– Как знать, – улыбнулась графиня. – Прадед адъютанта моего мужа, был куафером у прадеда вашего высочества![57]
– Прошли те времена!
Все это время Стеша стояла ни жива ни мертва. При виде великого князя у нее сперло дыхание, участился пульс и только что румяные щечки покрыла мертвенная бледность. По счастью, порфирородный адмирал был всецело занят предметом своей страсти и не обратил на девушку ни малейшего внимания. Да и в планы супруги герцога Лейхтенбергского не входило их знакомство, так что она поспешила увести своего ухажера прочь. Будищев отправился с ними, Кутайсов также куда-то испарился, так что они остались с Семкой одни. Парень, в общем, тоже был под впечатлением от близкого нахождения с высокими особами, а потому не сразу заметил ее состояние.
– Стешенька, что с тобой? – испуганно спросил он, когда девушка покачнулась.
– Помоги, Сема, – только и смогла прошептать та.
– Сейчас-сейчас, конечно, – засуетился он.
– Что тут у вас? – встревоженно спросил покинувший заказчиков Дмитрий.
– Стеше плохо, – растерянно отвечал мальчишка.
– Не было печали, – чертыхнулся про себя Будищев и подхватил девушку на руки. – Держись, сейчас я тебя на воздух вынесу. И впрямь душно тут…
– Митя, – не видящими глазами посмотрела она на него. – Митя, это он!
– Кто он? – не останавливаясь, осведомился молодой человек, продолжая нести Стешу на руках. – Герой из твоих девичьих грез?
– Митя, это он! – еще раз повторила девушка, всхлипнув.
– О чем это она? – удивленно спросил семенящий рядом Семен.
– Не знаю, – осторожно ответил ему наставник и вдруг остановился. – Вот что, парень, дуй к выходу, там вечно извозчики трутся. Возьми любого и возвращайся…
– Там одни лихачи, поди и восьмигривенным не отделаемся…
– Тьфу на тебя, крохобор, не видишь – дело плохо! Вали, я сказал!
Получив нагоняй, мальчишка тут же умчался выполнять распоряжение, а Дмитрий, осторожно опустив свою ношу на землю, пытливо взглянул девушке в глаза.
– Кто он, Стеша? Тот генерал на коляске, да?
– Да, – быстро-быстро закивала та в ответ. – Он остановился и склонился надо мной, я его хорошо разглядела! А барынька ему кричит, дескать, брось ее, ничего с ней не станет. Как на собаке заживет!
– Какая барынька?
– А вот эта – графиня. Я ее не разглядела, только голос слышала! Сразу не узнала, а теперь точно вспомнила – она!
– Вот что, девочка, – решился Дмитрий. – Никому не говори об этом, слышишь меня? Ни отцу, ни подружкам, ни батюшке на исповеди!
– Да. А почему?
– Просто не говори! Даже Семке, когда за него замуж выйдешь. Даже если спрашивать будет, говори, что не в себе была, не помнишь, чего и толковала! Ну, вот и он с извозчиком, слава богу, сейчас домой поедем, там тебе лучше станет. А нет, так и доктора позовем…
Уложив девушку на сиденье и велев кучеру гнать во весь опор, Дмитрий крепко задумался. «Вот же зараза, накаркала! – напряженно размышлял он. – И впрямь наша Стеша – Гайде оказалась. Только ведь я ни фига не Монте-Кристо!»
А та, закрыв от слабости глаза, свернувшись калачиком, лежала на скользкой клеенчатой обивке и лишь одна мысль билась в ее хорошенькой головке: «Дурак ты, Митя. Выйду я за Семку, как же!»
Барановский приехал в мастерскую ближе к обеду в не слишком хорошем расположении духа. Нет, внешне он, конечно, был невозмутим, но Будищев слишком хорошо его знал и потому сразу понял: что-то случилось.
– Как у вас дела? – осведомился Владимир Степанович.
– Надо бы лучше, но уже некуда, – усмехнулся Дмитрий.
– Что, действительно?
– Работа закончена, вексель герцог подписал, чего же еще желать? Разве что вывеску новую!
– Не понял. Какую вывеску?
– Как какую? Поставщик двора!
– А ведь и верно, – задумался инженер. – Лейхтенбергские-Романовские – члены императорской фамилии. Так что вполне можно обратиться в департамент за разрешением. Полагаю, препятствий не возникнет.
– Вот и занялись бы? А то на вас лица нет!
– Что, так заметно?
– Еще бы.
– Военное ведомство отказалось от приемки нашего пулемета.
– О как! А основания?
– А без оснований! Решено митральезы из войск изъять и отправить в арсеналы крепостей.
– А флот?
– Ну, а что флот? Будут закупать по одной-две штуки на строящиеся корабли. А это – капля в море!
– Ничего страшного. Лиха беда начало!
– Как бы не так! – в сердцах воскликнул Владимир. – Вы не представляете себе, что стоит проложить дорогу новому изобретению в военной сфере. Не один год придется головой в стену долбиться, причем без всякой гарантии результата.
– Не хотят наши покупать, давайте продадим еще кому-нибудь?
– Я иногда поражаюсь вам, Дмитрий! Вы – герой войны, георгиевский кавалер, а иногда ведете себя так, как будто патриотизм для вас – пустой звук!
