«Теряю сознание, – автоматически сработал натренированный мозг спортсмена, чётко и правильно объясняя происходящее с телом, – долгие погружения в холодной воде после разогрева на двадцати километрах кросса… Сильно переохладился… Плюс физические нагрузки… Плохо дело…»
Но всё это – без остановки, во время очередного ныряния. Мозг разумно реагировал на сложившуюся ситуацию, анализировал её и выдавал правильные заключения. В обычных условиях тело должно было следовать за ними и прекратить этакое издевательство над собой. Однако там, на глубине десяти метров находились погибающие люди, которых ещё можно было спасти. Поэтому Шаварш стиснул зубы, заставил мозг замолчать о тревожном состоянии и, прижав к себе очередного человека, снова заработал ногами. И – о, чудо! – огненный шар перед глазами стал уменьшаться, переместился в затылок.
– Пронесло, – мелькнула успокаивающая мысль, когда он передавал очередного поднятого человека в лодку.
Кто-то из гребцов в лодке, с благоговейным удивлением и почти ужасом наблюдая, как ныряльщик чуть ли не из преисподней достаёт одного за другим утонувших людей, бросился к нему с отчаянными вопросами: «Объясни, как искать троллейбус? Я уже два раза нырял – не могу найти! Другие ныряли – то же самое. Как тебе удаётся?!»
Но Шаварш без всяких слов снова нырнул, поскольку, чтобы его поняли, надо было действительно объяснять – объяснять, что им и не удастся это сделать, и объяснять, почему это удаётся ему, а на это ушли бы драгоценные секунды. И потом, вряд ли кто-то из этих людей, пусть и впрямь готовых ради спасения пострадавших рисковать своей жизнью, смог бы без специальной подводной подготовки нырнуть на такую глубину. И он снова нырял и снова поднимал людей.
В какой-то момент этого сумасшедшего действа появились местные спасатели, и Шаварш потребовал от них два акваланга – один для себя, другой для людей на дне. Их тут же подвезли к месту трагедии, но в них не оказалось ни загубников, ни… сжатого воздуха. Позже он с горечью скажет: «Были бы акваланги – больше бы людей удалось спасти!» А в одно из погружений, которым он потерял счёт, когда сознание и тело работали уже далеко не на втором и даже не на третьем дыхании, случилась ошибка – двойная ошибка! Сначала он ушёл на дно, забыв сделать на поверхности необходимую для такого погружения гипервентиляцию лёгких из пяти глубоких вдохов. И там, почти теряя от недостатка воздуха сознание, схватил на ощупь очередное тело, быстро поднялся с ним на поверхность, глянул на свою ношу и обомлел – это было… троллейбусное сиденье.
– Донырялся! – в отчаянии подумал Шаварш.
В отчаянии не от того, что уже почти дошёл до физического предела и близок к обмороку, а что напрасно потерял драгоценное время, за которое мог бы поднять ещё кого-то. И снова бросился на дно. Так он поднял более двадцати человек, но только двадцать из них удалось затем вернуть к жизни. А потом, когда к краю плотины подогнали подъёмные краны, цеплял ещё к затонувшему троллейбусу их тросы. И всё это делал уже в переохлаждённом и переутомлённом, полуобморочном состоянии. С порезами на теле от разбитого стекла, из которых текла кровь. И позволил себе остановиться, расслабиться, свалиться с ног, только когда троллейбус подняли из воды.
Затем были 45 суток расплаты за то, что посмел шагнуть за грань человеческих возможностей и практически в одиночку спасти такое количество обречённых людей. Сначала тяжёлое двустороннее воспаление лёгких с высоченной температурой и бредом, позже заражение крови – ведь в Ереванское водохранилище сливались городские нечистоты. А дальше был очередной спортивный и новый сверхчеловеческий подвиг Карапетяна. Через два с половиной месяца он вернулся в бассейн и приступил к тренировкам под водой. И почти тут же установил очередной рекорд СССР. Вслед за этим – рекорд мира, одиннадцатый по счёту! Его включили в сборную команду страны на международные соревнования в Рим.
В это трудно поверить – не в рекорды, нет, а в то, что он никому не рассказывал, почему так долго отсутствовал! Коллеги по спорту и тренеры, ничего не знавшие о случившемся, думали, что он просто решил завязать с большим спортом. А многие из возвращённых им к жизни людей не знали о своём спасителе – ведь их, поднятых Шаваршем со дна, без сознания увозили в больницу. Но он не озадачивался и не расстраивался этим сильно, просто продолжал делать своё дело: тренироваться, устанавливать рекорды, учиться. В Рим, кстати, не поехал, поскольку нужно было сдавать дипломную работу, – получал второе высшее образование.
