– И в мыслях не было. Он все правильно сделал. Была бы у меня такая дочка, я бы от нее тоже ухажеров лопатой отгонял.
– Я тебе не дочь.
Они бы еще долго говорили, но пришло время кормить больных, и Будищева попросили выйти. Из палаты он отправился прямиком к врачу – довольно молодому еще человеку с бородкой клинышком и в пенсне, внешность которого показалась Дмитрию смутно знакомой.
– Здравствуйте, доктор.
– Чем могу служить? – вопросительно взглянул на него эскулап.
– Я это, про Филиппову хотел узнать. Может, надо чего? Лекарств там или денег…
– Простите, а вы ей кто?
– Брат. Двоюродный.
– Понятно, – хмыкнул врач, внимательно оглядев одетого в господский костюм Будищева. – Значит, так, молодой человек. Все необходимое в больнице для лечения есть. Пострадала ваша сестра, конечно, сильно, но организм молодой, крепкий, справится. Единственное, что ей теперь необходимо, это покой и уход. Ну и хорошее питание, разумеется.
– Диета номер три.
– Что, простите?
– Молочные продукты, если мясо, то куриное. А также овощи и фрукты.
– Хм. Неплохой выбор. Как вы сказали – диета номер три?
– Не берите в голову, профессор.
– Я не профессор!
– Не обижайтесь, просто я перенервничал в последнее время, поэтому несу всякую чушь.
– Ну, не такую уж и чушь. Ладно, у меня много дел, так что всего доброго!
– Спасибо. До свидания.
– Кстати, вы не знаете, как это произошло?
– Что именно?
– Ну, как ваша сестра угодила под экипаж?
– Нет. Не знаю.
Выйдя из больницы, Будищев в нерешительности остановился. По-хорошему надо было как можно скорее найти Семку и Степаныча и успокоить их. Говоря, что на них страшно было смотреть, Дмитрий ничуть не преувеличивал. Особенно сильно сдал старик, ставший похожим на тень, но и мальчишка осунулся куда больше, чем когда лежал в больнице сам.
– Куда прикажете, барин? – остановился перед ним извозчик.
– В полицейский околоток, – неожиданно сам для себя ответил ему Дмитрий.
– Полтину, – тут же заломил цену лихач.
– Гони!
По счастью, Ефим Ложкарев оказался на месте и охотно согласился поговорить со старым боевым товарищем. Будищев на сей раз проявил выдержку и не стал сразу лезть с расспросами, а отвел городового в ближайший трактир и, взяв отдельный кабинет, велел половому подать водки и соответствующей случаю закуски.
– Эх, хорошо пошла, – крякнул Ефим, опрокинув в себя рюмку хлебного вина.
– Дай Бог, не по последней, – отвечал Дмитрий и тут же подлил ему снова.
Полицейский, впрочем, не стал терять фасон, а, степенно закусив, отодвинул водку в сторону и пытливо спросил:
– Что случилось?
– Беда, – коротко ответил гальванер и рассказал приятелю о произошедшем со Стешей несчастье.
– Под экипаж, говоришь, угодила? – задумался тот.
– Вроде так. Может, слышал чего?
– Ты думаешь, я про все несчастные случаи в Петербурге знаю? Они каждый божий день случаются.
– Этот где-то близко произошел. Раз в нашу больничку доставили.
– Хм. Говоришь, девчонку совсем еще сбили?
– Ну да. Шестнадцати нет.
– Слышал я про такое. Туда их благородие господин штабс-капитан сам выезжал. Ругался потом еще сильно.
– Деревянко?
– Он самый.
– О как! И отчего ругался?
– А он мне не докладывает!
– Это правильно, – криво усмехнулся Будищев. – Ну что, вздрогнем?
– Давай!
– А теперь давай за тех, кто с войны не вернулся, – снова наполнил рюмки Дмитрий.
– Святое дело, – согласился Ефим. – Царство небесное солдатам, живота не пожалевшим за освобождение христиан!
Приятели, не чокаясь, выпили и на минуту задумались, вспоминая о боевых товарищах, навсегда оставшихся на далеких Балканах. Но долго грустить у них не получилось. Они были молоды, полны сил и надежд на лучшее будущее, пусть и представляли его себе по-разному.
Ложкарев, заглотив еще пару рюмок, размяк и, пьяно улыбаясь, стал выговаривать Будищеву:
– Теперь я вижу, отчего ты в полицию не пошел! Вот и одет как барин, видать в дела в гору пошли?
– Не жалуюсь. В баре, может, и не выйду, а в третью гильдию, пожалуй, что уже пора!
– Молодец, Митька! Или тебя уже Дмитрием Николаевичем называть прикажешь?
– Брось, Ефим! Мы с тобой – фронтовики. И хотя Берлин нам с тобой брать не довелось, а Стамбул совсем рядышком был – только руку протяни!
– Это верно. Спужались генералы дальше идтить. Сказывают, один Скобелев хотел дальше драться, да не дали ему!
– Я его, кстати, видел недавно.
– Кого?
– Так Скобелева.
– Иди ты! Белого генерала вот так запросто?
– Ну а что, генерал как генерал. На Руси-матушке их много…
– Митька! – строго выпучил глаза городовой. – Не моги так говорить! Генералов у нас и впрямь, прости Господи, как собак нерезаных, а Михаил Дмитрич только один!
– Ладно, не буду.
– То-то! А то я не погляжу, что ты теперя купец и барин.
– Да брось, чего ты. Лучше расскажи, как служится-то? Деревянко не лютует?
