Станцию брали долго и нудно. К этому времени подтянулся весь дивизион артиллерии и сходу, развернув орудия, вступил в бой. Немец не жалел ни сил, ни людей. О технике и вообще речи не было. Кидал в бой все имеющиеся танки, самоходки. Дивизион не успевал подавлять огневые точки, жечь машины. Два орудия дивизиона были расстреляны самоходками в упор. Ещё три раздавлены танками вместе с расчётами. В самый разгар боя фашисты прикатили гаубицы и стали обстреливать батальон Осокина.
– Право десять! Прицел шесть, восемь! Орудие!
Больше половины гаубиц удалось подавить, но и они не зря стреляли. Ещё два орудия замолчало. Положение спасли танки. Они обошли станцию с фланга и ударили так, что немцы опомниться не успели, как потеряли почти все машины. Танкисты использовали старый, проверенный метод борьбы с "Тиграми". Заходили с флангов и расстреливали их, не оставляя немцам никаких шансов. Оставшихся в живых фрицев добивали уже на территории самой станции. Пленных почти не было. Сдаваться на милость победителя в этот раз никто не хотел. Стрелки на этот счёт сильно не стали заморачиваться и поступили просто. Не хочешь? Ну и не надо. Меньше хлопот.
Вечером Ивана вызвали в штаб. Расположился он на этот раз с шиком. В каком-то административном особняке в центре Мархега. Обстановка тоже была соответствующей. Зеркала в рост, обивка на стульях, картины и прочее буржуйское барахло. На фоне всего этого благолепия офицеры, проводившие большинство времени в окопах и блиндажах, выглядели как инородные тела. Впрочем, на такие мелочи никто не обращал ни малейшего внимания, как и на обстановку. Не до буржуйской обстановки было. Пол из дорогого паркета заляпали так, что было непонятно, есть ли он на самом деле, а на позолоченных вешалках висели автоматы и грязные шинели. По штабу больше бегали, чем ходили и сидели. Темп наступления дивизии ещё никто не отменял.
Кроме Ивана, к Осокину прибыли ещё пять сержантов. Все прямо с позиций. Все артиллеристы. Иван при входе в здание увидел своё отражение в зеркале и невольно вспомнил Будапешт, площадь и Дашу. Он даже пошарил вокруг глазами в надежде увидеть её. Но вокруг были только солдаты и офицеры. Иван на этот раз не удержался и плюнул с досады. Стоящий неподалёку майор удивлённо вскинул на него глаза. Иван моментально козырнул и быстро скрылся за дверью. Майор только усмехнулся и покачал головой. В одной из комнат их ждали Осокин и Волгин. Они только что пришли с совещания у полковника Переманова.
– Вот что, ребята, – начал Осокин. – Впереди пять деревень. Брать их будут, соответственно, пять групп. Они все расположены вокруг города Гензерндорфа. Вот чёртовы названия. Никак не привыкну к ним. Пока проговоришь, язык сломаешь. Вы назначаетесь командирами групп. Орудие и стрелки. Дивизия будет брать город. Ваша задача заключается в том, чтобы выбить противника из близлежащих деревень. При возможности уничтожить гарнизоны полностью. Действовать будете исходя из обстановки. Подробности вам доведёт комдив, когда освободится.
Ивану досталась самая дальняя деревня Щёнкирхен, лежащая в пятнадцати километрах от станции. Выход был назначен на три часа ночи.
– Название какое-то дурацкое, – скривился Фёдор.
– Чем тебе не нравится? – поинтересовался Иван. – Здесь все названия такие. Австрия, брат.
– Да нет. Окончание у него такое, что так и тянет последнюю букву поменять. Сил нет, как тянет.
– Ну и поменяй, кто тебе не даёт, – засмеялся Иван.
– Не могу, Ваня. Благодаря тебе, неуклонно повышаю личную культуру. Вот эта самая культура, не при детях будет сказано, – Фёдор покосился на Дениса, – и не даёт мне такого шанса. И другим не дам.
Денис от обиды только головой мотнул и плюнул в сторону на манер Фёдора, но при этом отошёл на всякий случай от культурного товарища подальше. Фёдор весело рассмеялся. Стали готовиться к выходу. Вскоре подошла и вся группа. Построились. Иван оглядел солдат. На первый взгляд ничего особенного. Солдаты как солдаты. В сапогах, шапках и с оружием. Обмундирование на них было далеко не в образцовом состоянии, да оно и понятно. Стираться, а уж тем более гладиться было недосуг, да и негде. В окопах под ураганным огнём, когда тебя по нескольку раз окатывают землёй от разрывов, когда ты больше ползаешь по уши в грязи, чем ходишь, внешний вид поневоле становится плачевным. Но Иван на это как раз меньше всего обращал внимание. Он больше всматривался в глаза бойцов, стараясь определить, что можно ожидать от этих людей, с которыми ты завтра пойдёшь в бой. Избитая в хлам поговорка "Я с тобой в разведку не пошёл бы" была сейчас как нельзя кстати. И ошибиться он не хотел, не имел на это никакого права.
Перед ним стояли бывалые фронтовики, люди, прошедшие не одно сражение, и только человек пять выделялись из всего взвода. И не только почти новым обмундированием, но тем, что и взгляд у них был не совсем уверенный, и выправка вовсе не фронтовая, а какая-то школьная, одним словом гражданская. Один из них и вовсе выглядел как мальчишка. Только что носом не шмыгал да штаны не подтягивал.
– Сколько служишь, рядовой? – подойдя вплотную к мальцу, спросил Иван.
