– Скажете тоже, господин хороший, – тихо отвечала женщина, расцеловывая свою кровиночку. – С чего бы ему толстым быть?
– Ну что, пошли? – деловито спросил Будищев и, щелкнув крышкой на самых настоящих золотых часах, засунул их в карман жилета, так что снаружи осталась только толстая цепочка. – А то дел еще много.
– Да и идти далеко, – поддакнула Стеша, но тут случилось неожиданное.
Вчерашний гальванер свистнул, как заправский голубятник у них в слободке, и перед ним тут же, как из-под земли, возник экипаж.
– Куда прикажете, барин? – подобострастно спросил извозчик.
– На Выборгскую сторону, – ответил ему Будищев и стал помогать женщинам садиться.
Пока ошарашенная тетка Евдокия, смущаясь от никогда не бывавшей с ней прежде оказии, охая, взбиралась на подножку, Стеша шустро взлетела наверх и с победным видом устроилась на обшитом кожей диване.
– А можно мне на облучок? – с замиранием сердца спросил Семка.
– А вот это ты у водителя кобылы спроси, – ответил Дмитрий.
– Дяденька, можно?
– Садись, племянничек, – ухмыльнувшись в бороду, отвечал извозчик и подвинулся.
– Только править ему не давай, – хмыкнул молодой человек и занял свое место.
– Но, мертвая! – гаркнул на всю улицу тот и легонько шлепнул по лошадиному крупу концом вожжей.
Благородное животное, звонко цокая подковами по брусчатке, быстро покатило экипаж вдоль улицы. Степанида Филиппова впервые в жизни ехала на извозчике по Петербургу, и все ей было внове, а потому девушка только и делала, что вертела во все стороны головой, разглядывая окрестности. Нет, раньше ей, разумеется, приходилось бывать на этих улицах, но одно дело – идти пешком, а совсем другое – мчаться на быстрой, как ветер, пролетке, будто барыне. Единственное, о чем она жалела, так это о том, что поторопилась сесть, и теперь ее место оказалось с краю, а не рядом с Дмитрием, но и так все было просто замечательно.
Семкиной матери тоже не доводилось прежде кататься на рессорных колясках, однако ее сейчас занимал более насущный вопрос.
– Господин, – в очередной раз робко спросила она у Будищева. – Стало быть, не возьмут Семена на завод?
– Ничего страшного, – отмахнулся тот. – Я же вам объяснял уже.
– Хозяин мой ругаться будет, – извиняющимся тоном пояснила женщина.
– Скажете мужу, что профессия гальванера ничуть не хуже любой другой, а по нынешним временам – может, даже и лучше.
– Так-то оно так, только не любит он, когда не по его.
– Вот что, мамаша! Я в ваши семейные дела не лезу, но если Семку кто пальцем тронет, я не посмотрю – отец это или архиерей! Это первое. Теперь скажите мне, сколько он получал на фабрике Барановских?
– Двугривенный у него поденщина была. Деньги-то немалые!
– Ну да, конечно! Так вот, у меня он учеником будет получать не меньше. Жить будет у меня, столоваться тоже. Так что вам даже легче станет. Это второе.
– Это что же – я его и видеть не буду? – испугалась женщина.
– Ну почему же – не будете?! Мастерская моя, слава богу, не на луне. Насмотритесь друг на друга, еще надоест!
Несмотря на то что главный разработчик новейшей митральезы, или как ее все чаще называли – пулемета, покинул фабрику, работа над ней продолжалась. Собственно, механизм ее был давно отлажен, и дело встало лишь за испытаниями. Но и этот вопрос был решен, и даже назначена дата, после чего на завод была прислана команда моряков во главе с офицером. Их предстояло обучить пользоваться новейшим оружием, с тем чтобы представить его высокому начальству во всей красе.
– Здравия желаю, господин инженер, – звонко поприветствовал Владимира Степановича командовавший матросами лейтенант. – Вы, верно, не признали меня?
– Нет, отчего же, – улыбнулся Барановский. – Рад видеть вас, дорогой Константин Дмитриевич, в добром здравии и, пользуясь случаем, поздравляю с очередным чином!
– Благодарю, – расцвел Нилов, совсем недавно примеривший лейтенантские эполеты. – Ну что у вас тут, новое изобретение?
– Да, некоторым образом. Пойдемте, покажу.
– С удовольствием.
Через несколько минут инженер с офицером оказались в мастерской, где некогда хозяйничал Будищев. Посреди нее на треногом станке возвышалась митральеза.
– «Гатлинги»-то повнушительнее выглядят, – хмыкнул лейтенант.
– Зато эта конструкция легче, технологичнее и куда эффективнее, – парировал Барановский.
– То, что легче – это хорошо, все современные корабли ужасно страдают от перегруза.
– Отчего же так, неужели ошибки при расчетах?
– Случается и такое, – пожал плечами Нилов, – но главным образом это плата за прогресс. Пока корабль строится, господа инженеры успевают придумывать массу новых изобретений, и чтобы не отставать, приходится их использовать. А новейшие броненосцы и крейсера хоть и велики, но все же не безразмерны.
– Кажется, это в мой огород камешек? – засмеялся Владимир Степанович.
– Ну что вы, – ухмыльнулся офицер.
