Хасан в замке задержался не дольше, чем нужно было для заключения договора с фейри. Недовольным он, однако, не казался. Заноза на его эмоции все радары настроил — отношение Хасана к Мартину и Мартина к Хасану было темой сложной, тонкой и неоднозначной — но даже тени недовольства не уловил. Правда, не увидел и приязни. Мартин сразу принял Доуз и полюбил, а Хасану, похоже, сама идея замков была чужда. Музеи — это понятно и правильно, но жилые дома возрастом в тысячу лет — явный перебор.
— Духов у тебя для такого древнего места очень мало живет, — сказал Турок, когда возвращались домой, — я сначала решил, что, их вытеснил доктор Фальконе, отдав Доузу часть своей сущности, но оказалось, что во владениях Спэйтов их всегда было немного.
Фейри, вообще-то, спокойно относились к присутствию демонов в тварном мире. Выбирать им не приходилось, оставалось мириться. Речь, понятно, не шла о плохих демонах, прорывавшихся на Землю из Преисподней с единственной целью — нагадить как можно больше, прежде чем найдется тот, кто отправит их обратно в ад. Таким демонам иные фейри еще и помочь могли. Ну а на обычных, на ангелов там, богов и всяких других, типа Мартина, не обращали внимания. Они же сосуществовали со дня Творения. Да, они верили в день Творения и всякую такую фигню, а поэтому не понимали, что их нет и не может быть, и Занозе приходилось мириться с этим, как демонам и фейри — друг с другом.
Не Мартин вытеснил фейри с принадлежащих Спэйтам земель. Фейри по какой-то причине с самого начала не рвались там поселиться. Если подумать — понятно по какой. Они поддержали Вильгельма Завоевателя, когда он получил власть над Англией, значит поддержали и все его решения (если только те не противоречили договору, который заключил с ними для Вильгельма тогдашний Посредник), значит поддержали и передачу во владение Спэйтов земли, где Спэйты возвели Доуз и постепенно построили Столфорд. А первый из Спэйтов был демоном, теперь-то это известно. Вот и получается, что фейри сами отдали эту землю демону и его потомкам. После этого, что им оставалось, кроме как собрать вещички и свалить туда, где демонов поменьше, а суеверий побольше? Хорошо, что хоть кто-то остался.
Кто-то достаточно влиятельный, чтобы защитить и обитателей замка, и жителей города от происков врагов Занозы.
Речь не шла о защите вообще от всего, об обеспечении полного благополучия или абсолютной безопасности. В замок по-прежнему могли влезть воры (с появлением Лео, правда, попытки обокрасть Доуз прекратились без всякого волшебного вмешательства); Томпсоны по-прежнему могли слететь на машине с обрыва идущей вдоль моря дороги; могли случиться пожар, наводнение, землетрясение; на замок, в конце концов, мог упасть метеорит. Да что там, на весь Столфорд мог упасть метеорит!..
На этом месте Заноза машинально начал высчитывать последствия падения метеорита, способного стереть с лица земли его город, и отвлекся от деталей договора о защите. Суть он понял, она сводилась к тому, что его враги больше не могли повредить его близким, а ничего лучше нельзя было и пожелать. Поэтому следующий час он рассказывал Хасану (с графиками и иллюстрациями), что будет, если метеорит упадет непосредственно на город, что будет если метеорит упадет в море рядом с городом, что будет, если метеорит упадет в море на изрядном расстоянии от города. Турок, внимательно выслушавший всё до конца, поинтересовался, что будет, если метеорит упадет на грот Спэйтов. Грот Спэйтов был… особенным местом, и задачу удалось решить далеко не сразу, да то лишь с привлечением дополнительных знаний, знаний о том, чего не бывает, поэтому поиск ответа занял Занозу до конца перелета.
У Хасана нашлось время спокойно почитать книжку. Ну, да, он и хотел спокойно почитать книжку. Но про метеорит в гроте Спэйтов ему тоже было интересно. Хасан не любил такие места. Он-то, в отличие от фейри, был вампиром. А вампиры категорически не одобряют демонов и все, что с ними связано.
Увы, метеорит гроту не повредил бы. Для того, чтобы излечить эту червоточину требовалось что-нибудь посерьезнее.
…Незадолго до начала молитвы и обрядов Майкл и Заноза показали Хасану свое детище, которым оба по праву гордились, Майкл — как отыскавший все необходимые данные, Заноза — как дизайнер и разработчик софта. В комнате без окон на стены и потолок проецировалось четырехмерное (время здесь имело значение и могло считаться полноценным измерением) фамильное древо. Отсчет велся с тридцатых годов двадцатого века, с принятия закона о фамилиях, поэтому самого Хасана в списках не было, зато были его сыновья, внуки, правнуки и пра-правнуки. Ну, и… «кавказско-британской» ветви Намик-Карасаров тоже нашлось место в многослойной схеме.
Заноза показал Турку как работает дистанционная указка — при наведении ее луча на имя или портрет, разворачивалось меню с подробными сведениями об интересующем члене семьи. Учитывая насколько далеки от действительности были скромные данные о Намик-Карасарах с Кавказа, Хасан имел полное право усомниться в достоверности любой информации о родственниках, но он, во-первых, был вежливым и не стал бы выражать сомнения вслух, а, во-вторых, в Майкла к этому времени верил уже не меньше, чем Заноза.
