Она стояла напротив него, упрямо поджав губы, и молчала. Она ничего не поняла. Но ему опять же было на это наплевать. Сейчас Луку волновало лишь одно. Он должен был спасти брата. Хотя бы попытаться…
Он резко встал, небрежно откинув назад кресло Галахада, старательно обошел мать и поспешил к двери…
Зачарованный Край всегда его удивлял. После долгого отсутствия, возвращаясь сюда, Лука первое время всегда ловил себя на странном чувстве, что гуляет среди декораций к какому-нибудь идиллическому фильму.
Здесь все было настолько ярким и насыщенным, что невольно казалось ненастоящим. Когда он уезжал, над ровными, чистенькими башенками Камелота, чем-то напоминавшими замок Спящей красавицы в Диснейленде, светило солнце. Опять же удивительно яркое и веселое.
А здесь в землях Мунсальвеша царило полное уныние. Примерно так же, как в фильме «Властелин Колец» выглядели земли Мордора. Голая черная земля. Лишь кое-где видны жидкие мертвые стебли растений. Деревья с перекрученными, исковерканными стволами. Серое, бездушное небо. И замок. Мунсальвеш был немного изящнее Камелота. Нет такой фундаментальности стен, нет бойниц и мелких башенок для орудий. Просто уходящие ввысь шпили, высокие окна, стрельчатые арки. Но все же все это великолепие окружала стена. И довольно прочная. С фундаментальными, закрытыми наглухо воротами. И к этим самым воротам шла выложенная брусчаткой дорога. Она вилась по гребню замковой насыпи, змеей изгибалась у его подножия и потом сворачивала у огромного древнего валуна.
Этот черный камень наверняка, как и все остальное в Зачарованном Краю, имел символическое значение и являлся обломком какой-нибудь древней и, возможно, даже кровавой легенды. Но для Луки главным в нем было то, что он лежал у самой дороги и хорошо защищал от противного холодного ветра.
Рыцарь отпустил коня, устроился у черного великана и принялся ждать.
Да, ему было намного легче найти путь в Корбеник. Он же рыцарь. Настоящий. В смысле, не отступивший от Служения. Ему не составляло труда найти дорогу к Святыне. А Гера… Нет, он тоже сто процентов придет. Но ему этот путь дастся с трудом. И главное, он сможет прийти лишь тогда, когда он, Лука, будет ждать его здесь.
Мораль Грааля резко отличается от морали чисто человеческой. Можно быть убийцей, вором, неудачником-суицидником, но раскаяться и обрести свет истины. Если искренне и всей душой. А можно всю жизнь жить праведником, но раз заколебаться в выборе решения и потерять все. Или…
Лука и раньше задумывался над этой темой, а уж в последнее время так почти постоянно. Путь Борса. Нет, рыцарь уже выбрал себе имя и, естественно, менять ничего не собирался.
Дело было в другом. Борс был третьим, кто отправился преемником к Королю Мунсальвеша. И он по определению имел меньше всего шансов. Галахад был рожден исключительно ради открытия Грааля, Персиваль имел некое обязательство, которое связывало его с замком Святыни не менее тугими узами, чем предназначение по рождению.
А Борс? Да вообще непонятно, чего он с ними поперся. Разве что как самый праведный.
Жил с одной женщиной, маниакально-депрессивными психозами, сопровождаемыми необузданными вспышками насилия, не страдал, да еще и допустил ту досадную оплошность, которая, с точки зрения любого нормального человека, зачлась бы ему за добродетель.
Видите ли, он не мог оставить влюбленную в него девицу, когда она в расстроенных чувствах из-за расставания с ним решила броситься со скалы. И, между прочим, именно этот акт милосердия стоил ему схода с дистанции в беге за первое место, где призом-то и была Святыня.
Все это казалось полным бредом, но ведь именно Борс, самый такой неподходящий парень, в результате и стал Королем-Преемником.
Лука усмехнулся. Сказка о перевернутых истинах. В каждой байке про Грааль говорится, что его может найти лишь тот, кто ищет без выгоды. А потому понятно, что никакой оплошности Борс не совершал, и понятно, что остальные двое перлись с ним в замок вообще зря. Ну или чисто для моральной поддержки. А потому мораль Грааля проста и всем понятна. Его можно подменять понятием бога, давать ему различные имена. Так популярные в мировых религиях. Но… привет, хиппи. Мир есть любовь. А еще верность, преданность и прочее, прочее.
Все дело в вере и в том свете, что она зажигает в душе. В свете Грааля. А путь к Святыне – совесть. А вообще, все это пафос. Потому что ничего нельзя выражать словами. Они слишком пусты и тесны для тех понятий, которые люди пытаются в них вкладывать. Грааль читает души.
Лука думал о том, что все вот это он должен был объяснить своей матери. А еще, если получится, нормальным языком донести до Геры. Да так, чтобы понял… или, вернее, вспомнил.
Рыцарь усмехнулся, оглядывая свои доспехи. Ему бы сейчас больше подошел наряд проповедника. Или все же хипповский прикид. Вот только в холщовых тряпках холодновато будет, да и все эти цацки из бисера не согреют. А читать проповеди, стуча зубами от холода, как-то неубедительно получится.
