репости могли пережить целые поколения и историю жизни многих империй, но почти потеряли свою актуальность в тот момент, когда человечество смогло осознать и воспользоваться всей мощью пороха.
Иномирье же не смогло достигнуть нужного уровня развития, чтобы начать производить это чёрное рассыпчатое вещество. Потому-то замки смогли дожить до нашего времени в практически первозданном виде. К тому же магические силы позволяли возводить такие великолепные сооружения, о которых даже земному Каркасону было как до Луны пешком. Стены были прекрасными, высокими настолько, что нужно было отойти на сотню метров, чтобы охватить взглядом всю их бесконечную высоту. Стены этого замка складывали не из тёсанного булыжника и даже не кирпича, а громадных тёсанных блоков, строительство при помощи которых для обычных людей потребовали бы десятилетия бесконечного тяжелейшего труда. При этом замок был практически идеальной круглой формы, соответствующей всем геометрическим нормам, а здания внутри быстро тянулись к небу острыми шпилями.
Когда мы подлетали к этом брошенному замку, то я уже понимал, что если сунемся внутрь, то ничего хорошего ждать нам не стоит. Слишком опасно было соваться в сильно ограниченное пространство, внутри домов которых легко могло таиться столько охочих до человечины существ, что шпроты в банке начнут считать, что у них очень много личного пространства. К тому же сложно было даже представить, насколько много помещений внутри многочисленных башен и насколько глубокого в землю уходят здешние казематы. Я бы с большой радостью предпочёл бы вообще не соваться внутрь, прекрасно понимая, что наших ограниченных сил совершенно точно не хватит для того, чтобы охватить эти высокие укрепления даже частично. Наверняка в лучшие времена здешний гарнизон мог составлять сразу несколько тысяч прекрасно вооружённых бойцов, а у нас полноценных солдат всего десяток. Справится будет невозможно как бы мы не старайся.
Вот только свои опасения я оставил при себе, памятуя о словах президента Данилова. Он указывал, что именно в этом пункте жизни прошлой цивилизации есть ответ на вопрос о том, как мне справится с магической болезнью, которая очень скоро грозит превратить меня в один сплошной магический сгусток. Неприятно, очень неприятно, но поделать сейчас было нечего. Предполагалось, что в здешних высоких башнях хранится такое количество скрытной информации, что человеческому уму охватить её не представлялось ни малейшей возможности.
Мало кому хотелось появляться в тот день в этом неприятном месте, но к опасному выходу мы готовились со всей серьёзностью. Помня свои прошлые ошибки, я решился на этот раз взять приличное количество боеприпасов как к автомату, так и «обрубленному» дробовику с очень коротким стволом. В момент мне даже захотелось повесить на свой автомат подствольный гранатомёт со специальными снарядами с посеребрённой рубашкой гранат. Кто бы что не говорил, но подствольники были прекрасным изобретением, особенно когда воевать приходилось против живой силы противника. Хотя, от такой идеи всё равно пришлось отказаться ввиду того, что в закрытых помещениях замка было слишком мало пространства для того, чтобы пользоваться подствольником, отчего просто пришлось понабрать с собой куда больше самых обычных гранат с серебряными рубашками и очень много патронов, как забитых в магазины, так и россыпью в рюкзаке и сухарке. Пришлось даже отказаться от тёплого, но очень неудобного полушубка, взамен его надев куда более современную куртку, под которой была поддета самая обычная кольчуга из сверхпрочного пластика, который на разрыв никак не уступал металлическим клёпанным кольцам. Против пуль эта защита практически не помогала, но вот от когтей тварей вполне себе могла спасти. Руны плохо ложились на полимеры, но я предпочёл лёгкость в движениях, поскольку взятое с собой снаряжение и без того весило слишком много.
Проблемы начались прямо в тот момент, когда нам пришлось подлетать к этой крепости. Тяжело было найти удобное место для приземления. Конечно, можно было бы попытаться приземлиться за территорией замка и зайти внутрь уже своим пешим ходом, но далеко не факт, что мы сможем найти удобный вход, тогда как широкие стены и привратные башни были достаточно большими для того, чтобы снизиться на достаточно удобную дистанцию и произвести десант на тросах. Десантником я никогда не был и с парашютом не прыгал, но такой вариант покидания транспорта мы несколько десятков раз отрабатывали во время тренировок, а потому готовность была высочайшей.
В голове ясно образовалось воспоминание о первой тренировки высадки. Боевых навыков у меня было более чем достаточно, чтобы считать себя умелым на ратном поприще человеком, но вот десантироваться на канатах никогда не пробовал, отчего навыки отсутствовали напрочь. Потому-то первый прыжок и закончился подвёрнутой ногой. Травма неприятная и случившаяся не первый раз, но каждый раз это сопровождалось такой болью, что хотелось выть. Правда, в этот раз мне не пришлось и задумываться о травме. Виктория подоспела моментально и в два быстрых движения вернула мою конечность во вполне рабочее состояние. Я не успел и вскрикнуть, как девушка забралась обратно на тренировочный стенд и весело меня пригласила к повторной попытке.
— О чём задумался?
Вопрос вырвал меня из омута воспоминаний, пока я смотрел на медленно приближающуюся громадину древнего замка. Рядом со мной стояла ведьма, которая точильным камнем аккуратно поправляла заточку своего кинжала, внешне сильно похожего на лист ивы. Он был узким, аккуратным и великолепно заточенным, а сталь настолько прекрасно отполирована, что через неё легко можно было рассмотреть слепящую улыбку ровных белых зубов для девушки, которые она обнажила, кокетливо искривив губы.
— Не нравится всё это. — мотнул я головой, казалось, в сотый раз перепроверяя закреплённую на поясе кобуру.
Мне действительно не удавалось справится с постоянно нарастающей тревожностью. Приходилось нервно перепроверять подсумки из импортной ткани, раз за разом рассматривая забитые туда магазины, патроны россыпью и немногочисленный, но всё равно тяжёлый военный скарб, которым можно было пренебречь, но в ситуации с разведкой этого замка было очень много сложного и не хотелось остаться без важной детали своего снаряжения.
Пришлось вспомнить длительные пехотные походы, когда нагружались так, что тягловые мулы сочувственно смотрели на нас. Сейчас у меня была дюжина магазинов к автомату из лёгкого полупрозрачного полимера, почти три десятка пластиковых столбиков картечных патронов, наполненных крупными серебряными картечинами. Патронташ пришлось закрепить под отнюдь не маленькой разгрузкой. Благо, мне удалось пренебречь бронированным напашником. Ещё больший боезапас приходилось тянуть за собой в небольшом, но плотно набитом рейдовом рюкзаке. Нужно было сохранять очень сложный и неприятный баланс между количеством имеющегося боезапаса и хоть какой-то мобильностью, которая так сильно важна в условиях узких замковых средневековых коридоров.
— Почему? — невинно спросила девушка, краем ногтя проверяя степень заточки и довольно кивая самой себе.
Я взглянул на Викторию со смесью непонимания и насмешливости, после чего вновь перевёл взгляд на громадное средневековое укрепление, которое одними только своими размерами внушало в душу страх.
— Мы лезем внутрь неизвестных укреплений без какой-либо разведки. Вот ты знаешь, насколько сложные могут быть маршруты внутри грамотно построенного замка?
Надо сказать, что увлечение историей не прошло мимо. Как и многих парней, меня не столь сильно беспокоили аспекты культуры, традиций, тогда как война будоражила ум, а потому весьма немалое время мне удалось потратить на изучение всяческой замковой архитектуры. Причём, таких замков, которые действительно были предназначены для ведения долгой обороны, а не тех «новостроев», которые наклепали с восемнадцатого по двадцать первые века богатые жители. Потому прекрасно знал, что сражаться в его внутренностях даже с огнестрельным оружием будет неимоверно сложно.
— Нам же не против людей воевать. — пожала плечами девушка, которую будто совсем не тронула осторожность, с которой я подходил к делу подготовки к выходу, — Монстр он и есть монстр. Он мало чего сможет придумать того, о чём не догадается человек.
С одной стороны, можно было принять слова девушки за аргумент, поскольку самый обычный человек будет куда хитрее, чем любое неразумное животное. Вот только опыт войны с людьми у меня был значительно богаче, чем противоборствования с разномастными тварями, часть из которых вполне могла быть способна обладать магическими силами. К тому же, кто вообще сказал, что нам не встретится организм, обладающий хитрым разумом? Мы знали слишком мало о всяческих тварях, которые обитают на севере от границы Пояса Белова, отчего опасность была невероятно большой. Своими подозрениями я моментально поделился со стоящей рядом ведьмой, окончательно вернувшей клинок обратно в чёрные кожаные ножны высшей выделки.
— Тоже верно. — согласилась девушка, несколько раз энергично кивнув, — Но сам знаешь, что пока мы не можем повернуть обратно. Слишком подозрительным будет такое наше скорое возвращение. К тому же, — девушка ткнула меня пальцем с лакированным, но коротко подстриженным ногтем, — я знаю, зачем нам нужно именно туда.
Поражаться знаниям девушки я перестал окончательно уже несколько дней. Мне стало ясно, что агентурная сеть её группировки явно глубоко запустила свои щупальца внутрь баз данных других групп и организаций. Мне было сложно дать точное объяснение, почему же им удаётся узнавать такие подробности, которые говорились за закрытыми дверями на высшем уровне, но я продолжал устойчиво следовать договору, который мы устно заключили с этой красивой, но хитрой девой.
Тросы вывалились из гондолы цеппелина, хлёстко взрезав своими острыми концами воздушную гладь. Я же, выдохнув как перед испитеем крепкого алкоголя, прицепил карабин и принялся быстро спускаться вниз, видя каменное покрытие открытой башни. Скользнул я вниз быстро, практически моментально оказавшись на твёрдой поверхности, сбрасывая с себя неудобную и лишнюю нагрузку в виде альпинистского пояса. Автомат оказался в руках меньше, чем через секунду и ствол был направлен в сторону выхода на вершину башни, которую лишь частично прикрывал наполовину сгнивший деревянный люк.