– Рядовой Зайцев. Вторую неделю, товарищ старший сержант, – отчеканил солдат, при этом старательно выгнув грудь.
Рядом с Иваном стоял командир взвода, старший сержант Борис Жиделёв. Бывалый вояка с орденом Славы второй степени и двумя медалями на груди. Жиделёву на вид было лет тридцать. Невысокого роста, крепкий по всем статьям, сержант с первого взгляда понравился Ивану. Он по-деловому представился командиру группы и крепко пожал его руку.
– Давно взводом командуешь? – спросил Иван.
– Со вчерашнего дня, – просто ответил Борис. – Лейтенанта нашего в госпиталь отправили, Я его и замещаю.
– Задачу знаешь?
– Объяснили. Да ты, командир не сомневайся. Ребята не подведут, – поняв вопрос Ивана, заверил Борис.
Выслушав молодого солдата, Иван повернулся к Борису и вопросительно посмотрел на него. Тот усмехнулся:
– Ничего, справится. Когда-то надо начинать. Так, Зайцев? Справишься?
– Так точно, товарищ старший сержант! – гаркнул Зайцев.
– Товарищи бойцы, – ещё раз оглядев строй, сказал Иван. – Сегодня ночью мы выдвигаемся в район пригорода Гензерндорфа. Перед нами стоит задача освободить деревню Щёнкирхен от фашистской нечисти. Хочу предупредить, что действовать мы будем самостоятельно и на поддержку при всём раскладе рассчитывать не придётся. Я уверен, что мы выполним свою задачу, не уроним чести гвардейской дивизии. С такими молодцами это было бы просто стыдно. Так я говорю, товарищ Зайцев!?
– Так, товарищ старший сержант, не подведём! – косясь на Жиделёва, отчеканил солдат.
Взвод дружно засмеялся. Иван немного успокоился. Ему впервые доверили возглавить группу захвата, и он заметно волновался. Одно дело командовать орудием в составе дивизиона и совсем другое – самостоятельно руководить хоть и небольшой, но боевой операцией. После построения Иван распорядился всем отдыхать, а сам отошёл с Жиделёвым в сторонку и сел на ящики со снарядами. Борис сел рядом и закурил.
– Выступаем в три часа. К пяти подойдём к деревне. По данным разведки перед деревней есть небольшая линия обороны. Сколько там фрицев, не знаю, но думаю, что не больше роты. Основные силы немцы стянули к городу, а мы идём практически в тыл. Не будут же они там держать полк. А с ротой мы управимся. Мои ребята поддержат огнём. Ты как думаешь?
– Согласен. Главное, не в поле, главное, их из деревни выбить. Они, суки, горазды стали за людей прятаться, а мне не хотелось бы деревенских трогать. Так что, Иван, скажи своим ребятам, чтобы не палили попусту по домам. Австрийцы не венгры, к нам нормально относятся. Жалко будет, если их заденем.
– Мы, Боря, не первый год воюем и тоже понимаем что к чему. Ты, кстати, откуда сам-то будешь?
– Из Тулы.
– Это где самовары делают и пряники? – Иван весело посмотрел на Бориса.
– Точно, – Борис тоже засмеялся. – На том стоим веками. Только, Ваня, не пряниками одними Тула известна. Ещё Пётр первый основал там оружейный завод. У тебя, к примеру, какой пистолет?
– ТТ.
– Вот этот самый ТТ на нашем заводе изобрели. Винтовки Мосина, Токарева. Много всего. Там я и работал. Мог за бронёй спрятаться, но посчитал, что здесь я буду нужнее. Ладно, Иван. Давай спать. Завтра немножко повоевать придётся, да и топать ещё далеко. Надо сил накопить.
Иван лёг, но долго ещё не мог заснуть. Всё представлял себе завтрашний бой. Сотый раз, наверное, проходил его от начала до конца, а на сто первом уже увидел себя в землянке под Сторожевым. Несмотря на то что землянка была с дверью, в ней ощутимо гулял прохладный ветерок. Остро пахло какой-то плесенью, сыростью, и от этого было очень неуютно. За столом при тусклом свете коптилки сидел, согнувшись в три погибели, лопоухий солдат и что-то искал в подсумке. Иван привстал с кровати и всмотрелся в знакомые черты парня. Тот отвлёкся от сумки и поднял лицо. На голове Ивана зашевелились волосы.
– Сашка! – крикнул Иван. – Быстров! Живой!?
Сашка как-то странно посмотрел на него и приложил палец к губам. Затем снова стал рыться в подсумке.
– Ты чего ищешь, Саша? – уже тихо спросил Иван.
– Гранату… Гранату не могу найти, – глухо ответил Сашка. – Ты не брал мою гранату, командир? Гранату я потерял.
– Брал, – сказал Иван, уже встав с кровати. – Я ей танк подбил.
Сашка бросил подсумок и уставился на Ивана.
– Тот самый? – спросил он.
– Какой тот самый, Саша?
– Ну, тот, который убил меня.
У Ивана ком в горле встал. Он смог в ответ только кивнуть головой.
– Спасибо, командир.
– Спасибо, – эхом раздалось рядом.
Иван медленно повернул голову, уже заранее зная, кого он там увидит. На самодельной лавочке сидели Петька Засекин, Васька Бубнов и Сан Саныч. Все смотрели на Ивана. Смотрели как-то виновато и вместе с тем жалостно.
– Саныч, и ты? – совсем тихо спросил Иван. – Ты же в госпитале …