Пока они пикировались, рабочие вытащили пулемет наружу, причем предварительно с легкостью его разобрав. По отдельности новейшая митральеза и тренога оказались хоть и увесисты, но вполне подъемны для одного человека.
– Оригинальная система, – счел своим долгом отметить Нилов.
– Вы про станок? Действительно, причем с самого начала предусмотрено три вида. Тот, что перед вами, а еще колесный лафет и тумба – для крепления на палубе.
– Ну что же, давайте попробуем?
– Никаких возражений.
Повинуясь команде офицера, матросы вскрыли цинк с патронами и передали три картонные пачки слесарям. Те сноровисто снарядили магазин и, закончив с приготовлениями, доложили хозяину:
– Готово, Владимир Степанович!
– Ну что, попробуете? – предложил тот Нилову.
– Нет, господин инженер, ваше изобретение, вам, так сказать, и карты в руки!
– Не совсем мое, – вздохнул про себя Барановский, но все же встал к орудию.
Крепкие ладони инженера привычно взялись за рукояти, и большие пальцы утопили гашетку. Громкая очередь немедленно разорвала тишину, и пулеметчика окутали клубы дыма. Экстрактор принялся выплевывать одну за другой стреляные гильзы, и магазин тут же опустел.
– Впечатляет, – оценил Нилов. – Главное, рукоять вертеть не надо, и стрелок может сосредоточиться на цели. А какова скорострельность?
– Техническая – несколько больше пятисот выстрелов в минуту. А боевая будет зависеть от выучки расчета.
– Браво!
– Увы, не мне.
– Да? И кто же изобретатель?
– Один наш с вами общий знакомый.
– Это кто же? Не припомню такого, – пожал плечами лейтенант, но тут же его осенило: – Погодите, уж не про того ли вы унтера, что пытался изготовить беспроволочный телеграф в Болгарии?
– Именно, Константин Дмитриевич.
– Он что же, здесь?
– Увы, мой друг, ушел, причем со скандалом!
– Невероятно. Но неужели такого человека нельзя было удержать?
– Долгая история и, честно говоря, не слишком приятная.
– Набедокурил?
– Можно и так сказать.
– И вы не простили?
– Да какое там, я всячески пытался его удержать! Но он ухитрился прийти в контору, когда ни меня, ни кузена на заводе не было, в пять минут обвел конторских вокруг пальца и, забрав паспорт и вид на жительство, – был таков! Представляете, мы с Петром возвращаемся, а бухгалтер нам с победным видом докладывает, что Будищев-де плакался о недополученном жалованье, но так и ушел не солоно хлебавши, поскольку этот идиот в нарукавниках, извольте видеть, блюдет хозяйские интересы! Тьфу!
– Но я все же не пойму, в чем выгода для Будищева? – вежливо улыбнулся Нилов.
– Я, честно говоря, тоже. Но ушел!
– И чем же занялся?
– Не поверите, открыл, точнее, собирается открыть собственную гальваническую мастерскую.
– Каково?!
– И не говорите.
– Но все же бог с ним с жалованьем, но ведь за митральезу новейшей конструкции вполне может воспоследовать награда. Неужели он этого не понимает?
– Да уж я ему и доказывал, и жалованье обещал поднять, но…
– Вот что, братцы, – неожиданно прервал излияния инженера лейтенант, – зарядите-ка сей чудный аппарат еще раз!
– Хотите еще попробовать? – не понял его Барановский.
– Вы против?
– Никоим образом. Но зачем?
– Есть у меня одно соображение, – хмыкнул Нилов и скомандовал: – Огонь!
На этот раз к орудию встал один из матросов, очевидно, имевший ранее дело с митральезами. Он легко выпустил еще один магазин, но уже с третьим возникли проблемы. Поначалу возникли задержки при стрельбе, а затем пулемет и вовсе заклинило.
– Сейчас мы во всем разберемся, – озабоченно воскликнул инженер и, сбросив сюртук, принялся закатывать рукава.
– Разумеется, – не стал спорить офицер, – но если проблемы все-таки возникнут, вам придется стать более убедительным с изобретателем.
– Вы думаете?
– Просто я видел его в деле.
– В каком смысле?
– В самом прямом – в бою! Мы однажды оказались в трудной ситуации на Дунае. Башибузуки нас, можно сказать, прищучили. Но этот сукин сын, простите великодушно, не подберу другого слова, перестрелял их одного за другим, причем ухитряясь всякий раз обманом заставлять разбойников высовывать головы из укрытия, а потом еще и обобрал донага их трупы.
– Да, это на него похоже, но к чему вы рассказали мне все это?
– Видите ли, Владимир Степанович, – усмехнулся лейтенант, – но если Будищев ушел от вас, отказавшись от вознаграждения, стало быть, он уверен, что оно никуда от него не денется.
– Вы это всерьез?
– Поживем – увидим.
– Ну, хорошо. Все же полагаю, что с неисправностью мы справимся, а пока не угодно ли отобедать?
– С удовольствием. Но…
– О ваших людях позаботятся.
– Благодарю, но это излишне. Их ждет обед в экипаже. Впрочем, как угодно.
Увы, но Нилов оказался провидцем. После того как закончился обед, слесаря смущенно доложили хозяевам, что, хотя и нашли причину неполадки, гарантировать, что она не случится вновь, не могут. Недавно присоединившийся к кузену и его гостю Петр Викторович только с