Посмотрев, как солдаты сноровисто крепят к установке барабан и заправляют ленту, в которой плотно, одинаковые как близнецы, были набиты тупорылые, дюйм с четвертью, патроны, майор удивленно покачал головой и потом повернулся ко мне:
— Знаете, поручик, до сего момента я считал все происходящее какой-то мистификацией, сном, бредом… Но лишь сейчас я поверил в то, что все это есть. Вот эта маленькая машинка, которую способен нести на себе один человек, способна отправить к праотцам роту или две солдат, имевших глупость подойти к ней на расстояние выстрела. А ведь наверняка она не одна такая… Э-эх! Господин подпоручик, долго там еще? Нас ждет полковник Бережной. — К майору, попавшему в привычную среду, стремительно возвращались армейские привычки. А вот это может быть опасно, ибо некоторые привычки наших господ офицеров, которые я, кстати, никогда не одобрял, совершенно неприемлемы в обществе гостей из будущего. Это я о взаимоотношениях старших офицеров с младшими по званию. Надо будет как-нибудь потактичнее предупредить майора об этой особенности наших новых союзников.
К тому времени сержант Кириллов, который должен был стать нашим проводником, закончил установку АГС, развернув его ствол так, чтобы иметь возможность простреливать продольным огнем две улицы.
— Ну что, господа офицеры, оставляйте вашу повозку с лошадкой здесь, дальше придется идти пешком, — лейтенант Федоров махнул рукой в сторону дворца, — и давайте поскорее, а то мне тут каждый человек нужен. Кириллов, отведешь офицеров — и бегом назад. Это пока еще тихо, а потом точно полезут. Вон, соседи по рации сообщили, в соседнем квартале толпа с каким-то придурком впереди, который вертелся как волчок, на блокпост поперла. Так их из всех стволов еле-еле загасили… Трупов сейчас там…
— Это у них дервиши такие, раньше они у янычар были, доводили их до исступления так, что те на картечь шли не пригибаясь, — сказал майор Леонтьев. — Янычар уже полвека как разогнали. А эти дервиши, бекташами именуемые, еще живы, и народ мутят.
— Да нам наплевать — дервиши это или просто припадочные, — ответил лейтенант Федоров. — Все мясо — пуле ведь все равно, кого отправлять к Аллаху!
Идти нам было недалеко. Минут через десять мы уже оказались на месте. Пройдя через ворота дворца, где наш провожатый обменялся какими-то словами с часовыми, мы повернули направо и подошли к группы военных, одетых в черные комбинезоны. Среди них я увидел знакомую фигуру полковника Бережного.
— Товарищ полковник, разрешите доложить? — откозыряв, обратился наш провожатый к моему старому знакомому.
— Докладывайте, сержант, — ответил полковник, незаметно подмигивая нам одним глазом.
— Вот эти двое назвали пароль и сказали, что вы их ждете… — сержант замялся: — Разрешите идти?
— Идите, — махнул рукой Бережной, и сержант, развернувшись, быстрым шагом пошел обратно.
Полковник Бережной с любопытством смотрел на меня и на майора Леонтьева, который в своей одежде старого морского волка выглядел здесь немного комично.
— Если я не ошибаюсь, вы майор Леонтьев? — спросил он у моего спутника.
— Не ошибаетесь, господин полковник. Честь имею, майор русской армии Леонтьев Евгений Максимович. Резидент русской разведки в Османской империи.
— Полковник Главного разведывательного управления Российской армии полковник Бережной Вячеслав Николаевич. Мы с вами коллеги, господин майор, и более того, я надеюсь, что мы с вами быстро найдем общий язык. Быстрее, чем с политиками и дипломатами.
День Д+1, 6 июня 1877 года, 6:35, Стамбул, сад дворца Долмабахче.
Полковник ГРУ Вячеслав Бережной.
Небо уже полностью посветлело, когда мне доложили — вернулся наш дорогой поручик, да не один. Вместе с ним пришел некто, выглядящий как подгулявший матрос, но с выправкой кадрового офицера. Некто назвался майором Леонтьевым. Ну что же, Леонтьев так Леонтьев. Мизансцена у нас тут подходящая, обстановка рабочая — идет разбор полетов по результатам ночной операции, так что отчего же не поговорить?!
Несмотря на то что майор вырядился немецким матросом средних лет, гулякой и любителем крепкой выпивки, его настоящую профессию выдавали глаза. Ну не может быть взгляд простого моремана таким цепким и внимательным. Пока мы ручкались, он чуть дыру во мне не протер своими гляделками. С поручиком-то попроще, он уже у нас пообтерся, да и обстоятельства нашего знакомства не очень-то располагали к излишне критическому восприятию реальности. Тогда вот с поручика-то мы и начнем. Надобно занять его делом, ну, на ближайшие лет двадцать как минимум.
— Одну минуту, господин майор, — сказал я, поворачиваясь к Никитину, — а вам, господин поручик, объявляю благодарность за образцово выполненное задание. — Поручик расцвел щеками, как гимназистка на своем первом в жизни балу. — А сейчас найдите этого вашего Кириакоса, который, между нами говоря, ценнейший человек, настоящая энциклопедия здешней жизни. Кроме того, с сей секунды, вы — военный комендант Константинополя. Да-да, именно Константинополя! Запомните сами и передайте всем: нет больше никакого Стамбула, есть древняя столица возрожденной Византии — Константинополь!