– Владимир Степанович, а вы патриотизм с идиотизмом, часом, не путаете?
– Что?!
– Ничего! У нас есть пулемет. Причем самый лучший из существующих на сегодняшний момент. Но поверьте мне, это преимущество продлится недолго. Идея автоматического оружия витает в воздухе, и пройдет всего несколько лет, и Максим или кто другой сделает нечто подобное и заработает очень недурственные деньги. Только нас с вами не будет на этом празднике жизни.
– Да как же вы не понимаете! А если это оружие попадет в руки врагов России и они будут стрелять в наших воинов? Вы ведь тоже были солдатом!
– Ну, во-первых, оно так и так попадет. Тут уж ничего не поделаешь – прогресс не стоит на месте. А во-вторых, если нам удастся продать кому бы то ни было наше оружие и мы сможем на этом заработать, то когда даже нашим сиятельствам и превосходительствам придет в голову, что пулеметы жизненно необходимы, мы сможем разработать на вырученные деньги более совершенный образец. И тогда у русской армии будет преимущество!
– Я смотрю, у вас на все есть ответ!
– А в-третьих, – невозмутимо продолжал Будищев, – к тому времени у нас будет налаженное производство, и мы сможем быстро удовлетворить потребности наших.
– А если мы не поторопимся, то Хайрем Максим нас опередит?
– Кто?
– Ну, вы сказали – Максим, а я знаю только одного известного изобретателя с такой фамилией. Хайрема Стивенса Максима.
– Я не знал его имени.
– Странно, что вы вообще о нем слышали. Кстати, не поверите, но Петр Викторович сказал мне то же самое почти слово в слово.
– Так послушайте умного человека. Точнее, двух.
– Хм. А вы точно не сговорились за моей спиной?
– Скажете тоже, – рассмеялся Дмитрий. – Вы ведь прекрасно знаете, что мы с ним друг друга терпеть не можем!
– Да, но говорите при этом – одно и то же!
– Так ведь дело говорим!
– Ну хорошо. Положим, я с вами соглашусь. Как вы себе это представляете?
– Очень просто. Нужно сделать небольшую партию наших пулеметов и организовать для них команду. Что-то вроде частной военной компании.
– Простите, как вы сказали?
– Частная военная компания.
– Очень интересно! Продолжайте.
– Так вот. Всякий раз, как где-то в мире пахнет порохом, надо отправлять туда представителей нашей компании и предлагать противоборствующим сторонам свои услуги.
– Обеим сторонам?
– В идеале – да! Но для начала и одной будет довольно. Главное, чтобы взяли и применили в боевых действиях. Война – лучшая реклама!
– А зачем же эта ваша, как ее, «частная военная компания»? Ведь можно просто продать вооружение, и пусть они его сами применяют.
– Правильный вопрос! Все дело в том, что всякое вооружение нужно не только иметь, но и правильно применять. Только тогда оно будет эффективно.
– А сейчас его применяют неправильно?
– Да!
– И вы знаете, как правильно?
– Снова – да!
– Забавно!
– Да ничего забавного. Я тут на днях читал о Франко-прусской войне и применении в ней французами митральез системы Рефи.
– Весьма любопытно. И что же вы можете сказать по этому поводу?
– Я могу сказать, что лягушатники и их вшивый император – хронические имбецилы! У них была прекрасная возможность устроить пруссакам кровавую баню, но они ее бездарно профукали.
– А вы бы смогли?
– С командой хорошо обученных людей? Запросто!
– И войну бы выиграли?
– По крайне мере, франки не проиграли бы с таким разгромным счетом!
– Ну, ладно. И кого же следует набирать в эту военную компанию?
– Военных, разумеется.
– Но они же служат?
– Послушайте, Владимир Степанович, вам приходилось слышать, что в мирное и в военное время нужны разные виды офицеров?
– Как это?
– А так! Каким должен быть идеальный офицер в мирное время? Подтянутый, аккуратный, с иголочки одетый. При этом исполнительный, напрочь лишенный инициативы и с мягким языком!
– А язык-то зачем? – удивленно переспросил инженер, но тут же сообразил и скривился. – Фу, как вам не стыдно говорить такие гадости, Дмитрий!
– А вот в военное время, – продолжал довольный произведенным эффектом Будищев, – нужны совсем другие люди. Думающие, инициативные, не боящиеся брать на себя ответственность и, при необходимости, отвечать за принятые решения. И при этом совершенно не важно, застегнуты ли у них все пуговицы на мундире!
– В том, что вы говорите, есть разумное зерно, – задумался Барановский. – Но где же найти таких людей?
– Ну вы даете! – покачал головой его компаньон. – Только что прошла большая и кровавая война. И в ней хорошо проявили себя немало офицеров. А теперь они сидят по заштатным гарнизонам и армейским полкам, где маются от скуки и спиваются. Вот они-то нам и нужны. И солдаты из отставников, отличившиеся в боях, которым теперь предстоит возвращаться в родные деревни и гнуть спину на своих крохотных наделах. Если пообещать и тем и другим пусть опасную, но хорошо оплачиваемую работу, на которой они смогут достаточно заработать, чтобы устроить свою жизнь, то они для вас горы свернут!