Примерно через полтора года, после того, как стало-таки известно о его удивительном подвиге, Спорткомитет СССР наградил героя орденом «Знак Почёта» и присвоил звание заслуженного мастера спорта СССР. Ему выписали премию в 40 рублей. А в январе 1984 года Международный комитет по присуждению приза «Fair Play» ЮНЕСКО отметил его благородный подвиг специальной почётной грамотой. А ещё его именем назвали одну из малых планет Солнечной системы. Хотя, безусловно, подвиг человека, спасшего в таких обстоятельствах двадцать человек, достоин был и Звезды Героя Советского Союза. Но все многочисленные обращения в высокие инстанции (вплоть до тогдашнего руководителя страны, Генерального секретаря ЦК КПСС Леонида Брежнева) были безрезультатны. Видимо, сильно опасались слуги народа, что вручение Звезды настоящему герою сильно уменьшит значимость многочисленных звёзд, незаслуженно развешанных на их партийных грудях…
Сам Шаварш Карапетян не любит, когда его действия по спасению людей называют героическими, всячески уходит в разговорах от высоких эпитетов, считает, что просто поступал в этих ситуациях по законам человеческого долга, и не забывает рассказать о роли в этой спасательной операции на Ереванском водохранилище других участников.
– В Америке в таких ситуациях обычно действуют довольно долго, – отметил он на встрече в апреле 2012 года с учащимися Свято-Димитриевской школы, – а здесь в течение сорока пяти минут троллейбус уже вытащили из воды. Мой тренер действовал на берегу, который 16 лет спасателем проработал. Мой брат Камо, мастер спорта международного класса, мне активно помогал. Медики уже на берегу включались в спасение поднятых со дна людей, и рядом с местом трагедии была больница, куда их тут же отправляли. Десять кранов очень быстро к месту трагедии подогнали, но из них только два были задействованы, чтобы не мешать друг другу. Такая вот слаженная была работа всех, кто там оказался…
После подвига Шаварша по спасению людей из затонувшего троллейбуса всё вроде бы должно было стать ясно и людям, и судьбе, и, казалось бы, незачем ей больше испытывать человека на прочность. Но не тут-то было. Девять лет спустя, в один из февральских дней 1985 года в столице Армении загорелось недавно построенное ультрасовременное здание спортивно-концертного комплекса – предмет большой гордости всех ереванцев. Пожар начался рано утром, но первые клубы дыма стали заметны с улицы только часов в девять. Именно в это время к своей работе, расположенной прямо напротив загоревшегося здания, подъезжал Шаварш Карапетян. Завидев клубы дыма и борющихся с огнём людей, этот человек, вновь в нужный момент оказавшийся в нужном месте, не задумываясь, бросился в горящее здание, выхватил брандспойт из чьих-то слабеющих рук и начал тушить пожар. Тот, от которого он принял эту эстафету, был уже без сознания от дыма. Его оттащили в сторону. Вскоре начал терять сознание и Шаварш. Но рядом уже появились другие люди, послышались команды пожарных. А он всё держал и держал в своих могучих руках, спасших уже столько жизней, непослушный шланг с тугой струёй воды, заливая огонь. Последнее, что запомнил, – яркое пламя, взрыв перед горящей чёрной стеной, немного напомнивший похожую вспышку в голове, но совсем в противоположной стихии, в воде Ереванского водохранилища. А когда после нескольких часов бессознательного состояния пришёл в себя в реанимационном отделении больницы скорой помощи, то первое, о чём обеспокоился, были не ожоги на его собственном теле. «Люди не пострадали?» – спросил он.
После того сверхэкстремального ныряния за гибнущими людьми в ушедшем на дно троллейбусе врачи вообще не были уверены, выкарабкается ли он. А он сначала начал ходить, потом бегать и, наконец, снова плавать, приступив к тренировкам в бассейне. Однако теперь вода, в которой он чувствовал себя как в родной стихии настолько, что получил от коллег прозвище «Золотая рыбка», вызывала аллергическую реакцию и отвращение. При плавании с аквалангом с каждым выдохом из подорванных лёгких выделялась мокрота. Но он превозмог и это. Запас прочности супертренированного организма выдающегося спортсмена был настолько велик, что, борясь на сей раз не только с соперниками, но и с водой и с отвергающим эту воду своим телом, уже в следующем 1977 году стал чемпионом СССР, чемпионом Европы и установил новый мировой рекорд на дистанции 400 метров! На этот раз последний свой спортивный рекорд.
Он понял бесперспективность и даже опасность дальнейших активных занятий и ушёл из спорта в 27 лет. Попробовал себя в роли тренера – не пошло. Оказался ненужным чиновникам от спорта, которому столько отдал. Окончил институт народного хозяйства, устроился инженером на завод. Начал курить – всё равно ведь лёгкие теперь не нужны… Уезжал в Америку – пытался там наладить новую жизнь, но в итоге вернулся в СССР. А затем уже в России осел с семьёй (жена и трое детей) в Москве, где наконец нашёл себя в послеспортивной жизни, организовав в столице сеть мастерских по изготовлению и ремонту обуви для нестандартных ног под весьма символичным названием «Второе дыхание». Успешно помогает в этом людям и по сей день.
Такой вот он, удивительный и очень скромный человек Шаварш Владимирович Карапетян, живущий по законам особых моральных ценностей и с собственными представлениями о долге и человеческих возможностях. Человек, заставивший отступить не только обстоятельства, но, кажется, и саму судьбу. Когда на упомянутой уже встрече с молодёжью его спросили о мотивах того поступка и чувстве долга в связи с его беспримерным подвигом, то он ответил простой и на первый взгляд не очень понятной фразой: