Комит Ларс Эккерт, стоя на юте, бросал за борт лот. Он расправлял запутавшийся линь и громко ругался.
- Дьявол разрази их! - долетело сквозь вой ветра до слуха кормчего.
Когда удалось распутать линь, Гильдебрант сам взялся за дело, чтобы проверить, сколько воды под килем корабля. Тугие порывы ветра отбрасывали разматывавшийся с катушки линь. Замерить глубину никак не удавалось. Кормчий решил, что под килем корабля достаточно глубины и можно продолжать плавание, не меняя проложенного курса.
Гильдебрант спустился через люк на палубу, при тусклом свете свечного огарка отыскал дверь своей каюты. В помещение проникали вой ветра и шум разбушевавшегося океана. Кормчий сдернул с шеи шерстяной шарф, расстегнул верхние пуговицы мундира. Захотелось хотя бы немного посидеть в тепле, отдохнуть, но наверху его ждал капитан Лаппмарк. Гильдебрант взял с полки пузатую бутыль, выдернул пробку и налил рому в глиняную кружку. Рука его замерла в воздухе от внезапного толчка. Обжигающий напиток выплеснуло на палубу. Под днищем корабля раздался зловещий скрежет. "Корону" сильно качнуло. Затрещали шпангоуты.
Кормчий выбежал из каюты и стремительно поднялся по трапу на шканцы.
- Мы сели на камни, Гильдебрант! - набросился на кормчего Лаппмарк.
- Сколько ни бросали лот, а не могли достать грунта, господин капитан! - оправдывался Гильдебрант.
"Корона" остановилась, словно схваченная чьей-то мощной рукой. Корпус корабля трещал и содрогался от ударов о камни.
На ют сбегались подвахтенные матросы, пушкари, плотники. Охваченные паникой, они устремились туда, где находились гребные шлюпки. Возле них началась давка. Каждый старался поскорее залезть в шлюпку, чтобы покинуть готовый развалиться корабль. Палубные матросы, размахивая ножнами, старались оттеснить от шлюпок марсовых и пушкарей. Это было похоже на бунт.
- Кормчий Гильдебрант, соберите офицеров, комитов и подкомитов "Короны" на шканцы! - приказал капитан. - И незамедлительно наведите на корабле порядок.
Пока собирали офицеров, констапели разбили замки в погребах и стали носить наверх мушкеты, абордажные крючья и палаши.
- Спаси и помилуй нас, святая Бригитта! - молились на юте матросы, призывая на помощь покровительницу всех плавающих.
Гильдебрант повел вооруженных мушкетами подкомитов на сгрудившихся возле шлюпок бунтовщиков. В мятежников ударили залпом из нескольких мушкетов. Находившиеся неподалеку от открытого люка бунтовщики ринулись вниз... Оставшихся наверху убитых и раненых Гильдебрант приказал отправить за борт...
Ветер вскоре стал заметно стихать. Но волны набрасывались с прежней яростью на неподвижный корабль. Было по-прежнему темно. Косо летел сверху сухой снег.
До слуха капитана и вернувшегося на шканцы Гильдебранта донеслись из трюма слова песни.
Ах, если б господь смилосердился к нам,
Привел воротиться в свой дом...
- Похоже, негодяи добрались до бочонков с ромом! - сердито проговорил Лаппмарк.
- Веселее будут отправляться на тот свет, - усмехнулся кормчий.
Стало понемногу светать. Вблизи "Короны" высились скалы, торчали из воды камни. Их с шумом омывали белопеннные струи. А дальше тянулась узкой косой песчаная отмель.
Волны по-прежнему ударяли в борт корабля, раскачивая его и разламывая обшивку. В образовавшиеся пробоины со зловещим урчанием поступала вода. Из затоплявшегося трюма стали выходить наверх испуганные бунтовщики. Вооруженные мушкетами подкомиты загоняли их на бак и связывали руки шкертами.
- Троих вздернуть на рее! - приказал капитан Лаппмарк.
Корабельный профос и его подручные вырывали из рядов упиравшихся бунтовщиков, назначенных к казни. Ни мольбы, ни просьбы не помогали. Приказ капитана был выполнен неукоснительно...
Оставаться на корабле становилось опасно. Лаппмарк приказал спустить на воду шлюпки и выгрузить на песчаную отмель пушки, пороховые припасы, ядра, мушкеты, паруса и провизию.
Все, что можно было спасти, свозили на берег. Несколько пушек, свалилось при погрузке в воду, но большую часть оружия и провианта сумели снять с корабля.
Последним оставил полузатопленную, наклонившуюся в сторону берега "Корону" капитан Якоб Лаппмарк.
11
Агик Игалов первым увидел полузатонувший вблизи берега корабль с голыми мачтами.
- Погляди-ка, Саввушка, что это? - указал он рукою в сторону моря.
Савва понял сразу: военное судно и, по всей видимости, свейское.
- Как оно здесь очутилось? - удивленно проговорил податный.
- Водою да ветром прибило к берегу, - сказал Агик. - Случалось допрежь и тоже пригоняло на отмель обломки судов и остатки товаров заморских...
- А люди живые где? Матросы, которые управляли парусами, куда подевались?
Выйдя на берег, Агик Игалов и Савва увидели дым костра на песчаной отмели и серый полотняный шатер рядом. Потом заметили людей. Чужеземцы суетились возле огня. Вначале из-за дыма их не было видно. Савва подсчитал, что было на отмели четыре пришлых человека. "А где остальные? Не могли же утонуть у самого берега!"
