Он принялся чистить один из Блинтовых кинжалов. Клинок был длинный и узкий, украшенный золотой филигранью. В углублениях, вырезанных специально для декоративной проволоки, она истончилась от времени (или всегда была такой), и в промежутках у стенок скопилась засохшая кровь. Блинт пользовался этим кинжалом совсем недавно, а убирая его в ножны, как видно, торопился. Азот взял другой кинжал, острием вычистил кровь из углублений на клинке первого, потом смочил его водой и почистил щеткой. Это было последнее на сегодня задание. До урока с Мамочкой К. оставалось целых три часа. Если бы поручений было больше, тогда вырваться и вовсе не удалось бы.
— Что случится, если ты не выполнишь задачу? — однажды спросил у него мастер Блинт. — Если не сделаешь то, что должен? У тебя всякий раз будет возможность в последнюю минуту передумать. Но если ты пойдешь на попятный, то поплатишься. Помни об этом, мальчик.
Он говорил тогда о нападении на того, кого следовало убить. Но Азот именно теперь почувствовал на своих плечах всю тяжесть предупреждения.
«Если я сделаю что задумал, чем это грозит? — раздумывал он. — Мастер Блинт меня убьет». Мысли о смерти пугали, однако вероятность столкнуться с мастером Блинтом была предельно мала. В отличие от прочих мокрушников, некоторые из которых в жизни не покидали Крольчатник, мастер Блинт принимал заказы лишь от тех, кто мог себе позволить заплатить за его услуги. Обычно к нему обращались аристократы, то есть жители восточной части города. Сейчас мастер Блинт был наверняка на приличном расстоянии от Азота.
«А если я передумаю? Что тогда? Тогда Кукла умрет».
Он, кривясь, положил кинжал на место.
Разыскать Куклу оказалось не так-то просто. Цеха «Черный Дракон» больше не существовало. Он исчез. Кайлар пришел на их старую территорию и увидел, что ее поделили между собой «Красная рука», «Поджигатель» и «Ржавый нож». Старые знаки «Черного Дракона», выведенные на зданиях и акведуках, мало-помалу бледнели. Азот прихватил с собой пару кинжалов, однако пустить их в ход не пришлось. На пути его остановила группа «Поджигателей», но одним из их старших оказался парень, некогда звавшийся ящеркой. Он что-то шепнул остальным, которые уже было собрались обыскать Азота, и его оставили в покое. Ящерка не сказал ему ни слова.
Азот обошел бывшую территорию «Черного Дракона» раз пять, но Куклу так и не нашел. В какую-то минуту ему показалось, что он повстречал Корбина Фишилла. Фишилл был важной птицей; по словам мастера Блинта, одним из Девятерых. Попадавшиеся на пути цеховые крысята обходили Азота стороной.
Времени почти не оставалось, когда ему вдруг вспомнилась старая пекарня. Кукла была именно там. Сидела одна-одинешенька, к Азоту спиной. Он на миг замер, боясь окликать ее. Кукла повернула голову.
Ее лицо стало вечным свидетельством невиданного садизма. За месяц раны не успели толком затянуться и красноречиво говорили о том, как они выглядели чуть раньше и как будут выглядеть всю жизнь. Очевидно, Крыс сначала избил Куклу — так, что она больше не смела сопротивляться, или даже до потери сознания, — а потом изрезал ее лицо ножом.
Один глубокий порез петлей опускался от левого глаза к уголку губ. На ране светлела дюжина небольших стежков, но было ясно, что, несмотря на старания лекаря, шрам будет вечно растягивать рот Куклы в неестественной улыбке. На другой щеке темнел порез в виде буквы X, такой же, чуть меньше, пересекал губы. Судя по всему, есть, улыбаться и даже приоткрывать рот доставляло ей жуткую боль. Один глаз до сих пор был опухший; Азот не мог сказать наверняка, сможет ли она когда-нибудь им видеть. Остальные раны как будто заживали быстрее. На лбу пестрели корочки, кожа вокруг другого глаза, некогда, видимо, черно-лиловая, теперь была бледно-зеленой. Сломанный нос ей, судя по всему, вправили.
В общем и целом теперь лицо Куклы, как и задумывалось, было живой иллюстрацией людской жестокости. Крыс постарался сделать так, чтобы всякий, кто взглянет на Куклу, сразу понимал, что она стала калекой отнюдь не из-за несчастного случая. Ему хотелось, чтобы все знали: ее изувечили с умыслом. В какое-то мгновение Азот пожалел, что не заставил мерзавца мучиться дольше.
Потом вдруг время будто потекло заново. Азот уставился на лицо подруги с нескрываемым ужасом. Ее глаза, исполненные удивления и внезапной надежды, заблестели от слез. Она закрыла лицо руками, отвернулась и тихо заплакала. Ее худенькие плечики задергались.
Азот сел с ней рядом.
— Я пришел, как только смог. У меня теперь новый хозяин. Чтобы вырваться к тебе, мне пришлось нарушить его наказ. Я не мог бросить тебя на произвол судьбы. Ужасно то, что случилось.
Кукла зарыдала.
Азот представил, как изощренно ее обзывают. Порой он возгорался желанием убить всех до одного в Крольчатнике. Как они смели издеваться над ней? Как могли причинять ей новую боль? Удивительно, что она до сих пор была жива. Поблагодарить за ее спасение следовало Джарла. Наверняка он далеко не раз шел из-за нее на риск.