Рыцарь испытывал какое-то странное беспокойство. Он и поверил, и одновременно не поверил матери. Ведь, по сути, она просто не очень умная женщина. К тому же она не знала своего младшего сына. По крайней мере, знала не так хорошо, как его брат. Но все же Гера сделал то, что она от него ждала. И дело даже не в убийствах, не в этой дурацкой охоте, которую Гера затеял. Дело было в этой поездке в Мунсальвеш…
Нет, Лука был совершенно не готов к разговору. Ему чего-то не хватало. И он судорожно пытался искать эту истину. Но не находил.
Он не нашел ее и к вечеру. Ветер стал противнее. Даже стал накрапывать мелкий и противный дождь. Небо из просто серого превратилось в темно-серое. По земле поплыли тени, а за поворотом был слышен цокот копыт по брусчатке.
Лука тяжело вздохнул, встал, чуть размял успевшие здорово затечь мышцы и вышел на дорогу, чтобы брат смог его увидеть.
Гера скакал во весь опор. Лошадь его была взмылена, да и сам он выглядел не лучшим образом. Он горбился, сидел в седле как-то тяжело, опустив голову, мокрые светлые патлы прилипли ко лбу.
Гера затормозил всего в метре от брата и застыл в седле.
– Привет, засранец, – спокойно сказал Лука. – Хреново выглядишь. Водку будешь?
На лице брата застыло выражение крайнего удивления. И Лука с трудом сдержал желание рассмеяться. Но Гера вдруг весь напрягся, упрямо сжал губы, будто сдерживал злость. Он понял: поединка не будет.
– А если я тебя просто убью? – спросил он.
Лука пожал плечами.
– А сможешь? В смысле, вот так вот. Сдуру. Я доставать меч не намерен.
Гера злобно выругался. Лука не отреагировал.
– Может, все же слезешь оттуда. Конь того гляди рухнет.
Еще несколько мгновений они смотрели друг другу в глаза, будто играли в гляделки. Потом Гера резко отбросил поводья и соскочил на землю.
– Дай сигарету, – угрюмо попросил он.
Лука протянул ему пачку и зажигалку.
– Думаешь, сможешь меня отговорить? – сделав первую затяжку, чуть насмешливо поинтересовался он у брата.
– Оно мне надо? – иронично ответил Лука. – Я тут решил, что миссионер из меня никакой.
– Тогда в чем дело? – брат покосился на него недобро.
– Не знаю, – еще одно пожимание плечами. – Я тут узнал недавно одну штуку клевую. Что ты, типа, мне и правда брат… И вот из сентиментальных чувств решил спасти тебе жизнь. За мной же должок, как я помню.
– Должок? – Гера чуть нахмурился, вспоминая. – А! Тогда, в доме той ведьмы. Алевтины, кажется, да?
– Ну да, там, где ты потырил нехилый амулетик, – подтвердил Лука. – Кстати, с ним-то ты и прокололся.
– У тебя туго с мозгами, братка, – Гера просто не мог долго пребывать в хмуром состоянии. – А я думал, ты меня раньше вычислишь.
– Ну да, – Лука усмехнулся. – Например, мог бы, когда решил тебе звякнуть перед свадьбой.
Гера вновь замкнулся в себе.
– Странно, что я тебя так и не убил.
– Плохо старался. А вообще Каин из тебя никакой.
– Кто? – брат смотрел на Луку так, будто он его обозвал матерным словом.
– Блин, братуха. Ты чего? – наигранно удивился старший. – Библию не читал? Там был такой перец. Решил он грохнуть брата. Там, кстати, был посерьезнее замут, чем у нас. Брат у него какой-то… ну, в общем, не ахти. И Каин его камушком по лобешнику.
– Я в курсе, – сухо отозвался Гера. – Когда я тебе снайпера оставил, это так, почти что шутки ради. Знал, что ничего не выйдет. А вот в Питере, в штабе… Я не ожидал, что с тобой Патрик.
– Уши не болят? – язвительно поинтересовался Лука.
– Только у тебя могло на такой бред ума хватить, – картинно закатив глаза, прокомментировал младший. – Но после черной молнии… Вот тут-то как тебя угораздило выжить?
– Меня Эльза спасла, – тут Лука перешел на серьезный тон.
Гера отвернулся.
– Брат, – продолжал старший. – Это же почти шутка была. Она не Эльза Брабантская. И не Эсклармонда. Ты же сам ее видел. Мог бы и понять.
– И что? – Гера резко развернулся, указал ему на пачку.
Они закурили.
– Ты мне только объясни, за что ты их убивал, – сухо и холодно спросил Лука. – Ведь та, первая, она же совсем ребенок… была.
– Да не собирался я никого из них убивать, – помолчав, с досадой сказал Гера. – Глупо. Все очень глупо. Где там твоя водка?
Они вернулись к камню на насиженное уже Лукой место. Старший из рыцарей достал заранее заготовленный пузырь с самогоном местного происхождения. Русской водки, естественно, в Зачарованном Краю не держали. У выходов из порталов почему-то забыли построить «дьюти-фри». В котомке Луки нашлись стаканы и закуска.
Они чинно разлили бормотуху и разом, не чокаясь, выпили по первой дозе отравы.
– Все началось с того, что я случайно увидел, где Моргана хранит свои книги, – начал рассказывать Гера. – Она же меня обучала.
– Я знаю, – кивнул Лука. – И ты, как всегда, сунул нос, куда не следовало.
– А то! – усмехнулся Гера, почти как раньше, по-мальчишески задорно. – Ну, и нашел гримуары с заклятиями. Пробирался туда, в ее тайник, и почитывал. Так просто, из интереса.