Он пощелкал указкой, выбрал несколько имен, среди них — парочку своих пра-правнуков. Выглядело это обычным интересом к однофамильцам-ровесникам, и у Занозы, слегка беспокоившегося весь вечер, когда его Турок вступал в разговоры с приехавшими на свадьбу Намик-Карасарами, окончательно отлегло от сердца. Хасан принял смерть старшего сына и перестал считать семью неотъемлемой частью своего небытия.
— Эффектно выглядит, — признал Турок, отложив указку. — Удобно пользоваться.
Из его уст это была похвала из похвал. Удобно пользоваться! Цифровой технологией! Это Хасану-то, который даже по мобильному звонить умел только на номера, закрепленные на «горячих» клавишах, о смартфоне же не хотел даже слышать.
— А я за эти три дня понял, что в нашей семье любая женщина старше шестидесяти держит все это в голове, — признался Майкл.
— Обманчивое впечатление, — сказал Хасан. — Когда-то так и было, но те времена давно прошли. Сейчас все пользуются… интернетом.
Многоточие заменило слова «этим вашим». Хасан сегодня был поразительно тактичен. Майкл и не заподозрил, каково истинное отношение мистера Намик-Карасара к современным технологиям вообще и интернету, в частности.
Майкл пока многого о Хасане не знал. Сколько интересного ожидало его по приходу в «Турецкую крепость»! До этого было еще далеко, а с Хасаном они перспективы Майкла вообще пока не обсуждали, но Заноза уже задумывался, как скоро юный Атли окажется в ночной смене.
…Присутствие Хасана на молитве в самом деле превратило формальную церемонию в настоящий обряд. Хорошо, что вышло именно так, но Занозе стало не по себе даже на расстоянии полусотни метров от часовни (как в большинстве отелей, здешняя была универсальной и подходила для церемоний любой конфессии). Он почел за благо вообще убраться с территории, на которую распространялось влияние обряда. Как и ожидалось — за декоративной оградой отеля неприятные ощущения как рукой сняло. А вот чего он не ожидал, так это обнаружить, что Майкл тоже не пошел на молитву.
— Ты настолько воинствующий атеист, что вообще религиозных проявлений не переносишь? — спросил Майкл.
Спросил в шутку. Вроде бы.
— Просто нужно проветриться, — отмахнулся Заноза.
— А можно подумать, будто тебе от молитвы нехорошо.
— Это кому можно такое подумать? Религиозные гости все в часовне.
— Есть еще и суеверные, знаешь ли. И просто наблюдательные.
Вот когда Заноза возблагодарил Аллаха и всех нелегальных богов за то, что Хасан в обязательном порядке велел ему вести себя на свадьбе по-человечески и есть человеческую еду.
— Там будет не меньше десятка внимательных старух, которые не способны пройти мимо мальчика твоей комплекции и с твоим цветом лица, не попытавшись накормить его. Шведский стол не спасет, ты от них не улизнешь и не спрячешься. Так что лучше один или два раза сдаться и поесть, чем привлекать внимание категорическим отказом от пищи.
Слово «старухи» Заноза счел излишне резким — «пожилые женщины» звучало значительно лучше и подходило достойным дамам значительно больше, но в остальном Хасан как в воду глядел. И он был прав — лучше было сдаться. Что Заноза и сделал.
Это потребовало усилий, потребовало затрат крови, но с учетом Майкла — здесь и сейчас — оправдало себя полностью. Нерелигиозный и несуеверный парень был очень наблюдательным. Чересчур. Хорошо, что у него нашлось мало материала для наблюдений. Всего-то лишь дурнота, накатившая на Занозу с началом молитвы.
Простое совпадение.
Но, пожалуй, в ночную смену Хасан возьмет Майкла раньше, чем любого другого из сотрудников-людей за всю историю «Крепости».
Глава 3
За три года, прошедших с памятного ноября, со дня личного знакомства с мистером Намик-Карасаром и с Занозой, Майкл узнал о людях больше, чем за всю предыдущую жизнь. Отчасти, конечно, потому, что повзрослел — между семнадцатью и девятнадцатью взгляды на жизнь заметно меняются, — но в основном потому, что научился видеть мотивы человеческих поступков и понимать, каких последствий люди ожидают от своих действий.
Он уверился в том, что они думают о последствиях, и одного этого открытия было достаточно, чтобы полностью изменить свои представления о человечестве. Когда знаешь, что человек, совершая нечто, непостижимое рассудком и неприемлемое для здравого смысла, надеется на невозможный результат, его поступок выглядит совсем иначе, чем, когда ты (как большинство людей) полагаешь, что он не заглядывал вперед даже на полшага, крутишь пальцем у виска и говоришь себе: «ну, и придурок!»
Майкл, например, стал понимать мотивы людей, выкладывающих на ютуб видеозаписи собственных правонарушений. Эти… ладно, Заноза называл их недоумками, а не людьми и был, пожалуй, прав. Но как бы то ни было, они и впрямь не думали о том, что по записям их с легкостью отыщут копы, однако это не означало, что они не думали вообще.