я счастлив, что могу назвать такого заботливого и чуткого человека своим отцом. Когда я буду биться с Нуком, я буду думать о твоем благородстве, отец, и буду подобен тебе. Я, прошу тебя, отец, если вдруг я завтра погибну… Ты не должен не падать духом, ты должен иметь силы довести бой с нагаками до конца и победить их, засим вернуться домой к нашим Туруше и Малуше, и вырастить их. Я так мало дал знаний Туру, но научил его главному, уважать и понимать книгу Вед. И если он продолжит обучение под твоим присмотром и с помощью Вед, то станет очень сильным магом, потому как знания в книге неисчерпаемы, просто надо хотеть и желать учиться.
– Ты, словно со мной прощаешься, – дрогнувшим голосом произнес правитель.
– Нет, отец, я с тобой не прощаюсь… но я хочу, чтобы мы оба были готовы к любому исходу поединка, – заметил Святозар. Он положил руку на плечо отца, несильно его сжал и добавил, – потому что даже если я погибну, душа моя никогда не умрет, и лишь на время затаится в Ирий-саду, а погодя нанова вернется, чтобы жить на земле. И тогда я хочу одного… хочу, чтобы только ты… ты был моим земным отцом.
Глава двадцать девятая
Рано утром, когда Бог Солнца Хорс только выводил своих солнечных коней на небесный свод, войска восуров и нагаков пришли в движение и выстроились друг напротив друга. Впереди восурской рати стояла сильная конница из дружинников, а позади всадников пешая часть воев, которая должна вступить в бой, уже после атаки дружины на конников нагакского войска. В первых рядах дружины под треугольным ярко-лазурным стягом с золотыми краями стояли правитель и наследник. Слева от Ярила поместились воеводы Жировит, Бажен, Ярополк и Миролюб, а справа от Святозара други Храбр, Стоян, Дубыня и Искрен.
Святозар видел, как расступились первые нагакские ряды, пропуская вперед бека Туруса на гнедом жеребце. И как только бек занял свое место рядом с черным квадратным стягом, на каковом пылал серебряный конь, наследник тронул руку правителя, посмотрел на него и когда отец утвердительно кивнул, понудил Снежина и поехал к Турусу. Следом за Святозаром последовали Храбр, Стоян и Дубыня.
Подъехав почти вплотную к беку так, чтобы можно было разглядеть его плоское точно блин лицо, Святозар придержал коня, а Снежин, словно чувствуя тревогу хозяина, был послушен и спокоен как никогда и сразу остановился. Легкий ветерок развевал его чудесную, длинную, белую гриву, а сидевший на нем сверху в голубом кафтане, поверх которого была надета короткая кольчуга, с укрепленными на поясе ножнами и вставленными в них мечом, Святозар был необычайно красив. Наследник оглядел нагакское войско, кое едва склонило перед ним головы, затем, воззрился прямо в узкие глаза Туруса, и громко сказал:
– Бек Турус, я наследник престола великой и славной Восурии, ведун Святозар вызываю на поединок твоего подлого прихлебателя колдуна Нука, с которым хочу потягаться силой и показать на чьей стороне Боги и Правда!
Святозар видел, как раздвинулось войско, пропуская вперед вчерашнего все еще покрытого зелеными пятнами нагака, переводившего слова правителя и наследника. И видел наследник, как тот нагак спешился со своего чубарого жеребца, испуганно зыркнул на Святозара, подбежал к беку, и, поцеловав его короткую, пыльную обувь, посем суетливо вздел голову и зашептал. Лицо Туруса дрогнуло, он обернулся и крикнул на своем каком-то каркающем языке, что-то воинам, и тогда их ряды вновь раздвинулись, и к беку подъехал на вороном жеребце Нук. И как только Нук поравнявшись с беком, остановился от него по левую руку, на правом пальце наследника засиял кроваво-красным светом перстень, Нук посмотрел на полыхающий палец Святозара и ответил:
– Биться я с тобой не буду, мне не надо никому доказывать, как сильна моя магия, как велик Бог, что идет за мной! Как только нагаки сметут войско восурское, я войду в ваши города, обращу восуров в покорных, безответных, безропотных своих служителей и заставлю верить в своего Бога.
– Это ты имеешь виду Чернобога, называя его своим Богом… Бога зла, смерти и лжи? – спросил Святозар и увидел как затрепетали губы Нука. – Ты зря думаешь, что мой народ предаст свою веру и своих Богов, и склонится перед твоим Чернобогом. Ты наверно сильно уверен в своей магии и в этих подлых бесхвостых собаках, оные величают себя нагаками.
–Я не сомневаюсь, – усмехнувшись, откликнулся Нук. – В силе Чернобога, моей магии, и как ты правильно заметил, в силе этих бесхвостых собак.
– Ах… ну раз ты не сомневаешься в себе и своем Боге, то давай с тобой и потягаемся силой, или прав я и ты меня боишься… Точно также, как боится меня Турус, зная, что как только я тебя убью, то в тот же миг намотаю его жидкую бороденку, – и Святозар вытянул вперед, полыхающую красным светом со сквозной дыркой возле перстня, правую руку и, покрутил ее. – Намотаю его бороденку на вот эту руку, и запущу его в великую и бескрайнюю степь.
Наследник посмотрел на бека и узрел, как от его речи тот покрылся зелеными пятнами, да повернув голову, закричал на Нука так громко, что в разные стороны из его рта полетели слюни, упавшие не только на вороного жеребца сына Горыни, но и на его неприглядное лицо. Нук спокойно утер оплеванное лицо и так глянул на бека, что тот сразу перестал кричать и затих. И тогда наследнику стало ясно, что после увиденного вчера беком в шатре, Нук взял вверх над Турусом и больше его не опасался.
– Поединка не будет, – ровным голосом сказал Нук и тронул коня, чтобы вернуться на прежнее место.
– И даже тогда Нук, – крикнул ему вдогонку Святозар. – И даже тогда, когда я тебе скажу, что я есть Богомудр! Богомудр который когда-то победил твоего злобного отца Горыню и согнал его в Пекло, где он и будет находиться до скончания веков.
Нук стремительным движением руки остановил коня, развернул его и подъехал к Святозару так близко, что наследник смог и вовсе ладно разглядеть своего врага. И его темную кожу, немного отливающую зеленцой, резкие черты лица, большой плоский нос, искривленные тонкие губы, черные глаза, седые долгие до плеч волосы и не менее длинные, точно волчье, седые усы.
– Что ты сказал, повтори? – вопросил Нук, и будто зашипела змея, тяжело задышал.
– Я, сказал, – зычно молвил Святозар. – Что в прошлой жизни я был Богомудром и своими волшебными стрелами и луком, с помощью славного ДажьБога победил твоего отца великана Горыню. Я согнал его в Пекло, где он теперь ходит по длинному коридору… взад-вперед… взад-вперед и будет вечно охранять ворота пекельного царства. А теперь, теперь, ты будешь со мной биться? Мстить за своего обезумевшего от злобы и жестокости отца Горыню? Или же ты отклонишь вызов, на бой, сославшись на то, что твоя магия и твой Бог сильней… А попросту говоря, потому что боишься меня, как когда-то боялся меня твой отец Горыня.