– Нет, он охвицер справедливый, с таким служить можна.
Язык Ложкарева все больше заплетался, и Будищев решил, что тот выпил уже достаточно.
– А что он ругался давеча? – безразличным тоном спросил он.
– Что, не отстанешь? – вдруг совершенно трезвым голосом переспросил полицейский и пытливо взглянул ему в глаза.
– Нет, – хмуро покачал головой Дмитрий.
– Ладно. Все одно прознаешь ведь. В коляске, что твою девку сбила, генерал какой-то с мамзелью сидел. Бродяга один его видел.
– Что за генерал?
– Тут уж извиняй, я сам не видал, а бродяга в мундирах не разбирается. Да и сам посуди, это же – Петербург, будь он неладен! Тут чего бы доброго, а генералов страсть как много.
– А что за мамзель с ним была?
– А их еще больше, чем генералов!
– Но, может, он коляску запомнил?
– Да какое там…
– Ладно. Нет так нет.
– Митька!
– Что?
– Не дури. Не добьешься ты правды – плетью обуха не перешибешь.
– Не бойся, Ефим. И в мыслях такого не было.
– Ну, вот и хорошо, вот и ладно.
– Выпьем?
– Наливай, чего уж там!
Дома Дмитрия встретили три пары встревоженных глаз, смотрящих с такой надеждой, что ему поневоле стало стыдно за задержку. В конце концов, ничего конкретного он в полиции не узнал, а Степаныч с Семкой и Анна беспокоились, места себе не находили.
– Ну что? – чуть не вскрикнул Филиппов, увидев Будищева.
– В больнице она на Архиерейской, где Семен лежал, – устало отвечал тот. – Несчастный случай. Живая. Доктор говорит, что жизнь вне опасности.
– Я же говорил, что Митька найдет! – радостно завопил мальчишка.
– Слава Богу! – истово перекрестился старик и подскочил, будто собираясь бежать, но бывший квартирант остановил его.
– Куда ты? На ночь глядя туда все одно не пустят.
– Ничто! Буду под окнами сидеть, только бы знать, что кровиночка моя рядом.
– Ну, как знаешь. Только все равно – лучше с утра.
Однако Степаныч не стал его слушать и засобирался. Дмитрий не стал его отговаривать и, опустившись на лавку, с наслаждением вытянул ноги. Хотелось еще разуться, но при Анне было неудобно.
– Хотите есть? – спросила она. – Я приготовила. Только господин Филиппов отказался.
– Спасибо, я перекусил в городе. Лучше моего оглоеда покормите.
– Чего это я – оглоед? – возмутился Семка, но портниха мягко прервала его.
– Я покормила мальчика, – улыбнулась она, положив руку на вихрастый затылок юного гальванера. – У него очень хороший аппетит.
– Во-во, – хмыкнул в ответ Будищев. – Он любит пожрать, пожрать любит его. Они созданы друг для друга и всегда будут вместе.
– Вы всегда так зло шутите?
– Ну что вы, это я еще по-доброму.
– Что случилось с девочкой?
– Попала под экипаж. Какой-то придурок гнал во весь опор и не заметил ее.
– Какой ужас!
– Мить, ты найдешь его? – неожиданно спросил Семен и с надеждой посмотрел на наставника.
– А зачем?
– Как зачем? – изумился ученик. – Чтобы наказать!
– Я тебе что, прокурор?
– Вообще-то, – рассудительно заметила Анна, – за наезд можно получить компенсацию на лечение. Девочке эти деньги не помешали бы.
– Мысль, конечно, интересная, только где же искать этого лихача?
– Я знаю, ты – найдешь! – убежденно заявил Семка и сладко зевнул. – Но если нет, я тебе помогу.
– Иди спать, сыщик.
Мальчишка немного поупирался для приличия, но вскоре его и впрямь стало смаривать, и он пошел в свой закуток, где растянулся на лежащем на полу тюфяке.
– Мне тоже уже пора, – поднялась портниха.
– Я вас провожу.
– Не стоит. Я ведь живу в этом доме.
– Ну мало ли, вдруг на вас нападет мадам Ряполова.
– Это вряд ли, – скупо улыбнулась вдова Виртанен. – Она почему-то избегает меня в последнее время.
– Что вы говорите!
– Да, и мне кажется, что тут не обошлось без вашего участия. Ведь так?
– Когда кажется – креститься надо. А я, честное благородное, никаким боком к этой ведьме. Я вообще нечистой силы боюсь!
– Кто бы сомневался, – скупо улыбнулась Анна. – Вы вообще производите впечатление крайне боязливого человека.
– Уж какой есть.
– А еще вы, несмотря на то что сказали мальчику, занялись поисками виновного в происшествии со Стешей. Ведь так?
– Как вы догадались?
– От вас пахнет водкой. Но вы, при всех своих недостатках, вряд ли стали бы напиваться в такой ситуации. Значит, у вас была причина. Вы хотели кого-то разговорить?
– Вам бы в полиции служить, – криво усмехнулся Дмитрий.
– Узнали что-нибудь? – проигнорировала его шутку Анна.
– Ничего конкретного.
– Ладно, я пойду. Не провожайте меня. Вам надо отдохнуть.
– А может быть, я все же…
– Не надо, Дмитрий, – мягко остановила его портниха и решительно направилась к двери.
На другой день жизнь вернулась в свою привычную колею. Днем они работали в мастерской, затем ходили выполнять заказы, а ближе к вечеру отправлялись навестить девушку в больнице.