Азот обнял подругу и привлек к себе. Она прижалась к нему так, будто боялась, что ее смоет потоком собственных неостановимых слез. Азот тоже заплакал.
Время шло. Азот чувствовал себя выжатым. Он не знал, сколько времени они просидели, обнимая друг дружку, но чувствовал, что очень долго.
— Я кое-что придумал, — сказал он наконец.
Кукла взглянула на него своими большими карими глазами.
— Пойдем со мной.
Они вместе покинули Крольчатник, пересекли Ванденский мост и направились к графу Дрейку. Кукла испуганно расширила глаза, увидев графский дом. Привратник раскрыл перед Азотом дверь, и они с подругой вошли внутрь.
Граф Дрейк был в кабинете. Поднявшись со стула, он предложил гостям войти, странным образом не подавая вида, что лицо Куклы его ужасает. По-видимому, он был куда более достойным человеком, чем Азот.
— Азот поведал вам, зачем вы явились ко мне, юная леди?
Граф неспроста назвал Азота прежним именем. Кукла была частью его былой жизни и никогда не могла стать подругой Кайлара. Ей вообще не следовало знать его новое имя.
Кукла, прижимаясь к Азоту, смущенно покачала головой.
— Мы нашли для тебя семью, девочка, — сказал граф Дрейк. — Эти люди хотят, чтобы ты жила с ними и была им дочерью. Они будут заботиться о тебе. Ты больше никогда не останешься на ночь посреди улицы. Это слуги из одного здешнего дома. Если хочешь, можешь отныне вообще не возвращаться в Крольчатник.
Конечно, все было не так просто, как казалось. Семью, о которой вел речь граф Дрейк, он знал довольно давно. Они воспитывали нескольких рожденных в рабстве сирот, но кормить еще одного ребенка не могли себе позволить. Азот поклялся, что будет выделять им некоторую сумму из своих заработков. Мастер Блинт уже и теперь платил ему вполне прилично, а со временем и приобретением навыков его жалованье должно было постепенно вырасти. Граф Дрейк не желал действовать втайне от мастера Блинта, однако, когда Азот объяснил, какая участь постигла Куклу, согласился помочь.
Кукла по-прежнему прижималась к Азоту, то ли не понимая услышанного, то ли не веря в такое чудо. Граф Дрейк снова поднялся со стула.
— Уверен, ты хочешь ей что-нибудь сказать на прощанье, а мне надо проверить, готов ли экипаж. Словом, с вашего позволения?..
Он оставил их наедине. Кукла взглянула на Азота с упреком.
— Ты ведь всегда была умницей, — сказал он.
Она крепко сжала его пальцы.
— Хозяин запрещает мне видеть тебя. Сегодня мы встретились в последний раз. — Кукла легонько дернула его руку, всем своим видом выражая протест. — Да, в последний раз, — повторил Азот. — Мне все это не по сердцу, поверь, однако, если я не буду подчиняться, он меня убьет. Прости. И пожалуйста, не сердись.
Кукла вновь заплакала. Азот был бессилен ее успокоить.
— Мне пора идти. Хозяин вот-вот вернется. Прости.
Он оторвал от нее взгляд и шагнул к двери.
— Не бросай меня.
По спине Азота пробежал холодок. Не веря ушам, он повернул голову. Раздавшийся голос был таким, каким и должна разговаривать маленькая девочка, и не удивил бы никого, кто не знал, что Кукла нема.
— Пожалуйста! — взмолилась она.
Ее голосок звучал мелодично и очень не соответствовал жуткой маске, в которую Крыс превратил ее лицо.
Глаза Азота снова наполнились слезами. Он рванул прочь…
…налетел на кого-то высокого и крепкого, будто вырезанного из твердого камня, шлепнулся на задницу и в ужасе поднял глаза.
Лицо мастера Блинта было багровое от ярости.
— Как ты посмел? — закричал он. — После всего, что я для тебя сделал? Как посмел ослушаться? Я только что прикончил одного из Девятерых, а ты подался на место убийства и ошивался там битый час! Теперь всякий скажет, что именно в том месте маячил ученик Блинта! Ты чуть не погубил меня!
Он сбил Азота с ног, будто котенка. Тот упал; затрещала рвущаяся ткань его платья. Мастеру Блинту этого было мало. Он снова ударил ученика — на сей раз кулаком в челюсть.
Голова Азота ударилась об пол, но он заметил, как Кукла бросается к мастеру Блинту и как тот выхватывает из ножен огромный черный меч.
— Не трогайте ее! — прокричал Азот, как безумный вцепляясь в клинок меча Возмездия.
Блинт, не замедляя темпа, схватил Куклу, выставил ее в коридор, захлопнул дверь, запер замок, отпер его и снова запер. Потом повернулся к Азоту, но то, что он собирался сказать, растаяло на его губах. Азот до сих пор сжимал в руках лезвие огромного черного меча. Однако теперь оно было не черное. А пылало синим пламенем.
Огонь, расползаясь по клинку, обволок руку Азота, стал пробираться горячим холодом внутрь пальцев.
— Нет, только не это! Он мой! — прокричал Блинт, отбрасывая меч в сторону, подальше от обоих, точно гадюку.
Теперь в его глазах светился не просто гнев, а безумная ярость. Азот даже не заметил, что ему наносят следующий удар, не понял, как вновь очутился на полу. Глаза застлало что-то мокрое и липкое.