Ух ты, как товарищ поручик подтянулся, даже забыл, что на нем не воинский мундир, а партикулярное платье греческого торговца!
— Рад стараться, госп… простите, товарищ полковник! Разрешите исполнять?
Я пожал ему руку:
— Исполняйте, господин комендант!
Неожиданно улыбка сбежала с лица поручика:
— Товарищ полковник, извините, но я же не знаю, что должен делать военный комендант?!
— Ничего страшного, самое главное — вы свой. По крайней мере, для местных греков. И поскольку ваша вторая половина крови — русская, вы должны быть своим и для нас. Что называется, един в двух лицах.
А что касается обязанностей коменданта, то старший лейтенант Бесоев Николай Арсентьевич временно будет вам помощником и наставником. Вон он стоит под деревьями вместе с вашим старым другом Кириакосом. На первое время выделим вам взвод морской пехоты в качестве комендантского. Но вы должны начать формировать свою часть из православных греков, сербов и болгар. Пусть пока это будет батальон. Инструкторов мы пришлем, да и таких людей, как старина Кириакос, вы всегда найти сможете. Вы уж извините, помогать вам мы сможем крайне недолго. Время военное, позовет труба — и все, в поход. Но в первую очередь в городе должен быть обеспечен порядок. Кого увещевать, кого истреблять… Мне неважно, сколько городских люмпенов вам для этого понадобится пристрелить, но чтоб в городе были идеальные тишина и порядок. Все понятно?
— Так точно, товарищ полковник, разрешите идти?
— Идите, — отпустил я поручика и повернулся к майору. Тот стоял с видом «обалдев сего числа». Сначала я думал, что это от нашего разговора с поручиком. Но потом, обернувшись, понял всё!
По Босфору шел флот. Нет, ФЛОТ!!! СКР «Сметливый» особого трепета не внушал, по водоизмещению — обычный по нынешним временам кораблик. Следом за ним двигался эсминец «Адмирал Ушаков», превосходящий по размерам самые крупные современные броненосцы. А за ними, величественно и важно, двигался не имеющий аналогов в этом мире, Его Военно-Морское Величество, тяжелый авианесущий крейсер «Адмирал флота Советского Союза Кузнецов». А уже следом за ними, замыкая колонну, большой противолодочный корабль «Североморск». Два других БДК уже покинули общий ордер и направились к берегу.
Как будто специально для майора, прямо на наших глазах с «Кузнецова» одна за другой с громом стартовали три тяжелых машины Су-33. Все присутствующие наблюдали за взлетом с неослабевающим вниманием, причем не только местные. И в наше-то время не каждый день можно увидеть старт самолетов с авианосца, да еще сразу целого звена. А уж местные рты пораскрывали, да так, что туда ворона могла бы залететь, и не одна, а целая стая. Набрав метров сто высоты, «сушки» развернулись на северо-восток, в направлении гор Кавказа.
— И куда они направились, господин полковник? — произнес майор Леонтьев, вышедший наконец из ступора.
— Есть в Закавказье такое местечко — Баязет, — ответил я, провожая взглядом удаляющиеся боевые машины. — Там русский отряд в беду попал, надо выручать. Тысяча шестьсот русских солдат и офицеров почти без продовольствия, а главное — без воды могут в ближайшее время оказаться в осаде в цитадели Баязета. Против них выступил одиннадцатитысячный отряд турок и курдов, при одиннадцати пушках. Хорошо хоть боезапас находится в самой цитадели, а не в городе…
В глазах майора Леоньева отразилось недоумение:
— Э-э, господин полковник, но где Баязет, а где мы… тысяча верст…
— Господин майор, это для вас тысяча верст — неделя или две пути, а вот эти «птички» будут над целью меньше чем через час. И обрушат на головы турок ни много ни мало тысячу двести пудов боевой нагрузки, — я перевел дух. — У нас очень длинные руки, майор Леонтьев. Никто даже и не догадывается, насколько они длинные.
— М-да, интересно, господин полковник, но, кажется, вы со мной хотели поговорить не об этом… — сменил тему майор Леонтьев.
— И об этом тоже, — парировал я. — Вы, майор, далеко не самый маленький винтик в государственной машине Российской империи и находитесь на очень ответственном посту. Пойдемте, поговорим, — я увлек его в сторону от своих офицеров, под раскидистую сень деревьев дворцового парка. — Поймите, мы были внезапно выкинуты сюда из нашего родного времени и, как я понимаю, у Того, Кто это организовал, — я ткнул пальцем в небо, — имеются на нас какие-то свои планы. Но никаких указаний, кроме «вести себя сообразно своему долгу и чести» мы от Него не получали.
Перед нами стоит выбор: или стать подданными Российской империи, или основать свое государство. Есть еще и третий вариант — подданство какой-либо европейской страны, но для большинства из нас этот вариант неприемлем. Ибо это означает предательство… Погодите, майор, ничего не говорите, слушайте внимательно.