Податный и волостной старшина затаились за камнем, стали наблюдать. Возле шатра они увидели пушки, горкой сложенные чугунные ядра, мушкеты. Чужеземцы варили еду на костре. Поблизости от стойбища, куда переселились жители с Нарзуги, находились моряки с корабля, потерпевшего крушение.
- Надо уходить отсюда, - сказал Агик.
- А если повязать их ночью, когда спать лягут? - шепотом произнес Савва. - Сегодня же, пока они нас не видели...
- Пожалуй, - неуверенно подхватил Агик.
Возвращаясь обратно, податный и старшина обнаружили множество свежих следов. Чужеземцы сошли с той песчаной отмели, где остались пушки, и направились на восход солнца. "Значит, тоже на Колу путь держат, догадался Савва. - А этих сторожить оружие оставили. А как только добудут оленей и нарты, так сразу за пушками и ядрами сюда вернутся. И потащат, чтобы Кольский острог порушить..."
- У них нет оленей и даже лыж нету, - сказал Агик. - А как достанут олешков и кережи, непременно сюда придут.
- Во все стороны пошлем людей сказать, чтобы лопины разбирали свои вежи, уводили оленей и уходили, - надумал Савва.
- Подальше от таких корабельных людей надо нам быть, - согласился с ним Агик Игалов.
Все жители стойбища пришли к веже волостного старшины.
- Свейские люди на судне сюда плыли, - объявил собравшимся Агик. - Да бог, видать, покарал нечестивое воинство, и бурей сломало их судно. Вороги на берег вышли, в Колу идут. Запрягать надо самых быстрых олешков, ехать во все стойбища и говорить, чтобы уходили и стада оленей своих угоняли подальше. И пусть дохнут от холода воровские люди.
Никто не посмел перечить старшине волости. Из каждого рода отправлялись лопины на дальние и ближние стойбища, чтобы пусто становилось на пути свейского воинства.
Охотники повязать караульщиков свейских тоже нашлись. Агик отобрал смелых и сильных мужчин. У каждого из них - самопал в руках и нож на поясе.
Караульные не спали. В шатре играли в кости. Савва Лажиев нечаянно задел ногой медный ковш, лежавший на камне, возле потухшего костра. На шум выбежали из шатра караульщики. По ним ударили из самопалов лопины. В ответ прозвучало несколько мушкетных выстрелов. И все стихло. Три свейских воина были сразу убиты. Один был еще жив. Он пытался подняться, отталкиваясь руками от земли. Но встать ему никак не удавалось.
Когда рассвело, Савва насчитал на отмели двадцать шесть пушек. Рядом были чугунные ядра, сложенные горкой, и мушкеты в козлах. В шатре нашли пороховое зелье в бочонках и солонину.
Палить из пушек чугунными ядрами никто из жителей стойбища не умел. Не обучены этому были ни Савва Лажиев, ни Агик Игалов. Зато мушкет свейский ни для кого из них не был диковиной. Свейские и ганзейские купцы испокон веку привозили в Лопскую землю оружие, беря взамен у жителей тундры меха и оленей.
Охочие лопские люди разобрали мушкеты и свинец, набили пороховым зельем кожаные охотничьи сумки.
Напоследок Савва Лажиев пересчитал бочонки с порохом для стрельбы из пушек. "Авось еще пригодятся в остроге, - прикинул в уме податный. Воевода-боярин Алексей Петрович спасибо еще скажет, пожалуй, и служивых стрельцов пришлет сюда пушки и порох забрать..."
12
Капитан Якоб Лаппмарк вел команду "Короны" на восток, в сторону Колы. Потерять снаряженный королевской казной корабль и вернуться назад ни с чем - это значило попасть в немилость королю. Такое возвращение могло кончиться тем, что вместо родового замка остаток жизни пришлось бы провести в крепостном каземате либо гребцом на галере.
Нет! Не все еще потеряно! Из первого же попавшего на пути лапландского стойбища будет отправлен оленный обоз на побережье! Пушки "Короны" еще загрохочут у стен Колы! Без орудий Бальтазар Бек как без рук! Не сможет он заставить московитов открыть острожные ворота, пока не запугает их насмерть орудийной пальбой! А когда пушки ударят ядрами по стенам острога и совершится виктория, пусть рассудит его величество король, оправдал ли его высокое доверие капитан Якоб Лаппмарк?
С белесого неба падал редкий снег. Тускло светило солнце сквозь пелену низких облаков. Во все стороны простирались бескрайние просторы тундры с невысокими холмами. Местами, словно щетина на фоне белого снега, чернели рощицы низкорослых елей.
Утопая в снежных сугробах, медленно продвигались по дикой тундре свейские мореплаватели. Растаптывая тропу, шли впереди всех недавние бунтовщики, таща провизию в холщовых сумах. Следом за ними шагали офицеры, комиты и подкомиты, неся на плечах мушкеты.
На третьи сутки свейский отряд добрался до лапландского стойбища. Здесь было пусто. В трех крайних лопских жилищах еще продолжали тлеть угли в неостывших жаровнях. Значит, в великой спешке покидали лапландцы свое становище, угоняя оленей и увозя имущество. На горизонте еще виден был удалявшийся обоз.
- Кто-то их предупредил о нашем приходе, - сказал капитан шагавшему рядом Эрику Гильдебранту.